А + Д =? История еще одной первой любви

Аннотация

Арс: Она больше чем друг. Больше чем девушка. Она последняя, кому я хотел сделать больно. И именно ей умудрился расколошматить сердце вдребезги.

Диляра: Боец без правил с обаятельной улыбкой – опасное сочетание для неопытной девочки. Нам стоило оставаться друзьями, тогда мне не было бы так больно от его измены, или даже не одной. Я теперь не знаю…

Эта история о:

– парне, который запутался;

– девочке, которая влюбилась;

– взрослении;

– поиске себя.

Она пропитана:

– максимализмом;

– реальными переживаниями реального 19-летнего парня;

– эмоциями, метаниями, дружбой.

Основано на реальных событиях.

А+Д =? История еще одной первой любви Агния Арро Цикл: «Клетка» Аннотация: Арс: она больше чем друг. Больше чем девушка. Она последняя, кому я хотел сделать больно. И именно ей умудрился расколошматить сердце вдребезги. Диляра: боец без правил с обаятельной улыбкой – опасное сочетание для неопытной девочки. Нам стоило оставаться друзьями, тогда мне не было бы так больно от его измены или даже не одной. Я теперь не знаю… Пролог Арс – Что ты на меня так смотришь? Что?! Идеальная жизнь, которую ты себе придумала, закончилась! Я просил тебя, прекрати меня жалеть! Я не нуждаюсь в твоей жалости. И в тебе! Ни в ком не нуждаюсь, ясно? Я сам по себе! За моей спиной замерла эффектная девушка, с которой я вышел из ВИП-кабинки для секса. Ее образ, не успев сохраниться, тут же стирается из памяти. Слезами Дили. Она не говорит ни слова. Лишь качает головой, а меня рвет от боли. Разносит к чертям собачьим по этому сраному клубу. Размазывает, растирает в порошок, потому что моей девочке больно. Я причина этой боли. Я не смог уберечь ее от самого себя. Эту историю не надо было начинать, тогда была бы та легкость, в которую я влюбился, ее улыбки. Она никогда не плакала со мной вот так. Молча, дрожа. И никогда не смотрела как на меня так, как сейчас. Как на ничтожество. Я и есть ничтожество. – Диль… – хрипло зову ее, уже понимая, что потерял. Она разворачивается и уходит. Я срываюсь за ней. Меня за плечо ловит Данте. Разворачиваюсь и врезаюсь кулаком ему в лицо. Толпа расступается, а мы валимся на пол. Я бью, а лучший друг только прикрывается. Прибегает охрана, и нас обоих вышвыривают из клуба. – Это ты сказал ей, где я?! – толкаю Дана в грудь, снова нарываясь. В груди адски горит. – Ты?! – Рано или поздно она бы узнала о твоих загулах, Арс. – В его взгляде читаются укор и долбаное превосходство. Он же весь из себя такой правильный и принципиальный, а я мудак. – Зачем ты это сделал?! – снова толкаю его. – Я ничего ей не говорил. Я бы не поступил так с тобой. Хватит видеть во всех врагов, Арс. Езжай домой и проспись! – хватает меня за грудки и хорошенько встряхивает. Бью его по запястьям ребрами ладоней, чтобы отвалил. – Иди на хер! – ору ему прямо в лицо. Разворачиваюсь и бесцельно сваливаю. Плевать куда. Подальше отсюда. – Я такси тебе вызову. Стой! – Дан кричит мне в спину. Но я не оглядываюсь. Пошатываясь, поднимаю руку выше, показываю другу фак и ухожу в темноту, где можно наконец сдохнуть, чтобы никто не видел. Глава 1 «Без любви жить легче. Но без нее нет смысла». Лев Николаевич Толстой Арс Очень осторожно проворачиваю ключ в замочной скважине. Медленно открываю дверь и неслышно шагаю в прихожую. Девять утра почти, но крохотная надежда, что мама спит, все еще жива. Прислушиваюсь. На кухне льется вода. Фак! Это не есть хорошо. Скинув кроссовки, все так же тихо и почти не дыша, поднимаю их и ставлю на обувную полку. Широкий ремень спортивной сумки соскальзывает с плеча, создавая ненужный шум. Выматерившись сквозь зубы, кошусь в сторону кухни, сжимаю ремень в ладони так, что грубая ткань врезается в кожу, и разворачиваюсь к своей комнате, собираясь свалить, пока меня не спалили. – Арсик. – Мама выходит из кухни, будто стояла прямо за углом и караулила удобный момент. – Где ты ночевал? Надвинув кепку козырьком на лицо, разворачиваюсь к ней и нахожу в себе силы улыбнуться, чтобы она не волновалась, но усталые светло-голубые глаза и нахмуренные брови говорят мне, что надо было все же позвонить и предупредить, что меня не будет. – Ма, твой сын уже большой мальчик, – увиливаю от ответа. – Большой он, – качает головой. Касается моей щеки, задевает козырек, и кепка слетает. – Господи, опять?! – вскрикивает мама. Мрачнеет, берет меня за подбородок и крутит голову из стороны в сторону, рассматривая разбитую бровь и ссадину высоко на скуле. – Что на этот раз? О косяк ударился или столб по дороге не заметил? – Ее голос нервно вибрирует, крылья носа подрагивают, а глаза наполняются беспокойством. – Упал со скейта, ма, – уверенно выдаю одну из своих заготовок. – Ты меня за дуру не держи, Арсений! Что происходит? – заводится она. – Подрался? – Чтобы тренер мне потом устроил персональный ад за нарушение одного из главных правил? – морщусь я, вспоминая, как Юрий Германович умеет наказывать своих спортсменов за косяки. Только вот я давно уже не его спортсмен. Мать не знает, что со мной расторгли контракт еще весной. И о том, что внутри меня в момент прощания с командой будто что-то умерло и до сих пор разлагается. Меня словно выгнали из дома, махом лишили тренировок, соревнований и важных людей, с которыми я вырос в том чертовом зале, пропитанном потом и кровью. Еще она не знает, на какие деньги на самом деле мы теперь живем, и реально думает, что ночи я провожу с друзьями или девушкой. Так для всех будет лучше. Ради ее спокойствия я готов отыгрывать эту роль достойно премии Оскар. Мама хватает меня за футболку и тянет к себе, забавно принюхиваясь. Алкотестер и наркоконтроль в одном лице. Я все ей прощаю. У меня нет человека ближе. Совсем недавно мы еле вытащили ее с того света, и поэтому сейчас я согласен на все, чтобы она успокоилась. – Потом пахнет, – морщит переносицу, а в глазах все равно беспокойство. – Марш в душ, и буду тебя обрабатывать. Выдыхаю и скрываюсь в своей комнате. Вроде снова пронесло. Кинув кепку на кровать, подхожу к зеркалу на дверце шкафа и рассматриваю свой покоцанный фейс. Ночь была сложной. Ильхан, хозяин клуба боев без правил с говорящим названием «Клетка», был в паршивом настроении из-за того, что потерял одного из своих перспективных бойцов, и решил отыграться на остальных. У меня было два боя. Один ни разу не равный. Думал, упаду на втором раунде, как раз когда получил в скулу. Ничего, вывез. Только голова трещит адски, улыбаться больно, но бабки, упавшие на карту, действуют как хорошее обезболивающее. Они нам позарез нужны. Данте помог с деньгами на операцию, но лекарства для мамы стоят мегадорого, а я не могу вечно просить помощи у друга. Заработаю сам, как раньше, когда бокс в моей жизни был профессиональным и был контракт, были спонсорские, была семья… Тряхнув мутной головой, загоняю подальше эти дерьмовые мысли. Кошусь на пачку сигарет, лежащую на тумбочке. Я бросил. Почти. Сдергиваю полотенце с дверцы шкафа, отправляюсь в душ и потом к маме, как она и просила. На кухонном столе уже разложена домашняя аптечка. За последнюю пару лет она стала походить на отдел какой-нибудь городской аптеки. – Ма, – касаюсь ее руки. – Ты знаешь, что я чувствую, когда ты мне врешь. – Мама строго смотрит на меня. – Я не вру. – Помолчи, – отмахивается она и берется за вату, смоченную перекисью. Ее руки едва заметно подрагивают, а губы то и дело сжимаются в бледную полоску. – С-сх, – дергаюсь, когда мокрая вата касается скулы. Мама дует как в детстве. Внутренности наизнанку выворачивает. Зажмуриваюсь, ощущая, как теплые пальцы бережно касаются лица. – Что же это такое? Ну разве так можно? – причитает она, заботливо обрабатывая ссадины. – Вот был бы отец жив … – Ма, у тебя уколы есть еще? – перебиваю ее, чтобы снова не пришлось лгать. – Все есть. Медсестра приходила, сделала уже. – Хорошо, – ставлю мысленную галочку, что надо перевести деньги за следующую неделю. Закончив, мама жарит мне яйца и делает бутерброды с докторской колбасой. В меня не лезет, но я ем. – Спать иди, – вздыхает, замечая отсутствие аппетита. – Глаза красные, как у наркомана. Не знала бы, что во Дворце Спорта строго следят за вашим здоровьем, непременно отвезла бы тебя в клинику. – Ты серьезно? – дергаю заклеенной бровью и тут же кривлюсь от неприятного ощущения. – Иди, сказала, – взмахивает рукой и отходит к окну. Внимательно смотрит на соседнюю многоэтажку, словно там показывают что-то интересное. – А как же завтрак? – зеваю, прикрыв рот кулаком. – Не давись. Хватит вести себя со мной как с немощной. Тебе даже врач сказал, что все прошло хорошо. – Угу, – вяло дожевываю бутерброд. Мне он сказал гораздо больше, потому я пока не могу отпустить ситуацию и расслабиться. Но поспать все же надо, тут мама права. Ухожу в комнату, снимаю футболку и бросаю ее на спинку компьютерного кресла. Еще раз глянув на свою разбитую рожу в зеркало, ложусь на прохладное покрывало и смотрю в потолок. Рядом валяется телефон, и мысли сами собой переключаются на приятное. По телу проходит волна тепла, а губы растягиваются в улыбке. Диляра. Улыбчивая, неиспорченная девочка, которая мне даже не друг. Я не знаю, что у нас с ней. Редкие многочасовые переписки в сети, после которых я пропадаю, а она никогда не пишет первая. Это похоже на какую-то игру, где никто не устанавливает правила. В нужный момент они появляются сами собой. Открываю мессенджер. Сразу замечаю, что Диля сменила аватарку. Вместо ее фотографии на меня теперь смотрит Лило из мультфильма «Лило и Стич». Улыбнувшись шире, вспоминаю, что синее инопланетное существо было другом для нарисованной девочки. Ищу подходящую фотку и меняю свою аватарку на Стича, дурашливо показывающего язык. Не думая, набираю Диле сообщение без глупых, никому ненужных приветствий. Я: «Мне не спится». Она долго что-то набирает. Слово «печатает …» буквально повисает в диалоговом окне. Мне кажется, «Лило» возмущена. И это забавляет еще сильнее. Диляра: «Отправить к тебе курьера со снотворным?» Я: «Не, мне нельзя. Вечером тренировка с Данте. Как дела?» Диляра: «Все хорошо, Стич. Инопланетных монстров пока не пробегало». Рассмеявшись, вдавливаю затылок в подушку и жмурюсь, поймав тот самый вайб, который есть только в нашем общении. Я: «А под кроватью смотрела?» Диляра: «В первую очередь. И ногу из-под одеяла ночью высовывала на всякий случай». Я: «Уверена? Вдруг он просто сел на диету и решил не есть после шести? Проверь еще раз». Диля пропадает, а я посмеиваюсь, представляя себе, как эта девчонка с черным шелком длинных волос встает на четвереньки и заглядывает под кровать. Закусив костяшку пальца, жду ответа. Она присылает мне фото. Я: «Симпатичный плинтус» – отправляю ей ржущий смайл, разглядывая вид под кроватью. Чистенько там. Светлый ламинат, плинтус в тон, полоска кремовых обоев с контурами крупных цветов и кусочек торчащей простыни в цветок помельче. Очень мило. Наверное, что-то такое я и представлял в ее комнате. Девочка, которая пахнет цветами и солнцем, может спать только на таком белье. Диляра: «Спасибо. Мне тоже нравится». Я: «А в шкафу ты смотрела?» Нахожу картинку, как Стич настороженно выглядывает из-за стены, и кидаю вдогонку к своему сообщению. Диляра: «Предполагаешь, он мог переехать?» Я: «Предлагаю не исключать такой вариант». Диляра: «Но я не слышала, как он таскал вещи» – задумчивый смайлик в конце. Я: «Ты все же проверь». Диляра: «А если он там?!» – смайл с огромными выпученными глазами. Я: «Дай мне знать, «Лило». И, пока я мчусь к тебе на помощь, удиви его». Диляра: «Как?» – удивленно-напуганных смайлов становится больше. Я: «Ну-у-у, я не знаю. Поздравь с новосельем» – у меня уже скулы болят от улыбки. Диля присылает в ответ стикер кота, упавшего на спину от смеха, и прошлая ночь отпускает, перестает саднить ссадина на скуле, и почти не тянет разбитую бровь. Глаза, наконец, закрываются, и я не прощаясь исчезаю из нашей переписки, как чаще всего и случается. Глава 2 Арс – Простите меня, Юрий Германович. – И ты меня, Арс. – Тренер крепко сжимает мою ладонь, и в этот момент внутри все обрывается, потому что вот сейчас, в эту самую секунду, до меня в полной мере доходит, что это конец моей спортивной карьеры. Это больше не предупреждение, не угроза. Это финал. – Не получилось отбить тебя у вредной привычки и спонсоров. Ладно, все, давайте на ринг. Разомнемся и красиво проводим друга, – громче объявляет он. Мы быстро разогреваемся и по очереди выходим в спарринг. Первым падает наш чемпион, Тайсон Салахов. Лежит, улыбается, а я за смехом скрываю то, как меня кроет и рвет на части все происходящее. – Засранцы! – кидаю парням. – Давай-давай, заряжайся. Пусть это ощущение всегда будет с тобой, – поддерживает меня тренер. – Обстоятельства не должны тебя прогибать, Арс. Ты должен создавать другие обстоятельства, в которых ты победитель. В первую очередь сам для себя. – Мне будет не хватать ваших советов. – Телефон знаешь. Соскучишься – звони, пообщаемся. Зорин, иди падай, – зовет Клима. С ним мы долго кружим по рингу, но и он в итоге дает мне в последний раз ощутить вкус победы. Затем то же самое проворачивают Касьян, Сёма и сам Терехов. Все бойцы следят за нашим боем. Он красивый и настоящий, а в конце мы с Юрием Германовичем ударяемся перчатками. – Удачи, Арс. За пределами этого зала тоже есть жизнь, – поддерживает он. – Да дерьмо там, а не жизнь, тренер. Спасибо, пацаны. Увидимся… Открыв глаза, долго смотрю в потолок, в очередной раз переваривая этот сон-воспоминание. Поворачиваю голову. На тумбочке все так же лежит пачка сигарет. Рывком смахиваю ее на пол. Успокоительное, помогающее гасить нервяк и волнение за маму, улетает в тень корзины для белья. Скрипнув зубами, поднимаюсь, пробиваю двоечку в стену, дергаясь от боли и разгоняя кипяток по венам. Все тело быстро приходит в тонус. Так-то лучше. Глянув на часы, прикидываю, сколько времени осталось до встречи с Данте. В квартире что-то глухо падает. Тут же выхожу и застаю маму на кухне. Она прижимает ладонь к месту, где расположен большой послеоперационный шов. – Ма, ты чего? – тут же подскакиваю к ней. – Плохо? – Разбудила? – вздыхает она, наклоняясь, чтобы поднять упавший табурет. – Не трогай, – поднимаю его сам и помогаю маме присесть. – Ты на вопрос не ответила. – Все хорошо, Арсик, – ласково улыбаясь, называет меня как в детстве. – Погода меняется, вот, ноет немного. – Ясно. Посиди, сейчас найду твои таблетки. Шлепнув ладонью по выключателю, потрошу аптечку и даю маме легкое обезболивающее, которое на такие случаи прописал врач. – Покормить тебя? – Она снова пытается суетиться. – Ты же так и не поел толком. – У меня тренировка. Есть уже поздно. Потом. А ты иди отдыхать. Хватит уже круги нарезать по кухне. Я сам могу себе приготовить, если проголодаюсь. – Последняя фраза выходит несколько раздраженной. – Ночевать опять не придешь, большой мальчик? – дразнит мама, пряча улыбку в стакане с водой. – Если ты действительно нормально себя чувствуешь. – Действительно нормально. Иди, пока каникулы. Скоро учеба начнется. Особо не погуляешь. С учебой тоже все непросто. Если начинаешь лгать, пусть и во благо, цепочка из смоделированных ситуаций постепенно разрастается в бесконечность. Уверен, при других обстоятельствах мать поняла бы мое решение поступать на другую специальность. Но сейчас мне пришлось бы объяснять, почему ее сын, грезивший спортом, вдруг решил уйти из профильного университета, где учатся все наши боксеры, и поперся изучать проджект-менеджмент, о котором даже не заикался. Это исключено, поэтому я лишь киваю ей и ухожу потрошить спортивную сумку. На пол летят шорты, полотенце, пустая бутылка. Красные бинты для тейпирования, перчатки, капа и прочие мелочи остаются на дне. Докидываю сверху свежую форму и еще на пару минут зависаю взглядом на полках с одеждой. Выбираю белые джинсы, художественно рваные спереди на бедрах и левом колене, к ним белую футболку с капюшоном и удобные «найки». Заливаюсь спортивным дезодорантом и его тоже бросаю в сумку. После тренировки у меня действительно планы. Вряд ли в ночном клубе кого-то обрадует запах пота. Спустившись к машине, снова заглядываю в телефон. Пролистав спам и кинув сообщение Данте, что выезжаю, с улыбкой нажимаю на аватарку «Лило». В нашей дурашливой переписке ничего не изменилось. Сажусь за руль и, пока слушаю мягкое урчание заведенного двигателя, одним пальцем набираю: «Погуляем?» Качнув головой, тут же стираю сообщение и ставлю трубку на подставку. Всю дорогу до тренировочной площадки Данте кручу в голове это дурацкое слово. Простое и одновременно сложное. Погуляем зачем? Мне есть с кем гулять. Сегодня я буду в клубе, там легко найти компанию. У меня нет проблем с девушками. Погуляем как кто? Друзья общих друзей? Люди, которые иногда дурачатся в сети? К чему все усложнять этим «погуляем»? Нет, точно не стоит. Пусть все останется как есть. Но от воспоминаний о том, как пахнет Диля, и фотки плинтуса под ее кроватью я снова улыбаюсь. – Чего рожа такая довольная? – ухмыляется Дан, встречая меня у калитки. – Всех победил прошлой ночью? – Типа того, – качаю ладонью в воздухе. – Какой у нас план? – Не грузить тебя слишком сильно, чтобы ты завтра не умирал со льдом по всему телу. Ильхан никак не успокоится? – Дан все реже появляется в «Клетке», поэтому новости узнает через меня. – Мне кажется, ему зашел новый формат боев. Мне он тоже зашел. Утром, – хмыкаю я, переодеваясь прямо на у тачки, – когда сумму на своем счету увидел. – Понимаю. Помощь нужна? – Ты помогаешь, – швыряю в друга бинтами. – Я с тобой еще за операцию матери не расплатился, – напоминаю ему. – Мля, Арс, достал! – Данте недовольно ворочает челюстью. – Сюда иди лучше, – разматывает широкие красные дорожки. Выходим на утоптанную траву и встаем друг напротив друга. Дан крупнее меня, выше, тяжелее. Спарринги с ним – отдельный вид сложной тренировки на реакцию, силу, выносливость. Он