Темная тень медленно прошла по коридору, оставляя ботинки у входа. Мужчина не включал свет, не спешил раздеваться или делать что-либо. Казалось, он остановился у гардеробного зеркала, и во мраке рассматривал свой внешний вид. Тихие шаги приближались к кухне, и девушка до крови закусила губу. Вновь страх. Столь сильный, и тяжелый, что темнело в глазах.

В следующую секунду на кухне зажегся свет. Она вздрогнула и прищурилась, с непониманием, и какой-то странной надеждой глядя на сожителя, который застрял в дверном проеме.

На секунду на его лице промелькнуло удивление. Затем непонимание и досада, а меж бровей проступила тяжелая, глубокая морщинка.

— Эмма? Что ты сидишь здесь? Почему ты… ты голая?

— Нейт, я. — В горле тут же возник тяжелый ком. — Платье, оно… оно совсем грязное. Я не хотела в нем садиться на стул, и задремала потом. — Уши становились красными, словно ребенок мямлил оправдание перед строгим родителем.

— Боже. — Процедил Штайнер, и медленно вышел из кухни. Затем, через пару минут вернулся, и протянул девушке халат. — Надень. Почему оно грязное? Где ты опять лазила, что оно грязное? Некуда было сесть?

— Вроде того. — Она стала натягивать халат, и тут же в него кутаться. — Пришлось садиться на тротуар.

— Ты в своем уме? — Нейт с яростью вскинул брови, но тут же взял себя в руки. — Кроме мышечной дистрофии, тебе еще понадобилось воспаление почек, да? Чтобы в инвалидную коляску сесть. Очень умно, ничего не скажешь.

— Прости. — Фастер опустила взгляд. Ресницы все еще дрожали. — Я дошла до твоей работы сегодня. Я… я справилась.

— То есть как? — Казалось, молодой человек напрягся.

— Ну… у меня получилось. Я хотела сперва дождаться тебя, но видела, как ты… вышел оттуда с девушкой. — Вновь ком в горле. — Вы сели в такси. И я поняла, в общем, что… тебя не будет. И пошла назад.

— Вот как. — Штайнер прикрыл глаза. — Да, был такой эпизод.

— А… Нейт. — Эмма подняла блестящие зрачки на мужчину. — Кто это?

— Моя коллега. И нам нужно поговорить об этом. Сегодня поздно, завтра. Что было — то было. И я не вижу смысла от тебя скрывать что-либо. Да и скрывать… просто не честно в отношении тебя. — Он покосился на Фастер, и тяжело вздохнул. В любом случае не тот человек, который будет скрывать. Даже если бы ему было, что терять.

— А ты… ты это о чем? — Странная улыбка на лице Эммы становилась нервной.

— Завтра. Я помогу тебе подняться, а сам посплю в гостиной. Нам предстоит долгий разговор.

— Почему в гостиной? — Голос дрожал.

— Потому что я хочу спать в гостиной. — Штайнер стиснул зубы. — Закрыли тему. Вставай, я отведу тебя наверх.

Ноги не слушались. Все темнело, а пульс стучал в висках. Что он хочет сказать? Почему не сейчас? Голова изо всех сил избегала самого очевидного ответа, но губы все равно дрожали. Сегодня, почему-то, его прикосновения казались холодными и отчужденными. Он помогал, как всегда. Но сжимал челюсти, и явно думал о своем. Напрягался. Хотел скрыться с глаз, и то было очевидно. Страх подгибал голени.

На ватных ногах она влезла на кровать с балдахином, и тут же услышала, как закрылась дверь комнаты. Послышались удаляющиеся шаги. Зрачки застилала пелена слез.

Ушел.

В ту ночь ей не спалось. То и дело накатывал тремор, то и дело стыла подушка, намокающая от соленой воды. Эмма пыталась заставить себя отдохнуть, но как только смыкала веки, воображение рисовало жуткие картины завтрашнего дня. Как Нейт посмотрит на нее… и скажет, безучастно и тяжело: «она мне понравилась. Думаю, нам нужно расстаться». Какая-то девушка со стрижкой, коллега, которую он, скорее всего, поцеловал. Перед которой он открывал такси, а Фастер так глупо наткнулась на них глазами. Победила, сама дошла до его работы. Справилась.

Лучше бы не справлялась.

Её бросало то в жар, то в холод. Успокаивать себя не получалось, и периодически накатывали позывы рыдать. Она не должна рыдать. Должна выглядеть спокойно, и так же спокойно его выслушать. Кто знает, что именно он хочет ей сказать. Может, все не так плохо. Может, ему просто тяжело, по какой-то причине, и он скажет об этом…

А, может, она самозабвенно себе врет, чтобы не сойти с ума за одну ночь.

Близился туманный, тусклый рассвет. Нити этого тумана обволакивали деревья, и даже дорогу от дома из окна было не разглядеть. Однако, Фастер знала, что этот белый густой слой скоро осядет, просто еще очень рано.

Слишком рано.

На ватных ногах она поднялась с постели. Потуже завязала халат, вышла и медленно, ступенька за ступенькой стала спускаться вниз. Спускаться проще, чем подниматься, но все равно не то что бы легко. Оказавшись в коридоре, она нервно сглотнула. К своему ужасу, не обнаружила ботинки Нейтана на полке. Куда ушел в такую рань? Или уехал? Обещал же, что будет разговор. Который сейчас час? Шесть, семь утра?

Аппетита не было, хотя из кухни пахло едой. Судя по всему, он что-то приготовил, прежде чем уехать, однако, Эмма даже не думала заглядывать на сковородку или в холодильник. Медленно прошла в кухню, и присела на стул, на котором провела вчерашний день. Должно быть, отошел за продуктами. Или очень срочно понадобился на работе.