Он был настолько лишён позёрства и гордости, что оставался равнодушным к личным выпадам. Юморист Аверченко выпустил за границей книжку «Тысяча ножей в спину революции», где содержалось карикатурное изображение Ленина. Ленин в газете «Правда» посоветовал напечатать книжку большим тиражом в СССР, чтоб граждане страны Советов увидели истинное лицо большинства белой эмиграции, тоскующей по еде в дорогих ресторанах. Ильича совсем не смутило, что граждане прочитают насмешки над ним лично. Кстати, пока Ленин был председателем Совнаркома, в советских официальных газетах публиковали карикатуры на наркомов и самого главу правительства, а царский закон о наказании за «оскорбление власти» был отменен.

Получивший воспитание в типичной интеллигентской семье, Ленин всегда был подчёркнуто вежлив со всеми, и особенно с теми, кто был ниже его по должности. Его обращение с охраной, с техперсоналом Кремля очень удивляло тех работников, которые хорошо помнили спесивых и важных чиновников старого режима. Ленина невозможно было представить выкрикивающим ругательства и тем более распускающим руки. Он никогда не проявлял жестокость даже в тех случаях, когда это было бы оправдано. Каменев и Зиновьев практически предали своих товарищей, выдав буржуазной прессе план восстания. Можно себе представить, что бы сделал с такими «товарищами» Робеспьер! На следующий день после победы восстания они бы стояли на гильотине! Ленин осудил их поступок, но никогда потом не пытался расправиться с ними, они даже сохранили свои высокие посты в руководстве партии!

Поначалу после революции Ленин (как и многие другие лидеры большевиков) отличался даже излишней доверчивостью и порядочностью (если можно так сказать). В октябре – ноябре 1917-го большевики выпускали из тюрем руководителей антисоветского сопротивления, всего лишь взяв с них устно или письменно «честное слово» не бороться больше с Советской властью! Лидеры большевиков считали тогда, что перед ними «люди чести» – офицеры, дворяне – и что они своего слова не нарушат! Таким образом из тюрем были освобождены генералы Краснов, Мельников, думский депутат-монархист Пуришкевич (с Красновым разговаривал сам Ленин и сначала не поверил генералу, но все же согласился с товарищами, которые требовали освобождения, видимо, подумал, что, может, и сдержит слово…). Все освобождённые, конечно, сразу же влились в ряды белого движения, формировавшегося на юге России, а генерал Краснов стал одним из его вождей. При этом он ещё и гордился тем, что обманул большевиков! Дорого обошёлся большевикам их первоначальный либерализм: пришлось заплатить тысячами жизней красногвардейцев…

Надо ли добавлять, что белые, напротив, с «красными голодранцами» не церемонились и просто их расстреливали!

Как я уже говорил, в годину гражданской междоусобицы Ленину действительно приходилось отдавать множество приказов о расстрелах, помещении в лагеря, взятии заложников, экспроприациях. Это делали и лидеры противоположной, антибольшевистской стороны. Тем, кто любит вспоминать о «ленинских концлагерях», недурно было бы помнить, что на территории, занятой Колчаком, было сорок концлагерей, где содержалось около миллиона человек! И это не считая концлагерей англо-французских и американских интервентов! И адмирал Колчак выпускал приказы, звучащие для людей мирного времени не менее зловеще, чем ленинские приказы о взятии «буржуев» в заложники. Согласно одному из этих приказов Колчака, рабочих нужно было вешать и не снимать трупы три дня для устрашения (об этом вспоминал историк Гусев на круглом столе, устроенном «Комсомольской правдой» несколько лет назад). Среди историков широко известен приказ колчаковского генерал-губернатора Енисейской губернии С. Н. Розанова от 27 марта 1919 года. Приказ гласил: «При занятии селений, захваченных ранее разбойниками, требовать выдачи их главарей… если этого не произойдёт… – расстреливать десятого… Селения, население которых встретит правительственные войска с оружием, сжигать; взрослое мужское население расстреливать поголовно; имущество… отбирать в пользу казны… за добровольное снабжение разбойников не только оружием и боевыми припасами, но и продовольствием, одеждой и прочим, виновные селения будут сжигаться, а имущество отбираться в пользу казны… Среди населения брать заложников, в случае действия односельчан, направленного против правительственных войск, заложников расстреливать беспощадно…» Усилиями сего «белого рыцаря» в Сибири за три месяца было расстреляно восемь тысяч человек. А поэтесса Марина Цветаева примерно в это время в Москве пела:

И эти её благоглупости до сих пор повторяют разного рода фанатики белой идеи.