продолжает ломать мои рефлексы боя на профессиональном ринге, где существует множество правил. Мне нужны победы в «Клетке» или просто нужны победы… Довольно ухмыляюсь, уворачиваясь от его прямого в челюсть, но тут же лечу спиной на траву от подножки и получаю условный удар поперек ребер. – Сломал, – тяжело дыша, поднимается Дан. – Думай еще быстрее. – Согласен. Давай еще раз. – Хватит на сегодня, Арс. Ты не встанешь завтра. Вспомни, как вы недавно меня из тачки вынимали. – Еще раз, – делаю стойку. Данте разворачивается и пытается вырубить меня с ноги в голову. Пригибаюсь, выбиваю его из равновесия, пока он удерживает вес на другой ноге. Падаем. Я оказываюсь сверху и гашу силу удара ребром ладони ему в горло. – Другое дело. – Друг отталкивает мою руку. Поднимаемся. Отряхиваем траву с одежды и глотаем воду каждый из своей бутылки. – А ты куда такой нарядный собрался? – В «Bar Duck». Поедешь? – Заманчиво, но не сегодня, сорри, – разводит руками. Не страшно. Я еду туда разгрузить тело и голову. С Даном по банке безалкогольного мы выпьем в другой раз. Переодеваюсь из спортивного в шмотки, в которых приехал. Врубаю музыку громче и еду развлекаться, а по дороге снова кручу в голове то не отправленное Диле сообщение. Никогда раньше не дружил с девчонкой. Чем мы можем заняться кроме секса? Она вроде любит кататься на роликах или скейте. – Окей, – отвечаю сам себе и тянусь к телефону. «Погуляем?» – в этот раз отправляю. Глава 3 Диля – Беляш, ты опять? – с укором смотрю на наглого белого кота, растянувшегося на клавиатуре ноутбука. Пока забирался и укладывался, успел что-то открыть и написать. – В одной из прошлых жизней ты точно был программистом, – чешу эту бесстыжую морду за ухом. А он и рад. Громко мурлычет, крутанувшись на спину и демонстрируя лохматое пузо. Рядом лежит телефон. Беляш решает, что я еще не со всех сторон его почесала. Изворачивается и задней лапой сталкивает мобильный. С глухим стуком и короткой вибрацией тот приземляется на пол. – Ну вот, что ты наделал? – ворчу на кота, притворившегося лохматым ковриком для мыши. Еще и смотрит на меня так, словно это я свой телефон уронила, а на бедного пушистика наговариваю. Поднимаю и провожу подушечкой пальца по экрану, проверяя целостность. Все хорошо, обошлось. Зажав боковую кнопку, включаю экран и смотрю, чем он там мне вибрировал. Сообщение от «Стича»: «Погуляем?» Сердце отчего-то бьется чуть быстрее обычного. – И что я должна на это ответить? – вопросительно смотрю на Беляша. Дернув ухом, старый бабушкин любимец решает слезть с моего ноута. Спрыгивает со стола и трется о ногу. – Красивый, опасный мальчик ни разу не звал меня на прогулки. Несколько наших встреч были, скорее, случайными, – вслух рассуждаю я. – Но с ним весело. Согласиться? В этом же нет ничего такого, правда? – присаживаюсь на корточки и смотрю в разноцветные глаза кота. Он щурится, а я улыбаюсь. – Ладно, давай попробуем. Поднимаюсь и тут же забираюсь на кровать. Скрестив ноги по-турецки, открываю нашу переписку. Быстро пробегаюсь взглядом по утренней болтовне, а затем смотрю дату предпоследней переписки. Да уж, больше двух недель назад и всего несколько сообщений. Арс пропадал надолго. Куда, почему – знает только его друг. – Говорю же, опасный мальчик, – вздыхаю я. – Бабушка мне потом устроит. Если узнает, конечно. Я: «Давай». На часах в углу экрана 23:11. Мое сообщение не прочитано. Ну и ладно. Утром увидит. Пожав плечами, заталкиваю мобильный под подушку и отправляюсь в душ. Когда выхожу, слышу, что у бабушки в комнате работает телевизор. Переодеваюсь в легкую пижаму, сушу волосы, наливаю себе холодный вишневый компот. Стакан аппетитно запотевает, а на дне плавают крупные ягоды. Делаю глоток и чувствую, как немного прихватывает, но тут же отпускает горло. Удобно устраиваюсь за ноутбуком и открываю календарь со своими планами на завтра: 8:30 – онлайн-репетитор по французскому. 11:30 – урок игры на гитаре. Туда еще надо доехать, а позже преподаватель не может, у него тоже расписание. Такое ощущение, что этим летом все в нашем городе вдруг решили научиться играть. У меня за плечами музыкалка, законченная по настоянию бабушки, а гитара – исключительно мое желание. Тем более лето, много свободного времени. Я максимально заполняю его тем, что мне нравится. Так, потом можно заехать к лучшей подруге и вытащить ее на перекус на свежем воздухе. Амалия недавно получила серьезную спортивную травму. Стала больше времени проводить дома. 16:00 – котокафе. И сюда ее тоже можно будет взять с собой… – Мама! – взвизгиваю от неожиданно завибрировавшего телефона. На экране снова висит уведомление о входящем сообщении. Арс: «Мне заехать или встретимся в Центральном парке?» Сердце отчего-то снова бьется быстрее. Не обращая внимания на странные приступы тахикардии, уверенно пишу ответ: Я: «В парке, конечно». Он долго не отвечает. Мне уже кажется, что и затея в целом дурацкая. Не стоило соглашаться. У нас вполне милые переписки, а переносить это в реал… Но телефон опять оживает его сообщением. Арс : «Извини, отвлекли. Часов в шесть нормально?» Я : «В семь или лучше в половине восьмого. Раньше никак. А можно перенести на другой день» – осторожно закидываю удочку, смущаясь и пытаясь сделать шаг назад. Арс: «В половине восьмого в Центральном парке на лавочке, где мы все время встречаемся с Даном и Ами» – бросает голосом, за которым громко играет музыка. Я : «Хорошо». Он читает и исчезает, а ко мне заглядывает бабушка. – Ты чего не спишь? – прошаркав в комнату, спрашивает она. – Уже ложусь. А ты? – захлопываю крышку ноутбука. – Воды попить встала. Родители из Казани завтра возвращаются? – Послезавтра рано утром, – напоминаю ей. Мама с отцом улетели по делам в наш родной город несколько дней назад. – Волнуешься? – Догадываюсь, почему бабушке на самом деле не спится. Она всегда за всех нас переживает. Особенно когда у родителей случаются командировочные поездки. – Спать ложись. Сидишь часами в своем компьютере. Глаза портишь, – строго говорит она и, шаркая, уходит из моей комнаты. А я выключаю свет, забираюсь в постель. Телефон опять вибрирует. В мессенджере новое сообщение от Арса: «Спасибо, что согласилась». Теперь я не знаю, что ему ответить, и просто закрываю нашу переписку, а затем и телефон засовываю подальше под подушку. Зажмуриваюсь в надежде, что это поможет мне быстрее уснуть, а в груди опять: бам-бам, бам-бам-бам, бам-бам. Пожалуй, следующим инструментом, на котором я начну учиться играть, станут барабаны. Чувство ритма у моего жизненно важного органа отменное! *** С утра в зеркале отражается моя недовольная, невыспавшаяся рожица. Часто зевая, пытаюсь почистить зубы и думаю, не отменить ли мне часть планов на сегодня. Тут же отметаю столь заманчивую идею. Мне с детства говорили: если взялась за что-то, доводи до конца. Вспомнив об этом, я даже зевать перестаю. А после быстрого завтрака спокойно сажусь за ноутбук и включаю видеоконференцию с репетитором. За делами успеваю на время забыть о вечерней прогулке с Арсом. Вспоминаю, только когда давлю пальцем на кнопку дверного звонка у квартиры Ами, где они теперь живут со своим парнем и по совместительству другом «Стича». – Дан разрешил мне тебя похитить, – вываливаю на Амалию, как только она открывает дверь. – Кто бы сомневался, – смеется она, пропуская меня в квартиру. Я не задаю вопросов о ее самочувствии. Знаю, как ей сложно, и костыли тут совсем ни при чем. Ами фигуристка. Теперь уже бывшая. И тоска в ее глазах говорит гораздо больше, чем любые слова. Мне не хочется, чтобы она грустила, и я помогаю ей собраться на прогулку. Мы болтаем и примеряем наряды. Делаем разные смешные прически. Гулять идем, когда от смеха уже болят животы, и тоска из глаз подруги на время исчезает. С тех пор как мы с родителями переехали из Казани в этот городок, Ами стала первой и единственной, с кем мне удалось подружиться. Местные девчонки либо тихо насмехались, обзывая косоглазой или еще хуже – карсачкой за то, что я татарка. Да и глаза у меня большие, хоть и немного раскосые. Только разве им объяснишь? Они дразнили, толкались, но Ами доставалось сильнее. Ее ненавидели за спортивные успехи и положение в обществе. А я… Я просто ощущала себя очень одинокой до знакомства с ней. Чужой город, чужие люди. Наверное, еще и поэтому загрузила себя дополнительными занятиями. Я не жалуюсь, мне все нравится, и жить можно везде. Я изо всех сил старалась. Сейчас мне кажется, это было совсем не зря. – Ты чего такая задумчивая сегодня? – замечает Амалия, болтая трубочкой в стакане с апельсиновым соком. – Меня Арс гулять позвал, – делюсь с ней. – О-го! – Она округляет глаза и, сложив предплечья друг на друга, подается вперед. – Вот и я так вчера подумала, – берусь за свою трубочку и тоже болтаю ею в стакане. – Я согласилась. Это плохо? – Это же не свидание? – С ума сошла? Нет! – подпрыгиваю на стуле. – Обычная прогулка. Дружеская. В половине восьмого вечера. – Так. – Ами откидывается на плетеную спинку своего стула, постукивает ногтями по столешнице, задумчиво жуя нижнюю губу. – Знаешь, что я думаю? – Нет. Но если поделишься, будет здорово, – допиваю сок и отодвигаю стакан в сторону. – Я правда думаю, ничего плохого не будет, если вы погуляете. А как ты согласилась? Ты ведь говорила, такие мальчики, как Арс, разбивают сердца, – напоминает она. – Говорила. Это если в отношениях, а я не хочу с ним отношений. Мне с ним забавно. И еще интересно. – Вот и хватит париться тогда, – заключает подруга. – Погуляете, потом мне расскажешь. – Обязательно, – обещаю ей. За нами заезжает Данте. У него выдался свободный час, и он решил сам забрать свою девушку, а заодно подбросить меня до «Котокафе», где время снова пролетает незаметно. В 19:15 я радуюсь, что заведение располагается недалеко от парка. Высушив тщательно вымытые руки, поправляю волосы и снова радуюсь. В этот раз тому, что это все же не свидание, и мои удобные джинсы и слегка усталый вид Арса вряд ли напугают. Глава 4 Арс Диля сидит на скамейке под старой раскидистой ивой. Не похожа на других девушек. Вчера в клубе их было много. Полураздетые, доступные, разгоряченные и пьяные. Отличное место, чтобы найти компанию на ночь и хотя бы временно думать о возможном отсутствии контрацепции в карманах как о самой большой проблеме. Я там никого не разглядывал так, как сейчас Дилю в ее простых джинсах. Никогда так на девушек не смотрел. Ноги, грудь, губы – всегда кайф, но сейчас мой взгляд привлекает рука. Тонкая, изящная. Она плавно двигается, поглаживая дворового пса с биркой о вакцинации от бешенства на ухе. В этом нет секса, скорее, тепло и что-то очень мне близкое и понятное и одновременно непонятное совсем. Диляра заплела волосы в небрежную косу и уложила их на плечо. Коса не закреплена резинкой и уже начинает распадаться, касаясь щеки темными прядями. Поток теплого воздуха качает локон, и Диля забавно морщится, чешет переносицу и тихо чихает. Пес дергает ухом, поворачивает голову и выдает мое присутствие. «Лило» поднимает взгляд и улыбается. В сумерках не видно, смущена она или нет. На ее лицо падают тени от листвы и ивовых прутьев. Я бы не хотел, чтобы она смущалась. Зачем? Я ничего такого не делаю и не предлагаю. Мне просто захотелось провести с ней время. – Готова? – Да, – треплет пса по холке и поднимается со скамейки. – Пойдем в прокат. Они работают до десяти. Мы успеем. Снова без лишних слов и глупых предисловий, будто знакомы пару жизней. Мне очень комфортно так с ней общаться. – Давно пришла? – Нет. Минут пять назад. Я была здесь недалеко, – взмахом руки указывает направление. – На чем будем кататься? – Я бы предпочел скейт. А ты? – Тогда и я возьму скейт, – останавливается у открытой витрины. – Вот этот можно? – Легким движением кисти показывает молодому парню, на вид еще школьнику, на синий скейт, расписанный яркими рисунками в стиле граффити. Примеряется к нему, довольно кивает и достает из кармана наличку. – Убери, я заплачу. Диля смущенно прячет деньги обратно в карман и затягивает ремни на наколенниках. Присаживаюсь на корточки, помогаю ей закрепить защиту, тоже ощущая некоторую неловкость от непривычного формата общения с девушкой. – Догоняй. – Подмигнув мне, она отталкивается ногой от земли, довольно быстро набирая скорость. – Ах так? – Коварно усмехнувшись, ловлю азарт и гоню за ней, огибая прогуливающихся по парку прохожих. Ее коса окончательно растрепалась, и темные волосы рассыпались по спине. Оглянувшись, Диля хитро мне улыбается, ловко разворачивает доску, шаркнув колесами по асфальту, подпрыгивает на ней прямо на ходу и выравнивается со мной. – Воу! Это было круто, – признаю я. – Это совсем просто. Хочешь научу? – Ты? Меня? – От удивления голова сама собой склоняется к плечу. – А что такого? Мужская гордость не позволяет брать уроки у девчонки или ты просто испугался? – дразнит она, остановившись и снова переплетая волосы. – Я? Испугался? С чего бы? Учи. Хихикнув и потерев ладони друг об друга, Диля крутит головой по сторонам, находит нам свободную площадку в стороне от центральной прогулочной дорожки и катится туда. Давит носком на край скейта, он подпрыгивает и оказывается другим концом у нее в ладони. – Чему будем учиться? – спрашивает она, роняя доску обратно и запрыгивая на поверхность. Балансирует, плавно раскатываясь из одной стороны в другую. – А что ты умеешь? – Мало что, на самом деле. Это все фишки для начинающих. Я как-то наткнулась на видеоуроки и кое-что попробовала. Скейт – это же всегда про баланс и равновесие. У тебя с этим все в порядке, так что могу показать прыжок с разворотом. Хочешь? – Давай. – Тогда следи за ногами, – подмигивает она. Отталкивается, катится вперед, делает точно такой же разворот, как пару минут назад, и, двигаясь в мою сторону, подпрыгивает на месте, делает оборот вокруг своей оси в воздухе и четко приземляется обеими ногами обратно на доску. Тормозит возле меня и приглашает повторить. На вид трюк и правда кажется простым, но мое тело явно заточено под другой спорт, потому с разворотом скейта и прыжком проблем не возникает, а вот при раскрутке корпуса в воздухе я теряю доску, приземляясь на асфальт. – Черт, – закатываю глаза, раздражаясь сам на себя. – Я же говорила, у тебя с балансом все гораздо лучше. Я в первый раз плюхнулась на копчик, споткнувшись о скейт. Было неприятно, – подбадривает Диля. Быстро проанализировав свою ошибку, при следующем прыжке чуть меняю положение тела и приземляюсь правильно, получив в грудь приятный, горячий удар от быстрой победы. – Да! – Диля подпрыгивает от радости и хлопает в ладоши. Темные волосы снова покрывают ее плечи и попадают в лицо. Подъезжаю и убираю их за уши. Только случайно коснувшись аккуратной ушной раковины с маленькой блестящей сережкой в мочке, понимаю, что оказался слишком близко, и ноздри легко улавливают аромат цветов и солнца. Так больше никто не пахнет. Только она. Смотрим друг другу в глаза… – Попробуем вместе? – предлагает Диля, сделав шаг назад. – На раз, – встаю на доску, – два, – выравниваюсь с ней по номинальной стартовой линии, – три. Мы вместе едем вперед, почти синхронно разворачиваем скейты, подпрыгиваем, делаем поворот в воздухе, я приземляюсь на доску, а я Диля неожиданно промахивается одной ногой и летит прямиком на газон. Спрыгнув со своего скейта, бегу к ней. Она разворачивается на спину и, смеясь, раскидывает руки в стороны, а водопад ее волос черными прядями рассыпается по прохладной зелени. – Что смешного? – не понимаю я. – Неуклюжая, – пожимает она плечами. – Тебя учила, а сама шлепнулась. Она так заразительно и открыто смеется, что я невольно подхватываю ее настроение. – Вставай, – протягиваю ей руку. Теплая ладонь ложится в мою. Вместе с этим прикосновением под натренированным прессом становится приятно. Прямо внутри, в животе, и это не возбуждение, это что-то совсем другое. «Наше первое с ней осознанное прикосновение» – зачем-то замечаю. Потом об этом подумаю. Не хочется все испортить. Мне начинает нравиться такая дружба с девочкой, когда появляется что-то, помимо секса. У нее звонит телефон. Слушаю, как болтает с родителями и обещает в скором времени вернуться домой. – Там бабушка одна. Мама волнуется, – поясняет Диля. – Было весело. Спасибо, что позвал. – Мне тоже было весело, – забираю у нее доску и несу обе к прокату, ругая себя за чушь, которую несу. У меня будто весь словарный запас резко закончился рядом с ней, и я внезапно отупел. Это дико бесит. Я даже шаг ускоряю. Диле приходится меня догонять. – Что-то случилось? – беспокоится она. – Нет, все окей, – останавливаюсь и отдаю скейты парню. – Пойдем, у меня машина вон там, – показываю ей на парковочную зону. – Довезу. – Это не обязательно, я могу вызвать такси. – Я отвезу, – упрямо стою на своем. – Ну хорошо. Только высади меня немного пораньше, чтобы соседи всякого не болтали. – Тебе не разрешают встречаться с парнями? – Скажем так, у мамы и бабушки на этот счет сильно расходятся мнения, а папа, скорее, на бабушкиной стороне, но не против, если среди моих друзей будут парни. Главное ведь иметь голову на плечах, правда? – Правда, – открываю ей дверь своей «Октавии». – Получается, твоим родителям не о чем волноваться. Мы ведь просто дружим. – Получается, так. – И я как друг, – подчеркиваю этот важный момент, – могу подвозить тебя до дома, тем более в темное время суток. – Мои родители еще не знают о тебе, а соседи могут та-а-ак все перевернуть. Лучше пока не надо. Мама с папой вернутся, я расскажу, и тогда… – Я могу сам представиться, – предлагаю ей. – Нет! – Диля подпрыгивает на сиденье. – Сначала я лучше сама. Маме, – добавляет шепотом. – Понял, – посмеиваясь, поворачиваю к жилому комплексу и торможу у обочины. Диля выскакивает из машины и, помахав мне, скрывается за многоэтажкой. Постояв еще пару минут, еду домой. Мне завтра с утра маму в больницу на анализы везти, а ночью бой в «Клетке». Ильхан все