Шрифт:
Василиса. Что ж нам теперь делать?
Ванда. Завтра я на базаре одну сплавлю.
Василиса. А я извозчику. Все равно мне завтра нужно будет ехать. И откуда только берутся эти фальшивки, так по рукам и ходят, так и ходят.
Ванда. Ну ладно. Нечего делать. Иди лучше спать. А то ты даже похудел.
Василиса. Сейчас. Похудеешь тут. Вот времечко. (Прячет деньги. Раздумывает. Любуется на то место, где тайник. Бормочет.) Нет, что ни говори, а остроумная шутка. Никому в голову не придет.
Из квартиры Турбиных сверху глухо слышен смех, потом рояль и пение.
Никогда покоя нет. Ведь это ужас. Вот орава-то. Половина первого, а у них пение начинается. (Подходит к окну и снимает плед.)
Голос Ванды за сценой: «Одеяло возьми».
Спи, пожалуйста. Сейчас. (Приближается к окну. Всматривается в ночь.) Нет, никого не могло быть. (Тушит лампу. Уходит.)
За сценою голоса то его, то Ванды: «Ну в нижнем ящике…» — «Да нету там…» — «Ну завтра найдешь…» — «Ох, ох, ох…» Сверху яснее рояль и голос Шервинского поет «Пою тебе, бог Гименея…» Квартира Василисы угасает, уходит вниз.
Занавес
Конец второй картины
Появляется квартира Турбиных. Ярко освещена. Ночь. Дымно. На столе ужин, вино. На сцене Николка, Алексей (в погонах), капитан Студзинский (в погонах). Мышлаевский (после ванны в белой чалме и в полосатом бухарском халате). Постепенно во время картины пьянеют. Портьера откинута, слышен рояль и голос Шервинского. Он поет.
Шервинский. Эрос, бог любви… Он их благословляет… Венера предлагает чертоги им свои… Слава и хвала Кризе и Нерону… Слава и хвала. Пою тебе, бог Гименея… Бог Гименей!!! (Берет блистательную высокую ноту.)
Николка. Вот это голосок!
Студзинский. Браво! Браво, браво…
Все аплодируют.
Николка. «Демона»! «Демона»!
Шервинский(выходя). Не могу больше.
Мышлаевский. Ты заслужил, баритон, стакан белого вина.
Алексей. Елена, ужин продолжается!
Елена выходит к столу.
Мышлаевский. Да-с, господа. Голым профилем на ежа не сядешь!
Елена. Витька, что за гадости ты говоришь.
Мышлаевский. Виноват. Извини, Лена. Не я придумал, а господа журналисты. (Показывает газету.) Остроумие, черт меня возьми. Но — талантливые, черти, ничего не поделаешь, и совершенно верно. Голым профилем… Николка. Ну-ка, ну-ка, как это у них? Азбуку.
Николка(играет на гитаре. Поет).
Арбуз не стоит печь на мыле, Американцы победили!Подпевают Николке.
Елена. Какая мерзость!
Шервинский. Стойте. Стойте. Я придумал припев. До, ми, соль. (Поет на церковный мотив.)
Голым профилем…Все хором (кроме Елены).
На ежа не сядешь…Елена. Это безобразие, господа, перестаньте! Ведь это кощунство!
Мышлаевский. Леночка, брось, дорогая! Весело, и слава Богу! Пей белое вино. Господа, здоровье Елены Васильевны!
Все. Ура!!!
Елена. Тише вы. Василису разбудите. И так уж он твердит, что у нас попойки каждый день. Вы как мастеровые, ей-богу.
Студзинский. Это Лисович? Почему его, Елена Васильевна, все Василисой называют?