Если уж мы заговорили о количестве жертв белого террора, то недурно вспомнить ещё несколько фактов. При занятии Перми белые сразу же расстреляли четыре тысячи человек. Пока Екатеринбургская губерния находилась под «белыми», «защитники веры и Отчества» расстреляли 25 тысяч человек! Сейчас много говорится о красном терроре в Петрограде после убийства Урицкого. Действительно, за один месяц – октябрь 1918-го – в ответ на убийство Урицкого и покушение на Ленина чекистами были расстреляны восемьсот человек (затем аресты и расстрелы в Петрограде пошли на убыль, а в ноябре 1918-го приказ о терроре был официально отменен). Но вот в 1919 году белые занимают Енисейск. В течение одного месяца они расстреливают более семисот жителей! (Константин Хиценко. «Белый террор в России // «Военное обозрение». 15 августа 2013). Население Енисейска тогда равнялось семи тысячам человек. То есть «белыми рыцарями» был убит каждый десятый житель города! Если бы Колчак занял Петроград и его войска проявили тот же градус жестокости, что и в Сибири, то ими были бы расстреляны за месяц… восемьдесят тысяч петроградцев (население Петрограда составляло тогда восемьсот тысяч человек). Сравните это с 800 жертвами петроградской ВЧК в октябре 1918-го!

Итак, ни Колчак, ни Деникин, ни Врангель и их штабы и правительства в жестокости ничуть не уступали большевикам, а скорее даже превосходили. Исследователь Вадим Эрлихман утверждает, что белый террор унёс триста тысяч жизней, тогда как по данным историка спецслужб Олега Мозохина жертв красного террора с 1918-го по 1921 год было около пятидесяти тысяч человек.

При этом важно: никто, даже враги Ильича, никогда не утверждали, что ему доставляло особое удовольствие подписываться под приказами о расстрелах или он лично участвовал или изъявлял желание участвовать в пытках и казнях (Петр Первый, например, имел такую «слабость» и лично пытал даже своего сына, что не мешает конной статуе Петра возвышаться над Невой в Петербурге, а нашим либералам восхищаться царем-реформатором!). Совсем наоборот, по воспоминаниям Горького, Ленин сильно переживал по этому поводу и грустно сетовал после прослушивания классической музыки, которую он очень любил: «…часто слушать музыку не могу, действует на нервы, хочется милые глупости говорить и гладить по головкам людей, которые, живя в грязном аду, могут создавать такую красоту. А сегодня гладить по головке никого нельзя – руку откусят, и надобно бить по головкам, бить безжалостно, хотя мы, в идеале, против всякого насилия над людьми… Должность адски трудная!»

Показательно, что Ленин, убеждённый в том, что бывают случаи, когда не обойтись без террора, был все же уверен, что это печальная необходимость и что идеалом является общество, где не будет никакого насилия человека над человеком.

Можно сказать и больше: сегодняшние «лениноеды» не любят упоминать о том, что хотя Ильич вовсе не был моралистом и, когда нужно, был готов проявить суровость, считал, что следует избегать чрезмерной жестокости. В беседе с американским писателем Стеффенсоном в 1919 году Ленин заявил: «В революции, как и на войне… террор есть и будет». Но при этом «…террор наносит вред революции, вредит ей извне и изнутри… Мы обязаны думать, как уменьшить… контролировать и направлять его…» И это были не просто слова. Антисоветчики любят приводить слова чекиста Мартина Лациса из его статьи 1918 года в журнале «Красный террор»: «Мы не ведём войны против отдельных лиц. Мы истребляем буржуазию как класс. Не ищите на следствии материалов и доказательств того, что обвиняемый действовал делом или словом против советской власти. Первый вопрос, который мы должны ему предложить, – к какому классу он принадлежит». Из них делают вывод, что такова была точка зрения всей Советской власти и её главы – Ленина. Но это явная ложь! Как раз Ленин резко осудил эту статью Лациса. Он публично назвал её нелепостью, а в кругу близких даже припечатал таких чекистов, как Лацис, фразой «опасные дураки». Лацис вынужден даже был публично оправдываться: «Владимир Ильич напомнил мне, что наша задача отнюдь не состоит в физическом уничтожении буржуазии, а в ликвидации тех причин, которые порождают буржуазию…»

Ленин выступал против практики «открытых мандатов», когда чекистам выдавалось разрешение на арест, а то и расстрел, а нужную фамилию они вписывали сами. Ленин неоднократно по просьбам граждан требовал разобраться, правильно или нет арестован конкретный человек, и многим вмешательство Ленина спасло жизнь. Кстати, разбираясь с конкретными делами, Ленин пришёл к выводу, что ПетроЧК работает из рук вон плохо, что она «не умна», и требовал кадровой чистки. Не без влияния Ленина в январе 1920 года Пленум ЦК РКП (б) принял решение с февраля объявить мораторий на расстрелы органами ЧК «врагов Советской власти». Наконец, в 1921 году, как только был введён НЭП, Ленин провёл через ЦК постановление о сужении компетенции ЧК, уменьшении арестов, введении хотя бы месячного срока для рассмотрения дел и постановки ЧК под контроль Наркомюста с изменением названия (как известно, ЧК стала ГПУ).