еще зверствует, давая своим бойцам короткие передышки. Вот и меня сначала вписали в график, а уже после прислали уведомление. Оставляю машину на привычном месте у подъезда. Поднимаюсь в квартиру и с порога понимаю: что-то не так. Внутри словно сигнализация срабатывает. Не разуваясь, влетаю в комнату мамы. Она лежит на кровати, обняв себя руками в районе живота. – Мам, мам, мам, ты чего?! – откровенно перепугавшись, падаю перед ней на колени. Глава 5 Арс Мама открывает глаза, садится и устало улыбается. Наверное, у меня это от нее – прятать все за улыбкой, ухмылкой, усмешкой. Мои все чаще становятся похожи на оскал. Сегодня с Дилей появилось что-то настоящее. Искренний смех. И от этого больно, потому что пока я там ржал, как придурок, маме тут было плохо. – Ты почему не позвонила? – Пальцами продавливаю плотный матрас, пристально глядя ей в лицо. Оглядываюсь на шум. В стекло все чаще бьют капли дождя, и ветви высокого тополя гнет от ветра. Пока гуляли, я даже внимания не обратил, что погода портится. И мама подтверждает мои мысли. – Говорила же, на погоду. Арсик, пожалуйста, не надо так сильно обо мне беспокоиться, – хрипло просит она, думая, наверное, что в темноте я не вижу, как морщит переносицу и что губы бледнее, чем обычно. У меня чертово дежавю. Я видел это все уже! Кажется, еще вчера. До той самой операции, на которую еле нашел денег. Леденящий страх сковывает легкие. Вдох дается не сразу, а выдох царапает горло, словно воздух выходит с осколками. О таком даже никому не расскажешь. Я же боец! Боец без правил! Кости здоровым мужикам ломаю, телок в клубах трахаю. Бояться не брутально, не круто. Но тут моя хрупкая мама. А я… Я, черт побери, просто ее сын и единственный мужчина, который пока еще способен за нее бороться, даже если ей это не нравится. – Ну, чего ты загрустил? – Мама ложится на бок и поджимает колени. – Расскажи мне лучше, как прошел твой день? У тебя глаза сияют. – Как обычно, – огрызаюсь, злясь на ситуацию. – Не-е-ет. – Она крутит головой. – Как обычно было, когда ты явился утром с перегаром, – показывает мне кулак. Зажмуриваюсь. Ничего от нее не скроешь. Точно радар. – А сейчас от тебя пахнет свежескошенной травой, и глаза, – повторяет она, – блестят. У моего взрослого мальчика появился кто-то особенный? – Нет никого. Просто друг. И даже не друг еще. Не знаю я, мам! – психанув, поднимаюсь с пола. – Не переводи тему. – И как ее зовут? – с улыбкой подчеркивает она. – Диляра, – вздохнув, закатываю глаза. – Красивое имя у твоего друга. – Ее плечи содрогаются от тихого смеха. – Обезболивающее принести тебе? – снова закатив глаза, спрашиваю я. – Или лучше скорую вызвать. Да, так будет лучше. – Приняв решение, достаю телефон из кармана и вбиваю «112». – Арс, они все равно ничего не скажут. Завтра сдам анализы, и все станет ясно. А таблетки я выпила еще до твоего прихода. Они как раз подействовали, мне уже гораздо легче. Иди, – демонстративно зевает. – Диляра… – бормочет себе под нос, удобнее устраиваясь на подушке. – Радующая сердце. – Что? – Имя ее означает «радующая сердце». Вспомнила. Где-то читала. Спокойной ночи, сын. – Спокойной ночи. Ухожу из ее комнаты, но дверь оставляю открытой. И свою тоже, чтобы все слышать и видеть. Раздеваясь, принюхиваюсь к собственной одежде. Правда, травой пахнет. Удобно устраиваюсь на кровати, подложив руки под голову. Смотрю в потолок и слушаю, как грохочет сердце вместе с громом. Оно то в груди долбит прямо в ребра, то пульсирует в животе, то закладывает уши. Через час заглядываю к маме. Она спокойно спит и не кажется уже такой бледной. Может, я и правда паранойю? Накрываю ее простыней по плечи и тихо возвращаюсь к себе. На постели валяется телефон, напоминая, что я не узнал, как Диля добралась до дома. И это тоже забавно, ведь обычно плевать, куда уезжает очередная проходящая девчонка. На просьбу оставить номер диктуется левый набор из цифр, чтобы больше никогда не пересекаться. Я: «Как добралась?» – стираю. – «Как дела?» – стираю очередную тупость. Скриплю зубами. Знал же, что эта прогулка все усложнит! – «Ты нашла монстра?» – отправляю ей. Диляра: скидывает фото белого кота с разными глазами – один голубой, другой зеленый. Я: «…?» Диляра: «Разлил чай на мой ноутбук. Так что сегодня это торжественное звание по праву достается ему». Я: «Ноут жив?» Диляра: «Скорее, нет, чем да. Завтра у Ами спрошу, может, Данте посмотрит. Он же разбирается». Я: «Если у Дана не будет времени, можешь попросить меня» – кидаю ей подмигивающий смайлик. В ответ тишина. И снова тишина. И опять тишина. Диляра: «А… ты тоже разбираешься, да?» – смущенный смайлик в конце. А следом смешной стикер розового котенка с нимбом над головой. Я: «В железе немного. Так что твоего «утопленника» могу глянуть. Если хочешь, конечно». Диляра: «Как мне его тебе передать?» Я: «Я знаю, где ты живешь. Могу заехать после обеда. Вынесешь». Диляра: «Ты же ничего не будешь там смотреть, если починишь?» Я: «Если ты против, не буду». Диляра: «Ты не подумай. Там ничего такого нет» – быстро присылает она новое сообщение. Я: «Пока ты не сказала, я даже не думал в ту сторону» – кряхчу, давясь смехом, чтобы не заржать в голос и не разбудить маму. Диляра: «Ой!» Уткнувшись лицом в подушку, содрогаюсь от приступа хохота, представляя, как она там краснеет и перебирает в памяти все пошленькое, что могло залететь на жесткий диск по чистой случайности. Я вот уверен, что там и близко ничего такого нет. Нет в моем воображении места кадрам, где Диля кривляется перед зеркалом в полуголом виде, выискивая выгодный ракурс. Не такая она. Точно нет, а потому решаю, что пора спасать друга. Я: «Теперь мне интересно. Вдруг у тебя там спрятаны документы инопланетной корпорации, “Лило”?» – нахожу в сети очередную картинку из мультфильма и кидаю ей вдогонку Стича, красующегося перед зеркалом в позе культуриста. – «Как мы будем выстраивать стратегию спасения мира, если не доверяем друг другу? Я должен все знать». Диляра: «Клянусь, если бы там было что-то подобное, мой синий друг, ты бы узнал об этом первым» – подхватывает она и присылает улыбающийся смайлик. Разрядили обстановку и развеяли неловкость. Не хочу с ней такого. Диляра: «Обещаю» – присылает вдогонку. Я: «Верю. До завтра?» – отправляю стикер зевающего Стича. Диляра: «До завтра». Кайфово подурачились. Тревога снова отступила, будто я не с девчонкой поговорил, а тоже выпил пару сильнодействующих таблеток успокоительного. Уснуть бы теперь. Гроза за окном стихла. Налет стихии на город оказался стремительным, теперь в приоткрытое окно слышно, как по мокрому асфальту где-то во дворе медленно едет машина. Мысленно перечеркнув крестиком еще один день в своем календаре, закрываю глаза, считая вместо овец удары собственного сердца. Тренер учил разным способом быстро успокоиться. Фак! И это было словно вчера! Поворачиваюсь на бок, обнимаю себя руками, подтягиваю колени и, послав всех в пешее эротическое, начинаю отсчет заново. *** Будильник с утра хочется швырнуть в стену, но он же напоминает, что мне надо отвезти маму в больницу. Вместо кофе – горячий адреналин. Вместо душа – колючий озноб. Ну млять, не верю я в рассказы про погоду! Хочу верить, но не получается! Все нормально было, когда мы домой вернулись. Сейчас не так, и я в очередной раз радуюсь, что вывез те два боя. У нас есть деньги и на анализы, и на прием у врача. Бесплатные нам ничем не могли помочь. Или не хотели. Теперь это не имеет значения. Продрав глаза кулаками, душ все же принимаю и даже от завтрака не отказываюсь. Я и так иногда злостно нарушаю спортивный режим, не хватало еще и физическую форму потерять. – Не торопись. – Проходя мимо, мама проводит ладонью по моему затылку. – Давай заедем за продуктами после больницы? У нас все заканчивается. – Доставка? Или ты прогуляться хочешь? – Хочу. Так хорошо с утра на улице. Прохладно после дождика. Или у тебя планы? – До обеда в твоем распоряжении. На сборы уходит еще полчаса. За это время я одеваюсь и успеваю позалипать в коротких видосах с боем ММА, а мама – нанести легкий макияж, уложить волосы и выбрать платье. Она красивая, умеет и любит ухаживать за собой, а мужики за ней, но после гибели отца она держит всех на расстоянии. В больницу едем, слушая утреннюю болтовню по радио. Мама то и дело косится на меня, даже не пытаясь спрятать улыбку. – Что? – не выдержав, спрашиваю у нее. – Ни-че-го. На дорогу смотри. Да я-то смотрю, а мама все равно на меня. Раздражает ужасно. Что за отвратительная женская привычка – не договаривать? Они реально думают, что у нас в голове есть какой-то чип, способный считывать их намеки? – Не сопи, – фыркает мама. – Вон там место есть, – показывает на свободное парковочное сбоку от здания. – Вижу, – сворачиваю к нему и осторожно встаю между двумя иномарками покрупнее. За что я люблю платные клиники, так это за скорость. Несмотря на количество пациентов, приехавших вместе с нами сдавать анализы, никто надолго не задерживается. Несколько администраторов быстро всех оформляют, а затем в процедурном на нескольких столах берут кровь. Результаты тоже приходят быстро. А в нашем случае это в прямом смысле острая необходимость. Оплачиваю прием у маминого врача, и лифт поднимает нас на пятый этаж. Мама мрачнеет, я внешне абсолютно спокоен. От блестящий вывески «онкология» взрывается бомба с мурашками и волосы по всему тело встают дыбом. Провожу ладонями по предплечьям, пока мама не видит, и уверенно иду к кабинету «502». – Ольга, здравствуйте. – Врач с порога осматривает свою пациентку цепким профессиональным взглядом. – Проходите, присаживайтесь. Что за срочность? Вас что-то беспокоит? Зная, что я никуда не уйду, как бы ни сверлила меня взглядом, мама все же признается, что боли странные. В ее голосе слышится страх. Подхожу, кладу ладони ей на плечи и крепко сжимаю. – Анализы сдали? – Да. – Минутку. Врач звонит в лабораторию и просить несколько анализов сделать как можно быстрее. А пока я отхожу за ширму, чтобы он мог осмотреть маму. Мне отлично слышно все, о чем они разговаривают. И мамин тихий «ох», больше похожий на стон. Озадаченное молчание онколога. – Оля, пройдемте на УЗИ, пока ждем расшифровку по вашей крови. Арсений, побудь здесь, пожалуйста. – Я с вами, – категорично заявляю. – Арс, я прошу тебя, не начинай, – тихо просит мама. – Мимо тебя ничего не пройдет, – обещает врач. Знаю. Мы с ним договаривались, что вся самая сложная информация проходит сначала через меня. Пока их нет, жалею, что сигареты остались в тачке. Еще одна резервная пачка. Сейчас бы пригодилась. Глубоко дышу через нос и скриплю зубами, глядя в окно. Тело дергается на звук шагов и открывающуюся дверь. У мамы слезы в глазах, а врач мрачнее тучи. – Необходимо полное обследование, – поясняет он с порога, – потом я озвучу план действий. Еще рано отчаиваться… Арс? Отрывистыми шагами пересекаю кабинет, угрожающей тенью нависая над врачом. – Арсений, успокойся, – просит мама. Но после слов врача планка уже упала, и ее я уже слышу с трудом. Схватив мужчину за халат, резко дергаю на себя. – Ты мне обещал! – рычу ему в лицо. – Ты говорил, что риски рецидива минимальны! – заношу сжатый кулак. – Арс, не смей! – вскрикивает мама. – Я не господь бог, юноша. Я врач. – Ты хуевый врач! – Арс! Да что же это такое! – Найдешь лучше? – подобравшись, хмыкает он. – Найду! – разжимаю побелевшие пальцы и отталкиваю мужчину от себя. – Извините его, доктор, – всхлипывая, просит мама. Дает мне подзатыльник и толкает между лопаток в сторону двери. Выходим, она устало садится на скамью. Я присаживаюсь перед ней на корточки. – Что ты устроил? – стискивает в кулаке бумажную салфетку. – Я не прав? – киплю, глядя в ее заплаканные глаза. – Не прав. Придется извиниться. – Я найду тебе другого врача. Лучшего. – Арс… – Я сказал, найду! – Господи, помоги. – Она тихо вздыхает и поднимается вслед за мной. – А деньги? На лучшего. – Будут. – Откуда? Ваши спонсорские… – Я сказал, будут деньги! – Гулко сглотнув, медленно втягиваю в себя воздух. – Значит, будут, – отвечаю уже гораздо спокойнее. – Поехали. Ты в магазин хотела. – Домой меня теперь отвези. После того что ты устроил, я с тобой никуда не хочу. Доставку закажу. – Мам… – Домой, – отрезает прохладным тоном, а голос все равно дрожит, и мне становится стыдно за то, что сорвался. Но деньги нам все равно нужны. И извиняться перед врачом придется, потому что он в своей сфере действительно один из лучших. Глава 6 Арс Отработав остаток пути молчаливым таксистом, взглядом провожаю маму до подъезда. Дверь за ней закрывается, а я все смотрю в одну точку, ощущая себя участником чужого дурного сна, из которого не получается вырваться. Откуда лезет эта дрянь? Почему это происходит с ней? Да мама в жизни никому ничего плохого не сделала. Столько мудаков вокруг живет и здравствует, и нихрена им не делается! Мне казалось, мы победили, но это был всего лишь раунд, а не бой. За ним передышка, чтобы все начать сначала. Закрываю глаза и скриплю зубами от ощущения бессилия. Со всей дури луплю ладонью по рулю. Куда-то надо девать эти чертовы эмоции. Они рвут грудную клетку, выворачивают ее ребрами наружу. Молча терплю, лишь крепче зажмуриваясь и сжимая ладони в кулаки. Раз поход по магазинам отменился, еду в спортзал к знакомым парням. Здороваюсь, улыбаюсь, даже отвечаю на какие-то вопросы, тут же их забывая. Ухожу на беговую дорожку. Вечером бой, и нельзя перегружать мышцы, но сидеть без движения не получится. Убежать на тренажере от проблем тоже. Зато басы русского рэпа в наушниках заглушают мысли, и становится легче. Иногда думать – это зло. И я не думаю, просто бегу, постепенно увеличивая скорость. Терехов сейчас сказал бы что-нибудь умное. У тренера удивительным образом получается попадать словами в цель. Они всегда мне помогали. Накатывает сильнейшее ощущение одиночества. Темного и тяжелого. И мне на мгновенье перестает казаться, что я взрослый. Мальчишка, мир которого трещит по швам. Из цветов в нем только черный и белый. Черного больше. С каждым разом все больше и больше… Переключаю беговую дорожку на новый уровень. Она меняет угол. Держаться становится все сложнее, но я держусь, используя только ноги. Упрямо пру вперед, пытаясь обогнать самого себя. Кто-то вырубает тренажер. Он плавно опускается в исходное положение. Легкие горят при каждом тяжелом вдохе. Глаза щиплет от пота, и вся одежда прилипла к телу. Придется заезжать домой, переодеваться. – Арс, ты бы это, поаккуратнее, – обращается ко мне один из местных тренеров. – Сердце выплюнешь. – Может, я этого и хочу? – жестко скалюсь. – Без него проще. Снимаю футболку и выхожу на улицу. Пот на жаре быстро высыхает, и меня пробивает на озноб. Поежившись и клацнув зубами, сажусь в машину, достаю сигареты. Долго кручу одну в пальцах и все же закуриваю. Крепко затягиваюсь, задерживаю дым в легких и выпускаю его в приоткрытое окно. Ловлю в зеркале свой дурной взгляд. – Простите, тренер, не вывожу я без этого дерьма. Не-вы-во-жу! Давно не курил. Голова от никотина начинает кружиться, и пальцы неприятно покалывает. Делаю несколько коротких, быстрых затяжек, набирая полный рот горького дыма. Давлюсь им, часть глотаю, часть выдыхаю. Как только сизое облако развеивается, замечаю на другой стороне дороги цветочный магазин. – А это мысль. – Хмыкнув, отстреливаю окурок в окно. Проверяю баланс на карте, закрываю тачку и перебегаю через дорогу. Поднимаюсь по бетонным ступенькам, скользя ладонью по прохладным перилам. Вхожу. У них сплит работает. Хорошо так. Прохладно. Лето заканчивается, а дневная жара все еще нещадно палит. Оглядываюсь в поисках чего-нибудь извинительного. Бывают же такие букеты? Хер знает, я в цветах вообще не разбираюсь. Девушкам никогда не дарил… «Девушкам» – фиксирую эту мысль и снова оглядываюсь. Одной я бы подарил. Просто так. Необычный порыв, но мне действительно хочется сделать для Дили тоже что-то хорошее, а то у нас выходит игра в одни ворота. Я, как вампир, питаюсь ее теплом и ничего не даю взамен. Цветы – это, наверное, неплохо. – Вам помочь? – В мои размышления врывается вопрос флориста. Закусив губу, еще раз окидываю взглядом магазин и нахожу то, что откликается теплом в моей внутренней пустоте. – Вот этот, – показываю на букет из желтых цветов, упакованных в желтую бумагу на пару оттенков темнее. – Герберы, хризантемы, мимоза, – перечисляет флорист. – Наверное, – пожимаю плечами. Она понимающе улыбается и вынимает букет из вазы. – Это все? – Нет. Нужен еще один. Можно тоже желтый? Только цветы другие, чтобы не повторялись. – Если немного подождете, я соберу. – А у меня есть варианты? – смеюсь я. – Желтая роза, фрезия, – показывает она. Вскидываю руки и качаю головой, всем своим видом показывая, что я правда не шарю. Это все равно, что я сейчас начну ей перечислять: нокаут, нокдаун, апперкот. Свинг, мать его! Больше чем уверен: с ним у этой малышки будет пошленькая ассоциация, а это тоже удар из родного бокса. Но грузить ее мне не хочется, я соглашаюсь на предложенный вариант. И даже на сушеный апельсин в качестве украшения. Смотрится в целом очень даже неплохо. Мне нравится. Расплачиваюсь. Выхожу на жару и быстро иду к машине. Разместив букеты на соседнем сиденье, сначала еду домой. Черт, у девочки из цветочного так отбит нюх или она из вежливости промолчала? Даже я чувствую, как от меня несет потом после тренировки. Но в принципе похер. Мне от ее мнения ни холодно, ни жарко. Паркую машину у подъезда, забираю оба букета и поднимаюсь к себе. Букет для Дили пока оставляю в прихожей. Мамин крепко сжимаю в руке и иду извиняться. Она пьет чай на кухне. Заплаканная. Глаза красные, нос опух, губы искусала. – Извини меня, – протягиваю ей цветы. – Твой сын дурак. – Ты не дурак, Арсик. Но это было отвратительное поведение. Так нельзя с людьми, понимаешь? Это на ринге вы колошматите друг друга. Ради бога! Но жизнь – это не твой ринг, а люди не соперники. Ты не можешь так с ними поступать. Вот тут я бы поспорил. Есть такие люди, которых хочется живьем закатать в асфальт. Просто маме на пути они не встречались. Она же не знает, в каком мире теперь живет ее единственный сын. – Я извинился, – напоминаю ей. – Правда, погорячился. Мы тебя вылечим. Обещаю, мам. – Иди сюда, дурной мальчишка. – Шмыгнув носом, она тянет ко мне руки. Подхожу, обнимает и прижимается губами к виску. – Опять весь потом пропах. Спортсмен, – устало смеется. – Ты мне лучше пообещай, что будешь держать себя в руках. – Ну мам… – Пообещай. Мне так будет спокойнее. – Это нечестно, ты в курсе? – недовольно смотрю на нее. – Хорошо, я постараюсь, – сдаюсь. – И на том спасибо. Голодный? – Нет. Мне в душ надо и отъехать. Там букет в прихожей. Ты не поставишь пока в воду? – Букет? – Улыбка мамы становится хитрой. – Для друга? – Не начинай, – прошу ее. – А я что? Я молчу. Иди уже отсюда, – мягко толкает меня в грудь. И вроде легче. И кажется, что у нас все нормально. Прохладный душ остужает тело и голову. Окончательно гаснет злость, уступая место предвкушению. Я даже придумываю пару предлогов, чтобы задержать Дилю рядом с собой на этот вечер. Просто так. Как человека, в компании которого мне приятно находиться. С которым у меня получается немного говорить. Но все эти предлоги приходится отодвинуть на завтра или послезавтра. Все будет зависеть от исхода сегодняшнего ночного боя. Забираю цветы и еду к Диляре. Промчавшись по городу, паркуюсь там, где вчера ее высадил. Нахожу номер в списке контактов. Жму на зеленую. Ее мягкий, теплый голос приветствует меня практически мгновенно. Душу греет такая заманчивая мысль: «Ждала?» – Сейчас приду. Две минутки, – просит Диля, а на фоне звучит недовольное «мяу». – Засек, – отвечаю и отбиваюсь. Она приходит через пять. В легком светлом сарафане в пол. Наполняет мою машину запахом солнца. Букет я успел переложить на заднее сиденье. Приходится повозиться, чтобы достать. – Меняю на ноутбук, – протягиваю ей цветы. Яркие бутоны отражаются в ее карих глазах. Это очень красиво. Повезет тому, чьей девушкой она станет. – С-пасибо. – Обняв букет, Диля искренне смущается. Опустив голову, водит кончиком носа по лепесткам, втягивая их аромат. А я купаюсь в ее эмоциях. Мне хорошо, и тоже хочется улыбаться. После такого тяжелого утра первый раз по-настоящему. – Ты извини. – Она словно приходит в себя. – Мне надо бежать. Родители из командировки вернулись. Напишешь? – Сегодня, скорее всего, уже нет. Завтра постараюсь. – Договорились. И помни, ты обещал не подсматривать. Я потом сама все тебе покажу. Если захочешь. – Договорились, – зеркалю ее ответ. Убегает, а я плавно качусь за ней, запоминая подъезд, в котором она скрылась. Почему-то уверен, что мне это еще пригодится. Глава 7 Арс До вечера успеваю только разобрать ноутбук, отмыть клавиатуру и пересмотреть платы и контакты на предмет повреждений. Картинка так себе. В подобных случаях вскрывать технику надо сразу, тогда шансов на спасение у нее гораздо больше, но попытаться что-то сделать еще можно. Собираю спортивную сумку для предстоящего боя. Шорты, перчатки «без пальцев», бутылка с водой и аптечка. Данте научил меня все самые необходимые медикаменты брать с собой. Это у Терехова все было на профессиональном уровне, и врачу можно было доверять как себе, да и свои были по-настоящему своими. В «Клетке» могут накачать чем угодно, поэтому мы не пьем в местном баре, носим свои бинты и свою воду. Тихо выхожу в прихожую и, ничего не сказав матери, покидаю квартиру. Дан сегодня едет со мной. Договорились встретиться возле «Клетки». Под музыку еду через город к трассе, думая, где еще в нашем захолустье можно провести время с девушкой, которая тебе не девушка. Она любит все движовое, как я понял. Может, сходить на картинг? Он вообще еще работает? Черт, как я привык к жизни в столице! Вернулись с мамой сюда, потому что снимать жилье стало очень дорого. Все уходило на ее лечение, приемы врача, операцию и послеоперационный период. Ехать от столицы до моего родного городка всего ничего, а уровень жизни уже заметно отличается. Одной рукой удерживая руль, второй ищу сайт этого картинга. Должен же он у них быть? Сейчас у каждого киоска есть либо свой сайт, либо приложение. Экран перекрывает входящий звонок. – Да, дядь Вань, слушаю. – Здарова, малой, – бодро отзывается старший брат моего отца. – Чего мама трубку не берет? Уже раза три звонил. Тишина. – Отдыхает она. День был сложный. – Случилось что-то? – Вся легкость из его голоса тут же исчезает. – Все хреново, дядь Вань. Но давай не по телефону. И маму не дергай сегодня с вопросами, окей? Я завтра приеду к тебе в мастерскую, поговорим. – Понял. Ты сам-то как? Списки поступивших уже есть? Прошел? – Прошел. – Матери, конечно, так и не рассказал. – В дяде включается воспитатель. После гибели отца он по мере сил пытается принимать участие в моем воспитании. Только я уже вырос, и в этом нет необходимости. – Тогда придется рассказывать все , – намекаю ему на «Клетку». – Ей это ни к чему. – Ох, Арс, Арс… Втянул ты меня в этот ком из обмана. Ладно, действительно, не будем сейчас об этом. Завтра приедешь – поговорим. Он что-то еще кричит в трубку, но уже не мне, а своим работникам. Ухмыльнувшись, возвращаю телефон на подставку, но больше ничего не ищу. Настроение, как у девчонок во время ПМС, с разгона пробивает дно. Руки крепче сжимаются на руле, а нога сама давит на педаль газа. До «Клетки» доезжаю раза в полтора быстрее, чем обычно, умудрившись ничего не нарушить по дороге. Замечаю тачку Данте. Встаю прямо за ней. Друг выходит из машины, хлопает меня по плечу. – Взгляд зверский у тебя, конечно. – На себя посмотри, – толкаю его в грудь. – Ильхана пришел подразнить? – У меня завтра бой. Так что он должен пребывать в добром расположении духа. – Ты когда сваливаешь уже? – забираю свою сумку из машины, ставлю ее на сигнализацию. – Своего личного врага положу и свалю. Что у тебя с Дилей? – Уже доложили? – Рассмеявшись, вхожу в полумрак клуба. Народ потихоньку собирается. Мы обходим его по дуге, чтобы как можно меньше пересекаться с теми, кто платит за жесткое шоу, происходящее на ринге с тем самым названием «Клетка». Место, где нет таких понятий, как правила, честь, ничья. Есть только победители и проигравшие. А еще шоу. Обязательно. Люди так любят адреналин. Они упиваются им. Они за него платят. И если проигравший не выходит с ринга сам, платят больше. Сюда приходят за деньгами. Сюда приходят те, кто по разным причинам оказался вне официальной спортивной карьеры, как я, например. Мужчины приходят сюда за эмоциями, женщины – за сексом с сильными, накачанными тестостероном бойцами. Последнее – дело исключительно добровольное, если в это не вмешиваются интересы хозяина клуба, как случилось с Данте. До сих пор разруливает. Я же интересен Ильхану как боец Терехова, который еще и сам пришел в его клуб. У моего бывшего тренера с владельцем «Клетки» давний личный конфликт. – Ами проболталась, что вы гуляли, – сдает девчонок Дан. – Просто гуляли, – подтверждаю я. – Это ничего не значит. – Она хорошая. – Друг озвучивает очевидное. – Может, дело как раз в этом? Она хорошая, а я нет. – Захожу в раздевалку. Бросаю сумку на скамью, рядом сажусь сам. – Еще недавно я думал так же. В сентябре женюсь, – смеется Данте. – Нет, Дан. Я не такой, как ты. И проблем вокруг меня генерируется слишком до хрена. А Диля… Диля – просто друг. Мне с ней классно. На этом все. Мне к бою надо готовиться. – Ты только больше никому этого не говори. Уведут, – подмигивает он. – Тейпироваться будешь или без бинтов? – Перчатки, – вынимаю их из сумки. – Окей. Кто у тебя сегодня? – Открывает закрытый для посторонних сайт и смотрит таблицу. Быстро обсуждаем с ним стратегию боя, и я остаюсь один. Уперевшись затылком в стену, закрываю глаза, чувствуя, как от криков из зала разгоняется кровь и шумит в ушах. На шее мощными толчками бьется пульс, а в сознании теплый, звонкий смех Дили, и вопреки логике на моих губах появляется улыбка. «Больше никому не говори…» Не скажу. Да и некому больше. К выходу на ринг улыбка превращается в оскал. Встряхиваюсь, пружиню на ступнях, чтобы «слиться» с настилом, почувствовать, как двигается собственное тело. Толпа ревет. Их уже знатно разогрели. Девочки в мини ходят между рядами и собирают дополнительные ставки. Я здесь недавно, на меня пока много не ставят, но это быстрые и очень необходимые нам с матерью деньги, которые я зарабатываю так, как умею. И здесь всем плевать, что я делаю за пределами ринга. Курю, бухаю, трахаюсь. Главное – побеждать. Может, мое место и правда здесь? Мой соперник совсем немного выше меня. В основном работает ногами по верхам. Значит, будем следить и часто пригибаться. Нас представляют посетителям. Приходится покрасоваться, демонстрируя натренированное тело. Встаем друг напротив друга. Он рычит, накачивая себя злостью. Бешу его очередной ухмылкой. Маню к себе, пританцовывая на месте, чтобы уйти в оборону в любой момент. Хочу посмотреть, как он двигается. Соперник пробивает двойку в воздух, подпрыгивает и пытается засадить мне в голову с вертушки. Ухожу от хай-кика, мимолетно поблагодарив Дана за разбор. Меня бы уже унесли, а теперь поиграем. Вывожу кикера на очередную связку. Ухожу в сторону. За спину. Обхватываю его за горло одной рукой. Надавливаю на кадык, а кулаком второй бью в печень. Толпа радостно ревет. И мне бы сейчас его добить, но у нас же шоу. Отпускаю. Раунд мой. Их здесь больше, они быстрее. И к этому темпу тоже приходится привыкать. Прополоскав рот, делаю стойку, уже рисуя мысленную схему следующего короткого боя. Забираю себе еще один раунд. А на третьем дышать становится сложнее. Организм припоминает недавно выкуренную сигарету. Встряхнувшись, выравниваю дыхание, не обращая внимания на дискомфорт в груди. Отдаю раунд, пропустив-таки один из ударов. Лежу на настиле, смотрю, как беснуется толпа за решеткой, закрывающей ринг. Все весело плывет и кружится. А в голове Диля-мама, мама-Диля и бабки, которые так сильно нужны. – Встал! – где-то с боку рявкает Данте. И я встаю, да. Я сюда побеждать пришел! Мотнув головой, встречаюсь с довольным взглядом соперника. Оке-е-ей. Ты кикер, я боксер. Пришла моя очередь показать свою фирменную связку. Шоу больше не хочется ни ему, ни мне. Мы бьемся в полную силу. Уворачиваемся, прикрываемся, нападаем. И в подходящий момент я провожу один из обманных маневров, показывая сопернику одну траекторию удара, а бью по другой, и он с красивым разворотом корпуса ложится на настил. На счет «десять» моя рука взлетает вверх. Выиграл. – Ну вот, как-то так. Чего-то я все-таки стою. На выходе с ринга встречает Дан. Хлопает меня по потному плечу и тихо отчитывает в ухо за косяки. – Тебе дыхалки не хватило, поэтому повело. Какого хрена? – смотрит на меня прямо как бывший тренер. – Так вышло, извини, – огрызаюсь, еще кипя от адреналина. – Следующие тренировки будут на раскачку дыхалки и выносливость, – заявляет он. – Но в конце сделал его красиво. Я залюбовался. – Мотивация железная. – Иду мимо друга в сортир к раковине. Брызгаю в разгоряченное лицо холодной водой. – Опять с мамой что-то? – Опять. Давай не сейчас, а, – прошу его. – Сейчас я хочу забрать свои бабки, поехать в ближайший местный клуб и ни о чем не думать там до утра, – впиваюсь пальцами в раковину и зажмуриваюсь. – Ты со мной? – спрашиваю тише. – Поехали, – вздыхает Дан. – Ами только предупрежу. – Спасибо, – отвечаю, едва слыша собственный голос и чувствуя, как мощным откатом накрывает весь сегодняшний день. Глава 8 Арс Ночной клуб распахивает перед нами двери, и тело начинает вибрировать от качающего трека. Танцпол здесь забит в любой день недели. Знакомый бармен за стойкой делает фирменные коктейли с элементами шоу. Оглядываюсь, сканируя зал в поисках тех, кого не хотелось бы встретить сегодня. – Пойдем на второй этаж. Там не так долбит, – говорю прямо в ухо другу. Поднимаемся по стильной металлической лестнице. Садимся подальше от перил на кожаный диван у низкого столика. Обслуживание в этом заведении тоже вышка. Официантка оказывается перед нами буквально через минуту. Отдает стильно разрисованное меню и отходит к другим посетителям, пока не получает знак вернуться. – «Лонг-Айленд» и острых орешков, – озвучиваю свой заказ. – Безалкогольное пиво, и да, тоже можно орешки, только соленые, – добавляет Данте. – Драконы себе не изменяют? – хмыкаю я, когда мы остаемся вдвоем. – То шампанское, что едва не разрушило мою жизнь, до сих пор стоит поперек горла. Да и бой у меня завтра, – напоминает друг. – Так что да, не изменяю. А ты решил уйти в отрыв? – А ты против? – А должен? – копируя мою интонацию, спрашивает он. Официантка приносит наш заказ. Дан удивленно смотрит на прозрачный заварной чайник. – Классическая подача, – поясняю я. – Редко где так подают. Обычно в бокалах. Но он же «Лонг-Айленд Айс Ти», так что чайник – это не просто фишка. – Переливаю в бокал, кидаю в него трубочку. – Забавная у нас с тобой компания, – размешиваю лед и поднимаю бокал от стола. – Дракон и Стич. – Ну-у-у, ты пока еще не синий. – Главное, не стать зеленым. Рассмеявшись, ударяемся с Даном стеклянными бортами и делаем по маленькому глотку. Крепкий, горьковатый напиток по вкусу действительно напоминает черный чай с лимоном. Пьется легко, но эта легкость обманчива. Пара порций способна вынести такого мощного парня, как Дракон. Мне же хочется поймать какую-то грань, чтобы совсем не улететь, и опустошить голову хотя бы до утра. – Арс. – Данте немного сползает по спинке дивана в небрежно-расслабленную позу, но стальные глаза выдают его обеспокоенность. – Не хочешь поговорить? – Не хочу, – качаю головой и натягиваю на лицо одну из заготовленных улыбок, а-ля «мне все похрен» – Давай просто пить, а? – Как скажешь, – легко соглашается он. За что мне нравится Данте, так это за то, что не лезет в душу без приглашения. Наш разговор с личного перетекает на обсуждение сегодняшнего боя, фильмов, музыки и даже девчонок, но эта тема быстро сворачивается сама собой, потому что говорить о левых и одноразовых неинтересно, а обсуждать своих не по-мужски. Диля хоть и друг, но говорить о ней с кем-то вот так, за спиной, все равно не хочется. Мне нравится о ней думать, когда я один. Коктейль медленно расслабляет тело и немного кружит голову. Все же пью я редко, а что-то такое тяжелое вообще вечность не заказывал. Раньше с парнями после больших турниров собирались и уходили в отрыв. Дурачились, спорили, знакомились с красивыми девочками. Весело было, и казалось, что все, абсолютно все можно решить. Жизнь была легкой, наполненной возможностями, ведь это столица, черт ее побери! А впереди маячили титулы, выход на мировые чемпионаты. Терехов упрямо тащил нас наверх, но я сорвался и шмякнулся головой о реальность. Залпом допиваю коктейль и наливаю себе еще. На душе погано. Не думать никак не получается. А сегодня очень хочется именно этого. Я хотел найти здесь какую-нибудь малышку и зависнуть с ней на ночь, но даже этого теперь не хочу. А зависнуть неожиданно хочется с другой. Может, расскажу ей, чтобы не вступала в отношения с такими придурками, как я. И о том, что я готов защищать ее от них. Интересно, у Диляры был кто-то? Кому она подарила свой первый поцелуй? Не бывает же нецелованных восемнадцатилетних девочек. Нахрен я вообще об этом думаю? Можно выключить все мысли на сегодня? Я же просил! Достаю айкос из кармана джинсов, сжимаю в кулаке, но не спешу затягиваться. Данте смотрит на меня со странной ухмылкой, от которой все желание закурить резко пропадает. Швыряю заменитель сигарет на стол. Закидываю в рот несколько орешков. Они приятно обжигают рецепторы и хрустят на зубах. – Дан, – немного помолчав, зову друга, – я должен побеждать в «Клетке». – Это зависит не от меня, – хмыкает он, косясь на мой айкос. – Понимаю. Я готов работать. – Мои методы борьбы с твоей вредной привычкой вряд ли можно будет назвать гуманными. – Уголки его губ вздрагивают. Он кладет ногу на ногу и устраивает руки на спинке дивана. – Ты будешь меня ненавидеть. – Если это поможет мне побеждать, я готов рискнуть. – Уверен? – Мне кровью, что ли, где-то расписаться? – толкаю от себя бокал с остатками коктейля и, сложив руки на груди, упрямо смотрю на Дракона. А сейчас он именно такой. Коварный, ухмыляющийся ящер, который точно что-то задумал. – Обойдусь. Главное помни, что ты сам попросил. И надо это тебе . – Он лениво допивает свое безалкогольное пиво. – Ты же хрен дашь мне об этом забыть, – улыбаюсь во весь рот. Дан не выдерживает и тоже ржет. – Тут ты прав, бро. Погнали отсюда? До дома тебя подброшу. Куда ты за руль после этой гремучей смеси? – кивает на опустевший чайник из-под коктейля. – Да я нормальный. Сам доберусь. – По глазам вижу – не верит. – Серьезно, Дан. Я доеду. Он пожимает плечами и больше не спорит. Рассчитываемся за выпивку. Выходим на улицу и почти синхронно поднимаем взгляды к небу. Его заволокло тучами. В нашей стороне едва заметно сверкает. – Точно сам? – Он все же спрашивает еще раз. – Тебя Ами ждет. Я доберусь, – протягиваю ему руку. Пожимает, но не спешит садиться в свою тачку. Следит за тем, как я отъезжаю. Состояние странное. Такое всегда бывает, когда целенаправленно пытаешься напиться. Вроде и пьяный, но голова ясная. Спокойно проезжаю через большой город, выезжаю на ночную трассу и с удовольствием давлю на газ, включив музыку громче. От скорости начинает догонять то самое ощущение, которого я так ждал остаток вечера. В голову лезут совершенно дурные мысли. Пока еду, еще как-то их торможу, но, пролетая мимо парка, где мы с Дилей катались на скейтах, принимаю быстрое решение и сворачиваю в сторону ее дома. Торможу у подъезда. Снимаю телефон с подставки и набираю номер своей «Лило». – Ты с ума сошел? – Ее хриплый ответ проносится по мне теплыми мурашками. – Пойдем гулять. – Ты точно сошел с ума, – смешно сопит Диля. – Я сплю. – Уже нет, – кладу свободную руку на руль и ложусь сверху, развернув голову к окну. – Выходи. Тут красиво. – Меня папа убьет, – фыркает она. – Ну вот, ты уже ищешь варианты. Мы недолго. Прокатимся, и я тихо верну тебя на место. Никто не заметит. – Чего тебе не спится, синий монстр? – Не знаю … – звучит как-то надрывно. Бесит! – Ладно, – сдается она. – Скоро спущусь. Глава 9 Диля И зачем я согласилась? До рассвета всего ничего, а его принесло. Вот кто так бесцеремонно вламывается среди ночи? Конечно, Арс! Надрыв в его голосе, прорвавшийся сквозь привычную усмешку, что-то перевернул внутри. Я вдруг поняла, что нужна ему. Прямо сейчас. Не знаю зачем, в качестве кого, но нужна. Все равно надо это прекращать. Так нельзя. Нельзя врываться и переворачивать мой мир с ног на голову. Вот именно это я ему сейчас и выскажу. В глаза. В красивые, голубые, дерзкие… Делов-то. Тихо собраться, выйти из квартиры незамеченной и так же вернуться. На цыпочках прокрадываюсь в ванную, умываюсь и возвращаюсь в свою комнату. Включаю настольную лампу, кошусь на неубранную косметичку и, покачав головой, разворачиваюсь к шкафу. Снимаю с вешалки первое попавшееся летнее платье: голубое, с приспущенными рукавами-фонариками и резинкой по линии декольте. От ребер до бедра жатая ткань, а ниже свободная юбка длиной до щиколотки. Критически рассматриваю себя в зеркало. Пойдет. Быстро провожу расческой по волосам и прокрадываюсь в прихожую. Подсвечивая себе фонариком от телефона, надеваю белые кеды и мышкой выскальзываю в подъезд. Еще буквально минута – и я на улице. Арс стоит, прислонившись спиной к своей машине. Одна рука спрятана в кармане джинсов, во второй вспыхивает и гаснет пламя простой желтой зажигалки. Он поднимает на меня взгляд, и запал высказать ему все, что хотела буквально пять минут назад, моментально гаснет. Это не просто взгляд, это голубая бездна, затянутая мутной пеленой. Чокнутого «Стича» слегка качает. Он привычно смеется, расставляя ноги шире. – Ты пьяный, что ли? – округляю глаза. Щурясь и продолжая улыбаться, показывает мне минимальное расстояние между большим указательным пальцем. – Я с тобой никуда не поеду, – на полном серьезе заявляю ему. – Боишься? – Вспыхнувшее пламя от его зажигалки снова бьет по глазам. – Боюсь, – моргаю несколько раз, чтобы отогнать «зайчиков». Сжав зубы, Арс медленно втягивает в себя прохладный ночной воздух и отлипает от своей машины. Шагает ко мне, обдавая запахом алкоголя и чего-то еще, едва уловимого, древесного, сладковатого. Пьянящего, если вдыхать слишком глубоко. «Какой все же опасный мальчик» – в который раз проносится в голове. – Не надо, – поймав и накрутив на палец прядь моих волос, очень тихо просит он. С той самой ноткой надрыва, что вновь прорывается наружу. Крепко зажмуривается, и мне кажется, что сказать он хотел что-то совсем иное, но по какой-то причине передумал. – В конце концов, «Лило», я же твой самый главный защитник. – Арс снова смеется, будто и не было той сложной эмоции. Будто она мне привиделась. Я теряюсь от этого шторма в его настроении и не сразу реагирую на сказанное, вдруг взорвавшееся теплом в животе. Самый главный защитник… – Пойдем пешком? – беззаботно предлагает он. – Куда пойдем? – поднимаю взгляд к сверкающему небу. Гроза становится все ближе. Она уже несколько часов ходит кругами. Видимо, все же решила заглянуть в город. – Мне все равно, – крутит Арс головой в разные стороны. – Туда? – указывает направо. – Почему именно туда? – Его шторм отпускает, и я улыбаюсь. – Налево как-то неприлично, – щурится, опять напоминая мне наглого и хитрого кота, только сейчас нанюхавшегося валерьянки. – А ты весь из себя такой приличный? – цепляю его, шагая рядом. – Я? – тычет пальцем себе в грудь. – Естественно! – И взгляд честный-честный. Ресницами хлопает и давится смехом. Ловит мою руку. Крепко сжимает ладонь в своей большой и горячей. Пропустив удар, сердце берет разгон, а он просто идет рядом, слегка раскачивая наши сцепленные руки. Сворачиваем за угол дома и бредем без цели, разглядывая редкие автомобили, проезжающие мимо. Над головой грохочет, а тротуар под ногами все чаще освещает холодным светом молний. Наверное, я должна спросить, что у него случилось. Даже проговариваю про себя этот вопрос, но так и не озвучиваю. Физически чувствую, что Арс закрыт. – Как там мой ноутбук? – решаю задать вопрос попроще. – Я мало что успел сделать до отъезда. Днем займусь. Но судя по той картинке, что я успел увидеть, шансы на реанимацию есть. Расскажи мне что-нибудь. – Он медленно поглаживает тыльную сторону моей ладони большим пальцем, похоже, даже не замечая, как делает это. – Что? – очень стараюсь не обращать внимания на мурашек, ползущих по руке от его прикосновения. – Не знаю, – пожимает плечами. – Что-то о себе. Чем занималась сегодня весь день? – Тебе правда это интересно? – удивленно смотрю на Арса. Он кивает. Немногословный сегодня, сильно загруженный, хоть и пытался дурачиться. Перебираю в голове все прошедший день: – Да ничем особенным не занималась. Родителей встретила, кушать готовила, потом мы все вместе сидели за столом. Они рассказывали, как поживает наш родной город. Передавали приветы от знакомых. А потом я слушала аудиоурок по французскому, читала, составляла список того, что нужно купить к новому учебному году. – Какой серьезный подход. Ты всегда такая организованная? – Почему-то сейчас почувствовала себя страшной занудой, – смущенно смотрю себе под ноги. – Я просто много чем занимаюсь и без планирования было бы довольно трудно все успевать. Но я не загоняюсь на списках, ты не подумай, – торопливо оправдываюсь. – Я иногда опаздываю и бываю неуклюжей и даже могу занятие прогулять. – «Даже», – смеется Арс. Не выдержав, резко поворачиваю к нему голову и показываю язык. Этот гад ржет еще громче, а потом берет и тоже показывает мне язык. Я снова ему. А он мне. И опять я ему. Хохочем до боли в животе, пугая уличных котов. На нас все чаще попадают капли дождя. Арс запрокидывает голову, подставляя под них лицо, и, улыбаясь, высовывает язык, превращаясь из загруженного парня в дурного мальчишку. Смотрит на меня. В его голубых глазах отражается вспышка молнии. Дождь расходится за считаные секунды. – Бежим? – Он снова берет меня за руку. – Бежим! – решительно отвечаю я, и мы несемся по лужам в ближайший двор. Забегаем под козырек первого подъезда. Промокли насквозь. Одежда противно прилипает к телу, с волос капает холодная вода. На кончике носа Арса повисла прозрачная капля. Он смахивает ее, несколько раз проводит ладонью по коротким волосам. И черт знает зачем ловит меня за талию, притягивает ближе и очень осторожно, как хрупкую вазу, которую боится разбить, прижимает к себе. Я тоже черт знает зачем проталкиваю руки под его и прислоняюсь щекой к крепкому плечу, а мокрую футболку чуть выше поясницы от волнения собираю в кулак. Ругаю себя за это. Надо отпустить! Но все до одного пальцы задеревенели и слушаться категорически не желают. Арс кладет подбородок мне на макушку и замирает. – Ты чего? – тихо спрашиваю у него. – Просто так. Тебе неприятно? Резко выдыхаю. Он неправильно все понимает. Отпускает меня и делает шаг назад, попадая под дождь. – Что ты делаешь? – смеясь, беру его за руку и втягиваю обратно под козырек. Он разворачивается, прислоняется спиной к подъездной двери. Я делаю точно так же. Съеживаюсь, когда холодное платье еще плотнее прилегает к телу. Больше не касаясь друг друга, молчим и слушаем, как вокруг шумит стихия, а у нас под крышей тепло, несмотря на то что мы оба промокшие. – Пойдем завтра вечером на картинг? – как всегда внезапно предлагает Арс. – М-м-м… – Закусив фалангу большого пальца, смотрю, как капли дождя разбиваются об асфальт, и чувствую, как Арс в этот момент пристально смотрит на меня. – Пойду, если ты тоже кое-куда со мной сходишь, – хитро улыбнувшись, разворачиваюсь к нему. – И будешь трезвый. – Это звучит так, будто я много бухаю, – фейспалмит он. – Если что, это не так. Просто башку надо было прочистить. – Помогло? – Так, – качает ладонью в воздухе. – Куда ты хочешь пойти? – Поиграть в мафию в одном не совсем обычном месте. Уверена, ты в таком еще ни разу не был. Придешь? – Что за место? – Пусть это останется интригой, – решаю сыграть по его же правилам. Глава 10 Арс На рассвете провожаю Дилю до подъезда, действительно готовый при необходимости представиться ее родителям и взять на себя ответственность за ее побег. Я ведь не сделаю ей ничего плохого и ни на что не претендую. Мне просто нравится проводить с ней время. Они должны об этом знать. Кладу руки на руль. По телу проходит приятная судорога, резко сокращая мышцы пресса и бедер. Смеюсь. Это до меня докатился момент, в котором мы обнимались. Нормальная реакция на красивую девочку, только сейчас острее. Прикрыв глаза, медленно выпускаю воздух из легких, отпуская волну возбуждения. Оно сосредоточилось не только в паху, но и на кончиках пальцев. Может быть, надо было остаться в клубе? Это максимально тупая мысль. Тогда я бы пропустил эту дождливую ночь с ней. Мне действительно понравилось. И в момент, когда она меня обняла, было абсолютно плевать на то, что «Лило» сжала мою футболку так, что она задралась и холодный дождь при порывах ветра бился об обнаженную поясницу и стекал под ремень джинсов. Главным оказалось, что дождь не попадает на нее. А физика… это не та проблема, которую нельзя решить. Она ровным счетом ничего не значит, если не будет касаться Дили. Мои сегодняшние мысли так и останутся при мне. Ей нужно больше, чем я могу дать. Нормальные свидания, время, разговоры. Просто секс ей точно не подойдет, а ничего другого у меня пока нет. А ей будет больно. Я не хочу делать ей больно. Мы лучше сходим на картинг или поиграем в мафию. Как друзья… Медленно выезжаю из ее двора, шелестя шинами по лужам и раскидывая воду на бордюр тротуара. Все вокруг серое. Даже рассвет сегодня бесцветный, а за ребрами продолжает колыхаться тепло. Будь мы в другой реальности, где здорова мама, у меня выходит что-то дельное в спортивной карьере, есть работа, учеба, я бы, может, и попробовал с Дилей нечто иное. Пока еду, гоняю все эти странные мысли в голове. Вспоминаю, что обещал заехать к дяде. Еще сегодня должен позвонить мамин врач. Не забыть бы извиниться. Проверяю, включен ли звук на мобильном, и прячу его в карман. Сижу еще некоторое время в машине у своего подъезда, смотрю, как соседи уезжают на работу, ведут малышню в детский сад или отправляются на прогулку с собакой. Вибрация от зазвонившего телефона неприятно расходится по бедру. Вынимаю его из кармана. – Да, мам, – после долгого молчания хрипит мой голос. – Арсик, у тебя все хорошо? – тихо спрашивает она. – Конечно. Я здесь, у подъезда. Скоро поднимусь. А чего такие вопросы странные с утра пораньше? – Не знаю, – вздыхает она. – Ерунда всякая снится. Раз уж ты здесь, забеги в продуктовый, купи молока, я оладьи на завтрак пожарю. У тебя деньги есть? – Есть, конечно. Скоро буду. Дождь почти прекратился, и я, перепрыгивая глубокие лужи, иду в местный магазин. Деньги есть. Пока. Сейчас мы начнем обследование, новый курс терапии, возможно, понадобится еще одна операция, и заканчиваться они будут критически быстро. Главное, не накачать себя сейчас этими мыслями до отказа, чтобы снова ни на ком не сорваться. Люди не виноваты в наших проблемах. Но кто бы знал, как иногда хочется найти виноватого, чтобы разорвать его на куски за то, что маме так плохо! Поднимаюсь в квартиру. У нас открыто. Мама встречает на пороге и сразу замечает, что я насквозь промок. Футболка уже немного подсохла, а вот джинсы все еще держат в себе влагу. – Я не спрашиваю, где ты был, – вздыхает мама. – Гулял, – вручаю ей пакет молока. – Под дождем? – Да. Гроза была крутая. Ты слышала? – Слышала. И, наверное, молнией тебе зарядило прямо вот сюда, – костяшками пальцев толкает меня справа в линию челюсти. – Арсик, – вкрадчиво произносит мое имя. Поворачиваюсь к зеркалу. Черт! Вообще из головы вылетело, куда мне сегодня досталось. На удивление, синяк не особенно яркий, но разве от моего персонального «радара» что-то скроется? – Объяснишь? – вроде спрашивает, но на самом деле требует. – Нет. Мне надо переодеться и поспать. Дядя Ваня звонил, я ему в сервисе сегодня нужен. Она ничего мне больше не говорит. Крепче сжав в руке пакет с молоком, уходит на кухню. Расстроилась. Зажмурившись, яростно душу вспыхнувшее чувство вины за постоянную ложь. Я знаю, для чего все это делаю. На этом все! Забираю полотенце из комнаты и иду отогреваться под душ. Выхожу, а у нас кухня наполнена запахом горячих оладий. Сглатываю слюну. Тихо сажусь на табуретку и наблюдаю за мамой. – Иногда мне хочется взять ремень и хорошенько надавать тебе по заднице, – неожиданно говорит она. – Ты даже в детстве ничего такого не делала. – Посмеиваясь, тянусь к графину с водой. Делаю несколько глотков прямо из широкого горла и ставлю его на место. – А сейчас бы сделала. Потому что так нельзя, Арс! Ты через день приходишь то с синяками, то со ссадинами. – Не преувеличивай, – прошу ее. – И ты прекрасно знаешь, что на тренировках случается всякое. – Но еще несколько месяцев назад это «всякое» не случалось с такой регулярностью. Меня это пугает, ты понимаешь? – Понимаю. – И это все, что ты можешь мне сказать? – Мама впервые с начала разговора оглядывается на меня. Я лишь развожу руками, подтверждая, что сказать мне действительно больше нечего. Она закашливается, приложив ладонь к месту, где расположен послеоперационный шов. Тут же оказываюсь рядом. Настаиваю, чтобы она села, и наливаю ей воды. Сделав несколько маленьких глотков, мама смотрит на меня со смесью волнения и нежности. – Простыла, наверное, – хрипло вздыхает. – Диляре понравился букет? – Вроде. Я не спросил. Раз по лицу им не получил, наверное, понравился. – Арс, – смеется мама. – А что, уже есть, за что получать по лицу? – Да вроде нет, но кто вас, женщин, разберет. Ты вот за ремень собралась хвататься, – припоминаю ей. – У меня-то как раз есть повод. – Мама строго грозит мне пальцем. – Уверяю тебя, нет. Поцеловав ее в щеку, ухожу в свою комнату. Прикрываю дверь и слышу, как она снова кашляет. Только этого нам и не хватало для полного счастья. И уснуть нормально не получается. Плаваю в полудреме, то вздрагивая от любого шума, то возвращаясь к моменту коротких объятий с Дилей. Телефонный звонок окончательно выбрасывает меня в реальность. На связи мамин врач. Тут же сажусь на кровати, свешиваю ноги и нахожу, чем и на чем записать все, что он диктует. Завтра с утра ей надо сдать еще ряд анализов, а в начале следующей недели будут делать компьютерную томографию. Стоит это очень недешево, и даже тут приходится ждать своей очереди, а в бесплатной больнице сроки близки к бесконечности. – Она стала больше кашлять, – тихо говорю врачу, пока мама не слышит. – Понял тебя. Все проверим. Главное, не паникуй раньше времени. Да, болезнь – дрянь, но пока есть шансы, мы будем с ней бороться. – Спасибо. И это … Док, извините меня. Сорвался. – Принимается. Все, Арс, у меня пациент. Жду вас с мамой завтра утром. Выхожу из спальни. Получаю укоризненный взгляд от матери. Ну да, можно сказать, не спал. По помятой роже это сразу заметно. Глотнув кофе, собираюсь и еду к дяде. Мне нравится подрабатывать в его мастерской. У него уже был такой бизнес. Не выдержал кризиса. Но дядя вкладывает много сил и времени, чтобы раскачаться заново, учитывая предыдущие ошибки. Он спокойно отдает мне на ремонт клиентскую машину, зная, что я с ней справлюсь. Такая работа успокаивает, и в подходящий момент дядя оказывается рядом, чтобы поговорить. Коротко рассказываю ему ситуацию с маминым здоровьем. Поджав губы, дядя Ваня качает головой. – Может, еще обойдется. Ты не кисни. Я помогу, чем смогу. Мы ее вытащим, – хлопает меня по плечу. – А про «Клетку» свою и правда пока лучше ей ничего не говори. Это там тебя так? – кивает на синяк – Ерунда. Пропустил случайно, – отмахиваюсь, снова ныряя под капот машины. – Арс, уйти бы тебе оттуда. Это ведь небезопасно. – Дядь Вань, вот только ты не начинай! – завожусь я. – Если тебя там сломают… Парень, я никогда себя не прощу за то, что допустил твой заход туда. – Это было мое решение. Давай закроем тему. Ты с нами на КТ поедешь? – Поеду, конечно. Наберешь? – Наберу. Возвращаюсь к ремонту машины и вожусь с ней до позднего вечера. Сдаем клиенту. Дядя Ваня тут же переводит мне деньги за работу. Поблагодарив его, еду домой, по дороге созваниваясь с Данте по поводу начала нового курса тренировок. А оказавшись в своей комнате, потрошу все тайники с сигаретами. В мусорную корзину швыряю айкос и затасканный вейп. Еще раз проверяю, чтобы нигде ничего не осталось. – А что ты делаешь? – остановившись в дверях, удивленно спрашивает мама. – Собираюсь побеждать, – широко улыбаюсь ей, снова тщательно скрывая все, что горит внутри. Глава 11 Диля После дождя волосы непослушно распушились. Кусая губы, я то собираю их в косу, укладывая ее на левое плечо, то снова распускаю и нервно отбрасываю за спину. Склонив голову на бок, внимательно смотрю на себя и никак не могу совладать со странным чувством, поселившимся в груди после сегодняшней прогулки. Перед глазами так и стоит момент, как Арс ловит языком дождь и улыбается самой шальной из всех улыбок, что я когда-либо видела. Зачем-то трогаю искусанные губы, плавно спускаюсь пальцами по подбородку на шею, провожу по ключицам. Словно за нашу короткую прогулку под дождем во мне что-то могло измениться, и я изучаю себя заново. На правом плече маленькая родинка. Она со мной с самого детства. Еще одна на груди, но ее не видно под домашним растянутым топом. Те же бедра, которые всегда казались мне узковатыми. И талия все та же. – Ты у меня самая красивая, – раздается от двери, и я, подпрыгнув от неожиданности, прикладываю обе ладони к груди, чтобы поймать сердце, если от испуга оно все же вырвется наружу. – Мамочка… – Плавно выдыхая, прикрываю глаза, чтобы тут же снова распахнуть. – Ты давно тут стоишь? – Минут пять точно, – смеется она без грамма упрека в голосе. Проходит в комнату, склоняется к желтому, как солнце, букету и вдыхает его аромат, поглядывая на меня. – Рано же еще, – растерянно поправляю тонкую лямку топа. – Я слышала, как ты вернулась. – Она пробегается пальцами по лепесткам, едва их касаясь. – Давай-ка поговорим. – О чем? – забираюсь на кровать и укутываю босые ступни простыней. Передергиваю плечами, только сейчас обратив внимание, что замерзла на нашей прогулке. Подтягиваю простыню повыше и удобно откидываюсь на подушку. – Например, о владельце этого букета. Ты же с ним гуляла? – С ним, – отвожу взгляд. – Как зовут? – Мама садится на мою кровать и разворачивается полубоком. Находит мои ступни, спрятанные под простыней, крепко сжимает. – Ноги холодные, – качает головой. – Так как зовут мальчика? – Арсений, Арс. Я как раз хотела тебе рассказать. – Мама смешно приподнимает бровь. – Честно, – уверяю ее. – Тем более он рвется познакомиться. – Даже так? Какая смелость. Сколько ему лет? – Девятнадцать. – И как далеко зашли ваши отношения, если парень желает знакомства с родителями? – Мама старается быть строгой, но в ее карих глазах живет понимание. Она ведь тоже была в нашем возрасте и еще не забыла об этом. – Они совсем никуда не зашли, мам. У нас нет отношений. Мы просто дружим, и компания у нас общая. Арс – лучший друг Данте, жениха Амалии. – Вот оно что. Цветы и прогулка под дождем – тоже часть дружбы? – Она так странно на меня смотрит. Не верит? – Да, – пожимаю плечами. – Ему было грустно, и мы немного прогулялись здесь, по району. Попали под дождь, а потом он подвез меня прямо к подъезду. Вот и все. Так что это совсем не то, о чем ты думаешь. А познакомиться он хочет, чтобы можно было меня провожать. Ты же знаешь, как папа и бабушка к этому отнесутся, – опускаю взгляд на свои руки, стискивая простыню в кулаке. – И я ему запретила, – говорю совсем тихо. – Ну да-а-а, – забавно тянет мама. – Папа у нас строгий, а бабушка просто из другой эпохи. Но это не значит, что ее не надо слушать, – тут же строго добавляет она. – Я понимаю. Но мы ведь правда просто дружим. – Подвинься. – Мама взмахом руки показывает мне на стену. Ерзаю, освобождая для нее место. Она ложится рядом, целует меня в висок и поправляет волосы на груди. Я люблю такие моменты между нами, когда с ней можно просто говорить. Не обо всем на свете, но где-то рядом. Она может и отругать, конечно, но в нашей семье именно к ней я могу прийти за поддержкой, если она мне понадобится. – Расскажи мне о нем, – просит мама. – Чем занимается? Где учится? Или он уже работает? И тут я впадаю в легкий ступор с неприятным холодком паники. Я же не знаю. Он о себе ничего не рассказывает. Даже про нелегальные бои в «Клетке» я узнала не лично от него, а из разговоров в общей компании. Арс вроде и не скрывает, но и ничего о себе не говорит. Какая странная у нас получается дружба… – Он спортсмен, – приходится рассказывать то, что знаю, чтобы не выглядеть глупо. – Как интересно. – Мама продолжает перебирать мои волосы. До мурашек приятны прикосновения ее аккуратных ногтей к коже головы. – Да. Боксер. – Фотография есть? – Подашь телефон? Он на столе, – прошу маму. Как только мобильный оказывается у меня в руках, захожу в профиль Арса, улыбаюсь аватарке «Стича», открываю альбомы с фотографиями и замечаю, что их практически не осталось. Арс все удалил. Там были фото из ночных клубов, с тренировок и турниров, а сейчас всего несколько кадров, где он один. Не знаю, почему это вызывает у меня приступ грусти. Я ловлю в этом странный символизм, вспоминая тоску в его глазах. – Ну что там? – напоминает о себе мама. – Вот – открываю одну из фотографий во весь экран и разворачиваю к ней. Оттуда на нас смотрит скуластый, голубоглазый Арс. Правый уголок губ чуть вздернут в будто приклеенной ухмылке. Наглый кошачий взгляд обрамляют пушистые ресницы, а черная футболка обтягивает крепкие плечи и рельефные руки. – Друг, значит. – В мамином голосе столько скепсиса, что мне даже немного обидно становится. – Друг, – подтверждаю я. – Диль, – убирает телефон на стол, садится и задумчиво разглядывает мое лицо, – будь с ним осторожна, пожалуйста. Знаю, ты у меня удивительно разумный ребенок, каким я точно не была, – смеется она. – Но я все же скажу. Сначала принимай решение вот здесь, – мягко касается моего виска, – только потом тут, – указывает туда, где быстро стучит сердце. – А за ночной побег вам обоим сразу минус. – Извини, – облизываю губы. – Папе и бабушке говорить пока ничего не будем. А вот я все же познакомилась бы с твоим другом. Потом посмотрим, что с вами делать. – Я ему передам. Мы еще немного обсуждаем планы на день, корректируя их под ее выходной после командировки. Я прошу маму разбудить меня в десять и стягиваю телефон со стола, как только она уходит. Еще раз перелистываю фотографии в профиле Арса. Пишу ему: «Зачем ты все удалил?» Раньше я не писала ему первой. Теперь мы больше общаемся, и я не вижу в этом шаге ничего плохого. В конце концов, после того как я решилась его обнять, что криминального в простом сообщении? Отправляю. Все же жалею об этом, подумав, что лезу не в свое дело, но засыпаю быстрее, чем успеваю удалить написанное. За весь день Арс мне так и не ответил. Прочитал, потому удалять сейчас уже глупо. Возможно, человек просто занят. Я и сама чего только не переделала за сегодня. Съездила на урок игры на гитаре, потом мы ходили с мамой по магазинам, свозили бабушку в поликлинику, приготовили обед и помыли Беляша. Этот белый комок мокрой шерсти уже час недовольно фыркает, вылизываясь у меня под столом. Телефон оживает ближе к половине восьмого вечера. Стич: «Психанул» – это, видимо, ответ на мой ночной вопрос. – «Ты не передумала насчет картинга?» Я: «Нет. Мы же договорились. С тебя картинг, с меня мафия». Стич: «Супер. Я заеду за тобой минут через двадцать. Нормально?» Я: «Вполне. Только не к подъезду» – напоминаю ему. Отец уже вернулся с работы, так что нам лучше не попадаться никому на глаза. Стич: «Понял». В конце ожидала увидеть какой-то смайл, чтобы понять его настроение, но в профиле Арса просто сменился статус, показывая мне, что он вышел из переписки. Прикинув, в чем мне будет удобнее кататься, надеваю узкие черные брючки. Передний край свободной полосатой футболки заправляю под ремень и получается милый, чуть небрежный, но вполне женственный образ. Волосы заплетаю в две косы. Беру с собой рюкзак с разными мелочами и, предупредив семью о своем уходе, выхожу в подъезд. За мной выскакивает Беляш. Приходится потратить время, чтобы поймать кота и вернуть его на законное место. – Диляра, – зовет отец. – М? – сую нос на кухню, где он пьет чай в компании своего рабочего ноутбука. – Дома будь к полуночи, – оглянувшись, требует папа. Кивнув, торопливо покидаю квартиру во второй раз. Он оказывается успешным, и я нахожу машину Арса, припаркованную за своим домом. Сажусь вперед и словно проваливаюсь в нечто темное, отчего по позвоночнику пробегает мороз. На первый взгляд, парень спокоен и даже расслаблен, если не обращать внимания на вздувшиеся вены на открытых предплечьях и холод в голубых глазах. – У тебя что-то случилось? – тихо спрашиваю я. – Нет, все нормально, – на автомате отвечает он, явно повторяя эту фразу далеко не в первый раз. – Едем, – заводит двигатель и аккуратно встраивается в поток машин. – Я рассказала про тебя маме. – И что она? Сказала, что я придурок и нам нельзя видеться? – недовольно морщится он. – Нет. Она будет рада с тобой познакомиться. Ты же хотел, – напоминаю ему. – Правда? – Арс очень искренне удивляется, будто действительно ожидал чего-то совсем иного. – Правда. Пока без папы. Ему она скажет позже. И еще, мне дома к полуночи надо быть. – Без проблем. Будешь. А что ты маме рассказала? – После небольшой паузы любопытство все же побеждает. – Что мы дружим и ты спортсмен. А! Еще фотографию показала, – честно рассказываю ему. – Я же говорила тебе, она поймет. С остальными будет сложнее. – Хоть что-то хорошее, – устало вздыхает «Стич», сворачивая к картинг-клубу. Администратор выдает нам по шлему. Арс сам надевает его на меня, пока нас инструктируют по технике безопасности. Выбираю карт, устраиваюсь и азартно стреляю взглядом в «соперника». Оттаяв, он коварно улыбается и дает мне фору. Управлять этой маленькой машинкой несложно, но извилистая трасса покоряется далеко не с первого раза. На коварных поворотах Арс легко вырывается вперед. Сразу чувствуется водительский опыт. Я же умудряюсь влететь в стопку шин. Смеясь, он возвращается ко мне и помогает вернуться на трассу. – Я бы сама… – Ага-ага, – озорно отвечает он, вновь давая мне фору в несколько секунд. Только я радуюсь, что у меня получается войти в узкий поворот, как мы с Арсом сталкиваемся бортами. – Ах, так! – Поймав кураж, крепче сжимаю руль и, закусив губу, выезжаю на ровный участок трассы, обгоняя хитрого «Стича». Наши гонки быстро превращаются в догонялки, где я убегаю, а он меня ловит. И это гораздо веселее, чем просто пытаться выиграть. Я же понимаю, что это практически невозможно. Набесившись и получив массу приятных эмоций, сдаем шлемы и отправляемся гулять по городу. Покупаем по стаканчику кофе. Арс случайно касается моей руки. Я отчего-то вздрагиваю, а он уже осознанно ловит мою ладонь и сжимает в своей. Так и идем, потягивая латте и держась за руки. Я чувствую, как его ладонь иногда напрягается, копируя мой собственный рваный пульс от ощущения кожи к коже… Арс долго молчит, и воздух вокруг нас постепенно тяжелеет. Я не лезу с вопросами, догадываясь, что ему нужно время. И мне приятно, что он выбрал меня как человека, с которым ему можно помолчать. Мне кажется, в этом есть что-то особенное. Доверие? Это может звучать странно, но, если подумать, молчим мы чаще всего наедине с собой. Закрываемся где-то, размышляем, вспоминаем, переживаем и ни с кем не делимся. А в компании друзей или с родственниками помолчать не выйдет. Кто-то обязательно задаст вопрос, и придется говорить. А ведь именно в молчании прячутся наши сокровенные мысли. Вот и выходит, что этот опасный мальчик доверяет мне свое молчание, а значит, и свои мысли, которыми больше ни с кем не делится. Он резко останавливается посреди тротуара, разворачивает меня к себе и заглядывает в глаза: – Хочешь, я познакомлю тебя со своей мамой? – снова хрипло, снова пронзительно, задевая своим тембром натянутые струны внутри меня. – Хочу, – соглашаюсь не раздумывая. Арс крепче сжимает мою ладонь, и мы идем дальше, слегка покачивая сплетенными руками в воздухе. – Она болеет, – спустя долгих несколько минут, делится он. – У нее рак. У меня вдруг перехватывает дыхание от такой правды. Я ожидала чего угодно, но точно не такого. Сглотнув, шумно втягиваю воздух носом и понимаю, что совершенно не знаю, что говорят в таких случаях. – Я пропадал недавно, помнишь? – Помню, – шепчу, еще приходя в себя. Так странно. Мама его, но и меня будто ударили под дых. На секунду представила, если бы моя мама… Нет! Даже думать о таком не хочу. Сейчас же многое лечат. У нас сильная медицина. Лучше думать об этом. О шансе на спасение. – Ей операцию делали. Я должен был быть рядом. Мы думали, что все закончилось. Обойдемся поддерживающей терапией, но эта тварь слишком быстро вернулась. – Он скрипит зубами, сжимая руку еще крепче. – Я не готов сдаваться. Буду бороться за нее всеми возможными способами. – Ты очень хороший сын, – аккуратно подбираю слова. – Нет, – оскаливается Арс. – Не жалей меня, окей? Никогда. – В его голосе появляются раздражение и злость. – Я рассказал тебе об этом, чтобы ты понимала, что происходит. И я иногда буду пропадать в столице, возможно надолго. – Спасибо, – поглаживаю тыльную сторону его ладони, как еще вчера делал он. – А знаешь, чего я хочу? – нахожу в себе силы улыбнуться и немного переключить его настроение. – И чего же? – Скосив взгляд, Арс смотрит на меня, плавно возвращаясь в нашу прогулку. – Мороженое. Классическое эскимо. Давай поищем? – Пойдем. Знаю я тут одно место… Глава 12 Арс Выходные давно стали лишь еще парой дней в неделе со своими названиями. До начала занятий в универе осталось всего ничего, и я подумываю, а не перенять ли мне привычку Дили вести ежедневник. Я соскучился. Мы еще не виделись с ней после картинга. Переписывались всего один раз. Последние дни я возвращаюсь домой и отрубаюсь, едва успев снять кроссовки. Останавливаюсь возле дачного участка Дана. Еще недавно это место с небольшим вагончиком, минимумом удобств и сделанной своими руками спортивной площадкой было ему домом. Теперь это наша основная тренировочная база. Друг с довольной рожей поднимается со ступенек и выходит меня встречать. Ударяемся кулаками и хлопаем друг друга по плечу. – Готов? – хрустнув шеей, тоном палача, обожающего свою работу, спрашивает Дан. – Да, – уверенно отвечаю ему. – Сегодня постарайся удержать в себе все, что съел за день. Весь режим питания насмарку, – издевается гаденыш. – Да пошел ты, – беззлобно огрызаюсь. Переодеваюсь прямо у капота и разогреваюсь вместе с другом. Из Дана мог бы выйти отличный тренер. Он разбирается во всех составляющих работы со своим телом, не боится быть жестким и требовательным, отлично зная цену жизни, которую платят в «Клетке». Еще полгода назад его задачей было сделать так, чтобы платили ему, а не за него. Теперь он делает то же самое со мной, и маме еще не раз придется увидеть синяки и ссадины на моем теле. Но уж лучше я буду получать их на тренировках с Данте, чем на ринге. А стебется он не просто так. Вчера меня реально стошнило – наказание от организма за то, что не успел вовремя поесть. Про падение глюкозы во время интенсива нам еще мой бывший тренер рассказывал. Ну и плюс аукается моя вредная привычка. Сегодня я уже в нормальном режиме спал, ел, пил. Все должно пройти хорошо. Надеваю жилет-утяжелитель. Несколько раз подпрыгиваю, привыкая к новой массе. Так как в спорт я пришел не вчера, мы добавили десять килограмм к моим семидесяти пяти. Данте включает музыку, выводит ее на большую колонку и швыряет в меня скакалкой. Начинаем с двадцати пяти секунд на упражнение. Друг дает отмашку, и я прыгаю, отталкиваясь от земли двумя ногами. Заканчиваю. Перехожу к большой упругой покрышке. Скрестив предплечья на груди, тем самым усложняя себе задачу, прыгаю в центр, выпрыгиваю наружу, разворачиваюсь и повторяю, чувствуя и вес жилета, и нагрузку на мышцы. Следующее упражнение еще сложнее. Оно похоже на интенсивный бег в гору. И по вискам начинает стекать пот. Легкие забивает, хочется отдышаться, но Дан строго следит за тем, чтобы я не отдыхал больше десяти секунд. Что-то похожее на планку с упором ладоней на колесо. Интенсивно поочередно завожу руки за спину. Пресс превращается в камень, а лишние десять килограмм ощущаются еще сильнее. Затем у нас выпрыгивания из положения стоя обеими ногами на этой же покрышке. Следом двадцать пять секунд на приседы и удары ногами в воздух. Десяток упражнений, каждое сложнее предыдущего. Они работают на все тело и являются частью большого комплекса, развивающего выносливость. К концу тренировки меня снова немного мутит, но это быстро проходит, стоит отдышаться и попить воды. Сажусь на ступеньки, прислоняюсь потной спиной к двери вагончика и закрываю глаза. Пульс все еще мощно отстукивает на шее. Присасываюсь к бутылке с водой, громко дыша через нос. От пота щиплет глаза. Наливаю немного воды в ладонь, умываюсь. Вставать пока влом. Дан ржет, стаскивая с меня жилет. – Ка-а-айф. – Вытягиваю ноги, чувствуя, как холодный металл нижней ступеньки обжигает разгоряченную кожу, и тело кажется легче не на десять кг, а на всю двадцатку. Данте берет меня за запястье, сам проверяет пульс и удовлетворенно кивает. – Завтра утром у тебя пробежка в умеренном темпе и обязательный отдых. Что там с таблицей? Вывесили бои на следующую неделю? – Днем не было. Давай посмотрим, может, сейчас что изменилось. Мой телефон в машине. Данте открывает со своего. – Неплохо, – комментирует он, пока я вчитываюсь в незнакомые мне имена. – С одним я встречался, второго не знаю. Но дни отличные. Пятница, воскресенье. Денег в клуб принесут море. – Дело за малым, – дергаю правым уголком губ. – Победить. – Пока вообще об этом не думай, Арс. Время на подготовку у нас еще есть. – Я не могу об этом не думать, – стучу затылком об дверь. Мне бы, может, и хотелось, но не мо-гу! – Надо, – жестко отрезает Дан. – Накачаешь себя не теми эмоциями, перегоришь раньше времени и точно сольешь к чертям. – Какая-то беспросветная задница, – кошусь на друга. – Развейся. Только давай без ночных клубов и коктейлей, окей? – Что, даже молочный нельзя? – давлюсь смехом. – Вали уже в душ! – Он с улыбкой толкает меня в плечо. Шутливо заваливаясь на бок, слезаю со ступенек и захожу в вагончик, чтобы ополоснуться. Минут через двадцать мы уже разъезжаемся каждый по своим делам. Я останавливаюсь возле дома Диляры и набираю ее номер. – Привет, – отзывается мелодичным голосом, от которого все время тянет улыбаться. – Я снова пропал… – Ты же предупреждал. Как дела? – Выходи, расскажу. – Моя улыбка становится шире. – Заодно решим, когда пойдем знакомиться с родителями. – Как всегда, внезапный, – смеется она. Мне так хорошо становится от ее смеха и голоса. Еще острее ощущаю, как сильно я скучал эти несколько дней. Дурак. Надо писать и звонить ей чаще. – Спустишься? – кусаю губу, глядя в зеркало, как пульсирует зрачок. – Жди. Она сбрасывает, а я продолжаю держать телефон возле уха. Точно дурак. Закатываю глаза сам на себя и убираю трубку на подставку. Съезжаю в расслабленную позу, смотрю в лобовое и стучу пальцами по колену. Пассажирская дверь открывается. Моя машина наполняется запахом цветов и солнца, а челюсть неприлично падает. Пульс разгоняется, слюна становится вязкой. Охренеть, какая она сегодня красивая! Опять… Диля в ультрачерных брюках, белой рубашке с завернутыми манжетами, стильной жилетке в тонкую полоску и в шляпе с узкими полями. Волосы распущены, ни грамма косметики. Ей не надо. У нее свои длинные ресницы и губы розовые, и… Она еще и смущается от моего слишком пристального взгляда. Какой у меня друг… подруга… А-а-а, фак! – Куда поедем? – нарушаю затянувшуюся тишину. – Играть в мафию, – смотрит на маленькие часики на своем запястье. – Еще вполне можем успеть. Это суперидея для перезагрузки моей дурной головы. Тем более я обещал. Отдаю Диле свой телефон. Она вбивает адрес в навигаторе и сама ставит его на место. – Так как дела? – напоминает мне о том, что собирался рассказать. – Пока без изменений. Не знаю, хорошо это или плохо. – Раз не случилось ничего плохого, значит, скорее, хорошо. – Диля теребит тонкий ремешок своих часов. – Наверное, ты права. Чем занималась без меня? – Сезонную одежду в шкафу перебрала и выучила одну песню на гитаре, – довольно улыбается она. – Круто. Сыграешь мне? – Ага, – кивает, заправляя волосы за уши. – Будешь первым слушателем. Я ее даже преподавателю не показывала. – Два раза круто! – А чем занимался ты? – Тренировался с Даном, работал у дяди в мастерской, ездил с мамой по врачам. Ноутбук живет? – тут же перевожу тему, чтобы не заострять внимания на моих проблемах. – Да, спасибо большое. Беляш тоже очень рад. Он вчера снова спал на клавиатуре. – С ним тоже надо как-нибудь познакомиться. Кстати, ты обещала мне показать содержимое своих папок, – напоминаю Диле. – Ой… И что тебя интересует? – Не знаю, – кручу руль, сворачивая к парковке заведения со странным названием: «Котокафе». – Фотографии, видео, музыка, которую ты слушаешь, фильмы. – Это можно. Может быть, завтра? Ты сможешь? – У меня? – решаю убить двух зайцев одним выстрелом. Диля на мгновенье теряется, снова вспыхивает смущением. Ее красивый взгляд застывает на окнах с неоновой подсветкой по краю. – Хорошо, – выдыхает согласие и снова теребит ремешок часов. – Что это за место? – Сейчас увидишь. Идем уже, – нетерпеливо ерзает она. Из машины выходим одновременно. Ставлю ее на сигнализацию и спешу за Дилярой в кафе. Внутри оказывается довольно светло и уютно. Кремовые стены, круглые столики из темного дерева, такие же арки между залами. Полки, живые цветы, рисунки, портреты и фотографии с котами. Проходим в просторный зал, и я удивляюсь еще больше, когда моих ног касается кошачий хвост. Оглядываюсь по сторонам. Еще один кот спокойно спит на диване, а рядом сидит девушка с книгой. Кот на коленях у парня, устроившегося с ноутбуком у окна. Навскидку тут хвостов десять, наверное. Может, и больше, просто я вижу не всех. – Это что-то вроде приюта, – шепчет мне на ухо Диля. По шее мурашки от ее дыхания. – Только котиков тут не держат в клетках. – Она продолжает шептать. Взяв меня под локоть, уводит за собой в другой зал. – О них тут заботятся, хорошо кормят, лечат. Сюда можно прийти, попить чай и погладить кота. Людям нравятся такие места. Они не навевают тоску и не отталкивают. Животных отсюда забирают гораздо охотнее. Она знакомит меня с девушкой-организатором сегодняшнего вечера. За игру нужно внести небольшой взнос. Перевожу за себя и Дилю. Кот, что встретил меня у входа в кафе, так и крутится рядом. Поднимаю на руки увесистую пушистую тушку, а Диляра неожиданно фотографирует нас на свой мобильный. Рассаживаемся в удобные кресла-мешки. К Диле подбегает еще совсем молодая трехцветная кошечка. Карабкается по брюкам и устраивается на коленях. Она гладит ее по спинке, а рядом со мной мурлычет взрослый кот. – Итак, уважаемые дамы и господа, – звучит голос ведущей, – Настала самая темная ночь. Город засыпает… Возле наших кресел оказываются специальные маски. «Засыпаем». Тихо шелестя одеждой, ведущая обходит игроков и дает выбрать карту наугад, чтобы определить роль в игре. – Город сладко спит и не подозревает, что происходит на его улицах. Просыпается мафия. Интересно, какая роль досталась Диле? Мне – довольно забавная. Пока мафия выбирает жертву, я слушаю размеренное мурлыканье кота и строю планы на завтрашний день. Надо хоть в комнате порядок навести. Я давно не приглашал в нашу квартиру девушку. С мамой вообще знакомил разве что в началке. – Наступает утро. Жители просыпаются и узнают, что мафия тяжело ранила одного из горожан. Доктор, кого будем лечить? Доктор делает выбор, указав на меня. Выбор оказывается неверный, и раненый житель «погибает». А мы продолжаем. И следующей ночью «на улицу» выпускают маньяка. С коварной улыбкой выбираю свою жертву и «засыпаю», пока не дают команду проснуться всем. – В городе произошло страшное убийство, – рассказывает ведущая и запускает обсуждение, в ходе которого каждый с честными глазами пытается отвести подозрение от себя, придумывая различные легенды от смешных до пошлых. Голосуем. Мне везет, и я остаюсь в игре. На следующем круге находят одного из членов мафии, потом убивают доктора. Я не знаю, каким образом мне все еще удается сидеть с каменным лицом и доказывать всем, что это «не я». В одном из бурных обсуждений Диля пристально смотрит на меня. Сначала смешно хмурится, потом ее брови взлетают вверх. Она делает глубокий вдох, кусает губы и на следующем вдохе указывает на меня. Ребята сначала с ней не соглашаются. – Да вы посмотрите на него! – выдает Диля. – Вылитый маньяк. Теперь у меня брови ползут вверх, а зал просто взрывается хохотом. – Я тебе это еще припомню, – обещаю ей одними губами. Она показывает мне язык и важно поправляет шляпу. А после игры мы заказываем себе чай с морковными кексами, тискаем котов, и я докапываюсь до нее с вопросом: – Как догадалась? – В глазах демонят разглядела, – хихикает она. – Аргумент, конечно, чтобы назвать человека «вылитым маньяком», – цитирую ее же слова. Прикрыв рот ладошками, она смеется, а я любуюсь. В голову опять всякие мысли лезут про то, что с дружбой у нас тоже какая-то хрень получается. Мне сейчас чертовски хочется ее поцеловать, прямо в эту теплую улыбку. – Арс, – зовет меня. – Ты где? – Извини, – отмираю и выбрасываю все лишнее из головы. – Устал просто. Подвисаю. А как ты узнала про это место? – Случайно в сети наткнулась. Сначала как посетитель сюда приходила, а потом незаметно стала кем-то вроде волонтера. Помогаю ухаживать за животными. Если ты устал, поедем домой? – предлагает она. – Да, наверное, надо. Пока я какой-нибудь херни не натворил, о которой буду жалеть. А я не хочу жалеть ни о чем, что связано с этой девочкой. Поэтому сейчас и правда лучше свалить. Глава 13 Диля Тихо вхожу в квартиру. На кухне горит свет. Это значит лишь одно – отец еще не спит. Я его не боюсь в буквальном смысле этого слова, не помню, чтобы он хоть раз по-настоящему обидел меня, но его строгость и требовательность заставляют волноваться. Наверное, такое есть в глубине души у каждого ребенка – страх разочаровать или расстроить самых близких. Мимо закрытой двери прохожу в свою комнату и выдыхаю. Мы с Арсом совсем немного не уложились в отведенное нам время. Если бы он не гнал по пустым дорогам, я опоздала бы гораздо сильнее. Беляш перестает вылизывать лапку и смотрит на меня с укором. – Это все твои собратья виноваты, – щелкаю его по уху. Старый кот недовольно встряхивает головой и щурится, выпустив когти и тут же втянув их обратно. Игра в мафию вышла отличной. Было очень весело. Опасный мальчик заразительно улыбался, а потом, несмотря на усталость, помогал нам с девочками наводить порядок в заведении, перетаскал тяжелые мешки с кормом на склад и вынес большие пакеты с мусором в уличные баки. Мне кажется, девочки из кафе на него немножко запали. Я видела, как они ему улыбались, а он щурил свои красивые голубые глаза и тоже улыбался, но не так, как мне. Скорее, коварно и дерзко, будто на его скуластое лицо приклеилась очередная маска. Что-то неприятное ворочалось в животе в этот момент. И сейчас при воспоминании о нем становится не по себе. Хочется встряхнуться, прямо как Беляш, и скинуть с себя это ощущение. Переодеваюсь, беру кота на руки и укладываю рядом с собой на кровать. Он жмется теплым боком к моему и тарахтит, как трактор. Машинально перебираю его белоснежную шерсть, чувствуя, как слева пульсирует грудь от участившегося сердцебиения. «Тук-тук. Тук-тук» – снова стучат «барабаны». Губы пересыхают. Я их то и дело облизываю. Закрываю глаза, надеясь быстро заснуть. Резко вздрагиваю, словно провалилась в пропасть. Задохнувшись от испуга, сажусь и крепче прижимаю к себе Беляша. Он тоже перепугался от того, как меня дернуло. Сидим, смотрим друг на друга. – Да! – сдаюсь я. – Он мне нравится. Очень. Даже чуть больше, чем очень. Но мне страшно, – признаюсь Беляшу. – И я же вижу, что наша дружба, она другая, понимаешь? В ней стало больше тактильности. С его подачи. А я стала позволять. При этом Арс не делает конкретных шагов навстречу. Может, поговорить с ним об этом? Но, во-первых, я понятия не имею, что в таких случаях говорить. Во-вторых, есть риск потерять все то хрупкое, что зародилось между нами. Я это очень ценю. И, в-третьих, трушу. Последнее я не могу тебе объяснить, – снова наглаживаю кота. – И себе не могу. Пусть все пока будет как будет, да? – Беляш толкается головой мне в ладонь и громко мурлыкает. Тихо смеюсь, качая головой. Нет, чтобы обсудить это с лучшей подругой, я сижу и среди ночи опять разговариваю с котом. Ненормальная! Но эта мысль поднимает мне настроение, как бывает, когда мы с Арсом дурачимся, словно маленькие дети, и становится легче. Объясняю свое состояние мандражом перед знакомством с его мамой, поворачиваюсь на бок и снова пробую заснуть. Под мурчание Беляша меня плавно затягивает в приветливую тьму. Она медленно рассеивается, показывая самые яркие картинки с тем, кого в последнее время стало слишком много в моих мыслях. Ничего пошлого. Его фирменный прищур, самодовольные улыбки и ссадины на лице после боев в страшном месте под названием «Клетка». А с утра за завтраком я почти не слушаю, что обсуждает семья. Думаю, что с пустыми руками ехать в гости к «Стичу» неправильно. Перебираю разные варианты подарков: цветы, сувениры, парфюм. То слишком личное, то неуместное, то просто неподходящее. – Диляра, ты где витаешь? – Дапа щелкает пальцами в воздухе, привлекая мое внимание. Бабушка превращается в саму подозрительность и так на меня смотрит, будто я уже натворила что-то непростительное, в ее понимании, конечно. – Извини, задумалась. Я здесь, – демонстративно делаю глоток чая. – Ты полетишь с нами в Казань в следующие выходные на день рождения дяди Вильдана? – Что мне там делать, пап? Это же твой друг. – Друг нашей семьи, который нянчил тебя, когда ты была совсем маленькая. Это элементарное уважение, – хмурит он брови. – Зачем тогда спрашивать? – пожимаю плечами. – Если ты все решил. – Диляра, – строго осаживает бабушка. – Аби 1 , я не права? Если решение принято, зачем задавать вопрос? Ведь вопрос предполагает не только положительный ответ, – боковым зрением замечаю, как украдкой улыбается мама. 1 Аби, абика – бабушка (ласково). – Умная слишком стала! – Бабушка хлопает ладонью по столу. – И дерзкая. Отец неожиданно смеется, и Аби переключает свое внимание на него. – По крайней мере, я не зря плачу за твои вечные курсы чего-то там. – Он аккуратно признает свое поражение. – Спрашиваю еще раз, – акцентирует мое внимание именно на своем «спрашиваю». – Поедешь ли ты с нами? – Я пока правда не знаю. Учеба же начнется. Какое будет расписание? Вдруг мы по субботам будем учиться. В первые дни в университете пропускать совсем не хочется. – Заработался. – Мама, как мудрая женщина, окончательно смягчает обстановку за столом. – Уверена, Вильдан не обидится, если Диля не приедет в этом году. У нее уважительная причина. И больше никто не спорит. После завтрака остаемся с мамой, чтобы прибраться на кухне. – Не обижайся на отца, он много работает. Хотел провести время с нами обеими, – просит она. – Я не обижаюсь, – протираю полотенцем тарелку. – Просто думаю … – О чем? – Не дождавшись продолжения, мама решает спросить. – Да так. Ни о чем пока. Арс пригласил меня в гости сегодня. Хочет познакомить со своей мамой, а я никак не придумаю, что взять с собой. – Давай испечем катламу 2 ? Думаю, она и мальчику твоему понравится. – Он не мой, – фыркаю я. – А вот идея мне нравится. Поможешь? Я ее пару раз всего пробовала готовить. – Помогу. Он, кстати, встретиться со мной хотел, – напоминает мама. – Он и сейчас хочет, просто неделя была загруженная, даже поговорить было некогда, – объясняю ей. 2 Катлама – слоеный пирог с маком. Мак и вмешивается в тесто, и используется в качестве начинки. – Какие все деловые, – смеется, будто сама не такая. Помогает мне с готовкой. Мы печем катламу с маком и для меня, и для семьи. Бабушка дает советы, а мама закатывает глаза, пока та не видит. Арс присылает сообщение, что освободился и через час сможет за мной заехать. Договариваемся встретиться на том же месте, где и всегда, подальше от глаз любопытных соседей. Упаковываю в специальную сумку ноутбук, вспоминая, что хотела перенести все фото и видео в облако, чтобы иметь к ним доступ с телефона, но все никак не хватает на это времени. Гитару решаю сегодня с собой не тащить. Потом сыграю для Арса. Будет время получше все выучить, чтобы не облажаться. Мама в это время успевает отвлечь бабушку на сериал и упаковать для меня катламу. Встречаемся в прихожей, как два заговорщика. – Джинсовку возьми. Вечером прохладно, – подсказывает мама. Снимаю с вешалки куртку с серым капюшоном и вешаю на предплечье. Выхожу в подъезд и слышу вопрос папы: – Она куда? – Гулять, – спокойно отвечает ему мама. А дальше я не слышу. Они уходят от двери. Спускаюсь на улицу. Сталкиваюсь с соседкой со второго этажа. Не люблю ее. Мы только здороваемся иногда, но мне даже этого не хочется. Только воспитание и не позволяет пройти молча. Буркнув ей «здрасти», торопливо сворачиваю направо и ухожу со двора. Арс встречает меня у машины. Забирает ноутбук и сует свой любопытный нос под полотенце, которым укутана керамическая форма с пирогом. – Пахнет огонь, – показывает большой палец вверх. – Есть что-то, что ты не умеешь? – открывает для меня дверь и забирает пирог, чтобы я смогла удобно устроиться. – Мне мама помогала, – признаюсь ему. – Моя тоже вкусно готовит. – А ты готовишь? – Немного. Наш разговор сворачивается. Приехали. Выгружаемся под пристальным взглядом дворового пса с чипом на ухе. Поворотом головы животное провожает нас до подъезда. – Мне кажется, он живет здесь всю мою жизнь, – усмехается Арс. – Собаки столько не живут, к сожалению. Тем более дворовые. – Я бы не был в этом так уверен. – Остановившись у одной из квартир, он достает ключи из кармана и открывает для нас дверь. – Заходи, не бойся, – подталкивает меня между лопаток. – Я не боюсь, волнуюсь. Это другое. – Трусиха, – раздается шепот прямо над ухом. Я, между прочим, вдыхала! Воздух камнем застрял на пути к легким. Мне приходится делать еще один глубокий вдох, чтобы его протолкнуть. Бросив ключи на обувницу, Арс небрежно стягивает кроссовки, надавив носком одного на задник другого. Терпеливо ждет, когда я расшнурую свои и аккуратно отставлю в сторону. – Сын… – На наше шуршание в прихожую выходит очень красивая, несмотря на заметную нездоровую бледность, женщина. – Ой, здравствуйте, – стреляет в него таким взглядом, что сразу становится ясно: не предупредил. – Мам, я совсем забыл сказать. У нас гости, – указывает на меня. – Да что ты? – Она наигранно удивляется. – Здравствуйте. – Молчать становится уже просто неприлично. – Диляра? – вдруг спрашивает мама «Стича». – Да, – подтверждаю коротким кивком. – Это вам, – протягиваю ей пирог. – Спасибо, – забирает у меня керамическую форму, но Арс тут же перехватывает и уносит ее, видимо, на кухню. – Ольга, – представляется его мама. – Без отчества, пожалуйста. Проходи. Я уже немного наслышана о тебе. – Она тихо сдает сына, но тот все слышит и недовольно скрипит зубами. – Хорошего? – решаю подыграть этой приятной женщине, отлавливая жесты Арса, по которым легко читается его легкая нервозность. Не думала, что опасные мальчики могут волноваться в такие моменты. – Хорошего, – еще тише отвечает Ольга, поглядывая на сына. Он расслабляет плечи и разворачивается к нам с совершенно невозмутимым выражением лица. Закипает чайник. Я режу катламу, по просьбе Ольги коротко рассказывая, как это готовится. Арс делает всем чай, и мы рассаживаемся за столом на небольшой уютной кухне. Время летит незаметно. Я почему-то представляла себе, что эта встреча будет похожа на собеседование. Наверное, потому, что у меня дома было бы именно так. Стресс-тест от папы и бабушки. У Арса же ничего подобного не происходит. Меня здесь будто ждали. Это не может не подкупать. Допив чай, Ольга деликатно уходит к себе, а Арс приглашает меня в свою комнату. Обычная мальчишеская спальня с легким беспорядком, который убирается при мне методом заталкивания лишней одежды в шкаф. – Фотки покажешь или сначала фильм посмотрим? – ставит он меня перед выбором. – Фильм. – Выбирай. Открываю свою папку со скачанным кино. У меня нет на сто процентов любимого жанра. Есть разные, под настроение. – Что ты хочешь: комедию или триллер? – решаю уточнить у Арса. – Я хочу то, что нравится тебе. Мы же договаривались. Его слова вызывают приятные вибрации во всем теле. Заставляю себя не обращать внимания и включаю смешной мультфильм с озвучкой от Уилла Смита, решив, что триллера «Стичу» и в жизни хватает. Он перекладывает подушки на своей кровати так, чтобы нам удобно было сидеть. В какой-то момент, глядя в экран, он сползает ниже. Мне теперь видно, как подрагивают его пушистые ресницы… – Арс… – выдыхаю, когда он начинает стягивать и меня ниже по подушке. – Что ты делаешь? – сопротивляюсь. Тоже, скорее, от неожиданности, чем от страха. – Так же удобнее. – Он беспечно пожимает плечами. – Иди сюда, – хлопает себя по плечу двумя пальцами. Его голубые глаза подсвечиваются экраном. В них тонна эмоций. Открытых и честных. И я решаюсь спуститься ниже, лечь еще ближе. Арс перекидывает руку, помогая мне устроить голову у себя на плече. Обнимает, а свободной рукой берет за запястье мою и кладет ладонь к себе на пресс. Ноутбук стоит у него на бедрах, слегка покачиваясь, пока мы возимся. Застываем. Смотрим мультфильм дальше. Я через одежду чувствую жар его кожи. Или это у меня поднялась температура? – Если мама войдет? – Не войдет. – Его пальцы медленно блуждают по плечу ниже рукава футболки. Обнимаю его чуть крепче. У меня даже получается вернуться к сюжету мультфильма, где уже начались главные проблемы маленькой желтой рыбки с большим самомнением, как «барабан» за ребрами перестает колотиться… Арс прижимается губами к моей макушке и протяжно, глубоко вдыхает. Задрав голову, удивленно смотрю на него. На мгновенье кажется, что его глаза стали пьяными. «Стич» криво улыбается, взглядом указывая мне на экран ноутбука. – Мультик, – напоминает совершенно невозмутимо и снова рисует плавные круги на моем плече, глядя исключительно на экран. Глава 14 Арс Я просто отлетаю куда-то в другую реальность от ее запаха, впервые вдыхая его так глубоко. Наверное, я точно ненормальный придурок. Меня не заводят накачанные губы, которые сейчас стали такими модными, не возбуждает грудь, похожая на надувные шары. Меня прет от всего естественного в девушке. Когда ноги красивые, руки… Черт, мне нравится держать Дилю за руку, и я осторожно накрываю ее ладонь, лежащую на мне, своей ладонью. Скольжу чуть вперед, на предплечье, прикрывая глаза от пробегающего по пальцам тока. Но запах… запах – это что-то особенное. Он привлекает, дразнит, возбуждает. Наверное, это один из моих фетишей – цветы и солнце на ее коже. Проталкиваю свои пальцы между ее и снова утыкаюсь носом в волосы. Диля больше не фыркает на меня за это. Лишь забавно сопит, а ее живот едва заметно подрагивает. Так странно волноваться, просто находясь в одной постели с девушкой. Никогда раньше не замечал за собой ничего подобного. Обычно это только физика, без эмоциональной привязанности. Я потому всегда старался избегать девственниц. Исключением была лишь негласная традиция клуба Терехова, придуманная хрен знает когда и кем втайне от тренера. Бухать нам было нельзя, режим. И лидеры отмечали большие победы с невинными девочками. Но там все слишком сложно. Тебе приходится быть внимательным и терпеливым в ее первый раз, но так как ты ни черта к ней чувствуешь, секс, скорее, проблема, чем удовольствие. С Дилей не так. В моей голове ничего из сюжета мультфильма, только мысли о том, чтобы не перегнуть сейчас, не напугать, не навредить. Я очень аккуратно шагаю за границу дружеских отношений, не позволяя себе ничего лишнего. И понимаю, что с ней мне это нравится. С ней есть и чувства, и те самые эмоции. Мне кажется, она тоже понимает, что с френдзоной у нас не срослось, как бы мы ни старались, но никто не говорит об этом. И надо ли, если с человеком хорошо? Если тянет. Мультфильм заканчивается. Диля тянется к тачпаду и, мягко двигая по нему пальцами, закрывает плеер. Отодвигается, поднимает взгляд на меня. – Что дальше? – Фотки, конечно. – Мне приходится убрать руку, чтобы она села. Ноутбук переезжает к ней на колени. Мышка шустро бегает по экрану, открывая папку, где все разложено по датам. Выглядит очень удобно, у меня не так. Устраиваемся плечо к плечу. Диля включает музыку со своего плейлиста. Под песню «Свет фонарей», так напоминающую мне нашу недавнюю прогулку, она листает фото, немного рассказывая о некоторых из них. Там и школа, в которой она училась до переезда, и ее родной город, друзья, тот самый кот, что залил ей технику. Отдельная папка с семейными фото. Праздники с накрытыми столами, много людей. Все совсем не так, как у меня. Когда отец был еще жив, праздники отмечали в узком семейном кругу: мама с отцом, я мелкий, дядя с женой и дочкой. Сейчас все больше ограничиваемся звонками и переводами подарков на карту. – А вот мама. – Диля показывает мне отдельное фото. – Ты на нее похожа, – сразу замечаю я. – Красивая, – пристально смотрю на нее. «Лило» поворачивает ко мне голову, и наши лица оказываются слишком близко. Я чувствую ее дыхание на своей коже, она смущается от моего. Практически губы в губы. Один короткий рывок – и случится поцелуй. Прокашлявшись, она первая отворачивается. А я, тихо рассмеявшись, плавно толкаюсь лбом ей в висок и прикасаюсь губами к щеке. Один раз, второй, третий, образуя дорожку из очень коротких поцелуев. Обнимаю. Двигаюсь и кладу Дилю спиной на себя так, чтобы мне было удобно смотреть в экран. Сердце молотит в груди, поджигая мои тормоза. Еще немного – и они слетят. Вдохнув поглубже, слежу за тем, как движения ее пальцев по тачу стали рваными. – Мне пора домой, – хриплым шепотом произносит Диля. – Это из-за меня? – снимаю ноутбук с ее коленей, чтобы она могла подняться. – Нет. И да. Не помню, чтобы хоть раз видел ее такой растерянной. Разговорчивая, улыбчивая девочка вдруг замкнулась. – Если я обидел… – Нет. – Она подается вперед и закрывает мне рот ладонью. – Не обидел, все хорошо. Мне просто нужно сейчас домой. Время, – кивает на ноутбук. Мягко убираю ее руку от своего лица и осторожно касаюсь щеки. – Мы же еще увидимся? – Конечно. – Она улыбается. Не так, как обычно, но меня все равно отпускает. – Я обещала тебе сыграть. – Я помню. И про твою маму тоже. Назначьте день среди недели, когда мы с ней сможем увидеться. Я подстроюсь. Кроме следующей пятницы и выходных. – Договорились. Проводишь? – Довезу, – слезаю с кровати, поправляю на себе одежду и протягиваю Диле руку. Как только она цепляется за мою ладонь, крепко сжимаю и тяну девушку к себе. – Точно все нормально? – заглядываю ей в глаза. – Точно. Все хорошо, Арс. Не заморачивайся. Они тепло прощаются с моей мамой, и я везу свою Лило домой. По дороге обсуждаем планы на следующую неделю и вместе выбираем день для знакомства с ее семьей. – Пока, – смотрю ей в глаза. Кивает, стреляя взглядом то прицельно в меня, то тут же в лобовое. Убегает, а я привычно сижу в машине еще несколько минут и только потом уезжаю. Не знаю, зачем делаю это. Каждый раз спрашиваю себя и не нахожу ответа. На обратном пути заезжаю в магазин. Глянув на закрытую витрину с сигаретами, расплачиваюсь и уезжаю. В этот раз я так просто не сдамся. У меня впереди настоящая война за жизнь матери, за достойное место в проклятой «Клетке». Поднимаюсь к себе. Разбираю пакет и встаю у окна, сжав в ладони телефон. Диля написала, что ее маме тоже будет удобно встретиться послезавтра. – Проводил? – тихо спрашивает моя. – Да, – смотрю, как зажигаются и гаснут огни в соседнем доме. – Хорошая девочка. – Тонкие пальцы родного человека осторожно поглаживают меня по плечу, уходят на затылок и уютно взъерошивают короткие волосы. Наклоняю голову вправо, уходя от прикосновения. – Хорошая, – повторяю я. – И чего ты растерялся? – В стекле отражается мамина добрая улыбка. – Я все испорчу. Всегда порчу, – смеюсь, пряча внутри горечь и тоску. Так не хотелось отпускать Дилю сегодня. Мы могли бы просто побыть вместе, что-то еще посмотреть, но она сбежала, а я воспользовался этим, чтобы удержать те хрупкие миллиметры расстояния между нами, что еще остались. – Арсик, ты же понимаешь, что нет между вами никакой дружбы? – Понимаю… Она точно больше не друг. Она кто-то гораздо ценнее. Я просто слова такого не знаю, в которое можно уместить все, что я к ней и рядом с ней чувствую. – Иди спать, мам, у нас завтра безумный день. – Пообещай мне, что не будешь делать глупостей, что бы нам завтра ни сказали, – просит она. – Ты теперь каждый раз будешь мне об этом напоминать? – Повернув голову, смотрю на ее красивое, но заметно вымотанное болезнью лицо. Компьютерная томография показала крайне неутешительную картину. Обнаружено несколько новообразований, в том числе в легких. Маме сделали биопсию. За срочность, конечно, пришлось доплачивать. Зато результат у нас будет не через десять дней, а спустя сорок восемь часов, то есть как раз завтра. Время сейчас стоит очень дорого. Чем быстрее мы все это обнаруживаем, подтверждаем и лечим, тем выше шанс, что все получится. – Буду. – Она пытается быть строгой, но получается так себе. Проводит ладонью по моему плечу и уходит к себе, а я остаюсь у окна. Еще полчаса стою, глядя в подсвеченный уличным освещением двор, и ухожу в душ. Подставляю лицо под воду. Она свободно стекает по телу, а в голове Лило и вкус ее кожи на моих губах. Облизываюсь, а тело красноречиво намекает, что у меня давно не было секса. Делаю воду похолоднее. С шипением зажмуриваюсь и покрываюсь мурашками, но вроде отпускает. Сейчас не хочется никого другого даже ради физики, даже если в глаза не смотреть и свои тоже закрыть. Вытираюсь, надеваю домашние шорты и устраиваюсь на кровати. Подушка пропиталась запахом цветов и солнца. Ложусь на живот, утыкаюсь в нее лицом и, рыкнув от того, что у меня снова стоит, зло дергаю бедрами и уже не надеюсь так быстро уснуть, как планировал. – Арсик, Арсений, – доносится до меня сквозь сон. Следом стук, похоже, по дверному косяку. Откуда-то с пола мамин голос разбавляет будильник. Проморгавшись, сажусь и никак не соображу, сколько я спал. – Ща, мам, – хрипло бубну себе под нос, воюя с глазами, которые так и норовят снова закрыться. В этот раз для разнообразия в моей бессоннице виновата исключительно Диляра. Чего только не было в мыслях. Вспоминаю и улыбаюсь. Наверное, пошло. Похрен! Пять минут на хорошее настроение. Еще десять на то, чтобы умыться и пройтись по лицу электробритвой. На завтрак дома времени уже не остается, собираю с собой и жую за рулем сэндвич с индейкой, мягким сыром и свежим огурцом. Мама рядом, листает свои бумаги с результатами обследований, анализов, расшифровками снимков и назначений. Уже по второму кругу. Забираю у нее папку и кидаю на заднее сиденье. Она отворачивается к окну и молчит до самой клиники. К врачу, как всегда, заходим вместе. Мне важно быть с ней рядом, важно быть в курсе. А следом входит дядя Ваня. Приехал, как обещал. Целует маму в макушку и кладет ладони ей на плечи, слегка сжимая в знак поддержки. – Я получил результаты биопсии, – озвучивает онколог. – Диагноз подтвердился. Рак перешел в легкие. – Твою ж… – выдыхаю, крепко сжав руки в кулаки. Глава 15 Диля Последний год я мечтала попасть именно в этот университет. У нас в городе не так много столичных филиалов, но несколько по-настоящему достойных все же имеется. Я поступила как раз в один из них на сложную, но интересную специальность – юрист в области международного права. Долго взвешивала все «за» и «против», стараясь реально оценивать собственные способности, и вот я здесь, в актовом зале, где собрали первокурсников для приветственной речи. Серьезный мужчина с густыми седыми бровями рассказывает нам об учебе, ответственности за наше будущее. С одной стороны от меня сидит парень, с другой девушка. Оба внимательно слушают, а я растворилась в мыслях об Арсе. Его поцелуи все еще ощущаются на щеке, но волнует меня не это. Нет, конечно, это, конечно, тоже волнует. Еще как! Но больше я беспокоюсь о том, что с ним происходит. Мой Стич похож на взрывное устройство, которое все время тикает, но не может себе позволить взорваться, и детонация происходит внутри, чтобы никого не зацепило. Я же и сбежала в тот вечер потому, что по-настоящему испугалась того, как нас неумолимо тянет друг к другу. Он старается удержать дистанцию. И я стараюсь. Но каждый раз, когда мы оказываемся слишком близко, все усилия превращаются в пыль. Арс берет меня за руку, и я задыхаюсь от жара его кожи. Он смотрит на меня своими голубыми глазами, и я вижу нас обоих в этой бездне. Она то холодная, то обжигающе горячая, а мы все равно падаем. Я пропала в нем окончательно. Опасный мальчик пробрался в сердце, в мысли, в мою жизнь, так или иначе подчиненную стабильному расписанию, мечтам, привычкам, целям. Никогда не считала себя той самой правильной девочкой из книжек, но рядом с ним я чувствую себя именно так – «паинька и хулиган». Чертова классика во всей красе! Всегда думала, что таким девочкам просто не хватает острых ощущений, поэтому они влюбляются в самых отвязных парней. Но мне-то всего хватает! Арс доказал обратное. Все это время мне не хватало именно его. Расправив несуществующие складки на строгой юбке-карандаше графитового цвета, переплетаю пальцы, устраиваю замок из ладоней на коленях и честно пытаюсь уловить смысл хотя бы окончания приветственной речи, но все без толку. Как только нас отпускают, выхожу из зала в числе первых. – Привет, ты тоже с международного? – Рядом со мной снова оказывается тот самый парень, что сидел по соседству в актовом зале. – Угу, – проверяю входящие сообщения. Мама должна подъехать, у нас сегодня ее знакомство с Арсом. Забавно, что ни он, ни я не подумали о том, что назначили эту встречу на первое сентября. – Как зовут? – не отстает парень. – Давай потом, – резко остановившись, прошу его. – Мне сейчас совсем некогда. – Завтра? – Наверное, – пожимаю плечами, витая вне универа. – Ну ладно. Тогда до завтра. Если что, я … Киваю, пропуская все мимо ушей. Придерживая небольшую сумочку, подходящую под строгий стиль, выхожу на крыльцо вместе с потоком студентов и оглядываю плац в поисках мамы. Приоткрываю рот, заметив, как она улыбается в компании Арса. В ее руках букет нежнейших кремовых роз, а второй на согнутой руке держит Стич. Его кисти затянуты в черные спортивные перчатки «без пальцев». Одет, как обычно, в футболку, идеально белую, черные джинсы и ослепляюще белые кроссовки. Осторожно спускаюсь по ступенькам. За лето отвыкла ходить на каблуках, теперь боюсь зацепиться и рухнуть на потеху всему универу. Пересекаю плац и вопросительно смотрю на Арса. Это вот как называется? Я думала, у меня будет время на подготовку к их знакомству, а в итоге они справились без меня. – Поздравляю с началом учебного года. – Широко улыбаясь, Арс протягивает мне цветы. – И… тебя… Моя мама так закатывает глаза, будто уже успела перейти на сторону тьмы. – Едем или еще тут постоим? – интересуется Арс. – Куда? Я все еще тормоз! – Куда и собирались. Заодно праздник отметим. – Ты сам-то в универе был? – отмираю я. – Естественно. Правда, уехал немного раньше, чтобы успеть к тебе. Сюрприз хотел сделать. – У тебя получилось, – беру маму под руку. Идем за Арсом к его машине. Косимся друг на друга. Я чувствую, как у меня горят щеки. Мама прикладывает к левой теплые пальцы, заправляет мне за ухо волосы. Галантный Стич открывает для нее заднюю пассажирскую дверь своей «Октавии», а мне предлагает место рядом с собой. – Арсений, – зовет его мама, когда мы трогаемся с места, – а тебе совсем неинтересно было, чем закончится собрание первокурсников? – Я и так знаю. У меня вообще сложилось впечатление, что они речь скачали на одном сайте и просто каждый вставил свои названия. У нас в спортивном на первой встрече говорили все то же самое. – А, ты уже учился? Перевелся? – Заново поступал. Специальность другая. Перейти переводом не получилось бы. Он внешне абсолютно спокоен. А пальцы на руле то и дело расправляются и сжимаются в кулаки. Обрезанные «пальцы» сползают, и я замечаю ссадины. А он ловит мой внимательный взгляд, расправляет напряженные плечи и дергает кистью, чтобы перчатки сели нормально. Мама у меня очень тактичная, она не лезет сразу глубоко в жизнь малознакомого человека, но и совсем не спрашивать не может. – Диля говорила, ты работаешь? – Сложно назвать это полноценной работой. Так, подрабатываю у дяди в автомастерской, когда есть время. – Тренировки, наверное, съедают все? – Практически, – подтверждает он, заинтересованно косясь на меня. Во взгляде вопрос: «Что еще ты про меня рассказала?» «Почти ничего» – так же, взглядом отвечаю ему. Не знаю, понял ли он. Отворачивается, внимательно смотрит на дорогу, а я вновь слежу за его руками. Точно, внутри у Стича спрятан часовой механизм, а прямо сейчас там происходят какие-то опасные реакции, а он мне улыбается, и даже подмигивает. Останавливается у кафе. Почти все столики на улице заняты старшеклассниками из ближайшей школы, родителями с первоклашками. – Я забронировал. – Арс уверенно ведет нас к свободному столику в углу площадки. – Какой молодец, – шепчет мне мама. Мне же не терпится спросить, что с его руками, как мама и что вообще происходит, но приходится сдерживать порыв. Меню нам выносят прямо на улицу. Арс заказывает себе только чай, объясняя, что из всего представленного ему на данный момент можно ровно ничего. Я тоже выбираю чай, облепиховый, и кусочек морковного торта. Мама берет себе морс из нескольких видов ягод и классический чизкейк. После недолгих разговоров об увлечениях, целях Арса, его планов на жизнь мама озвучивает то, что беспокоит ее больше всего: – Мне важно, чтобы мой ребенок был в безопасности, когда я куда-то ее отпускаю. Это касается не только физической защиты от возможных хулиганов. Пойми, Арсений, я не против того, чтобы Диля дружила с парнем. Мне как матери хочется, чтобы парень понимал всю ответственность за отношения с девочкой. Бездумные порывы могут принести много печальных последствий. Думаю, ты меня понимаешь. – Конечно, – абсолютно серьезно подтверждает он. – Ну и моему мужу осторожно сказать придется. Папа у нас, скажем так, консервативнее, традиционнее и строже, но к нему тоже можно найти подход. Сначала я сама с ним поговорю, потом приглашу вас в гости для официального знакомства, чтобы кто-то, – мама косится на меня, – не сбегал среди ночи, как нашкодившая мышь. – Спасибо за доверие. – Арс находит в себе одну из фирменных улыбок, от которых пара старшеклассниц, сидящих за столиком недалеко от меня, тихо вздыхают и начинают активно перешептываться.

Конец ознакомительного фрагмента.