Боб пошарил под стойкой, нашел пепельницу, которую держал там для Милли. Поставил между чеченцами. Те закурили.

— Човка, налить тебе что-нибудь? — спросил Боб.

Човка курил. Анвар курил.

— Марв, — сказал Боб.

— Чего? — спросил Кузен Марв.

— Анвар пьет «Стеллу», — сказал Боб.

Кузен Марв пошел к пивному холодильнику. Боб снял с верхней полки виски «Мидлтон Айриш». Налил добрую порцию и поставил перед Човкой. Кузен Марв вернулся со «Стеллой Артуа», поставил пиво перед Анваром. Боб быстро взял картонную подставку под пиво, поднял бутылку и подложил под нее картонку. Затем вытянул из-под кассы коричневый бумажный конверт и положил на стойку бара.

— Банкноты до сих пор немного влажные, — сказал Боб. — Я положил их в пакет с защелкой. Но все они здесь.

— С защелкой, — повторил Човка.

Боб кивнул.

— Я бы, конечно, положил деньги в сушилку, но здесь у нас нет сушилки, я как мог просушил их феном. Может, разложить их на столе? К утру будут сухие.

— Вопрос, почему они стали мокрыми?

— Нам пришлось отчищать их, — сказал Боб.

— Они были чем-то испачканы? — Взгляд Човки был совершенно неподвижен.

— Да, — сказал Боб.

Човка рассматривал бокал, который поставил перед ним Боб.

— Это не то, что ты наливал мне в прошлый раз.

Боб сказал:

— Тогда был восемнадцатилетний «Боумор». Ты сказал, он на коньяк похож. Мне кажется, этот понравится тебе больше.

Човка посмотрел бокал на свет. Понюхал напиток. Поглядел на Боба. Поднес бокал к губам и сделал маленький глоток. Поставил бокал на стойку.

— Все мы умрем.

— Простите? — не понял Боб.

— Все без исключения, — сказал Човка. — Мы умрем. Есть много способов, как это сделать. Анвар, ты знал своего деда?

Анвар одним махом осушил полбутылки «Стеллы».

— Нет. Он давно умер.

— Боб, — спросил Човка, — а твой дед еще жив? Хотя бы один?

— Нет, сэр.

— Но они прожили долгую жизнь?

— Один умер, когда ему было под сорок, — сказал Боб. — Второй дожил до шестидесяти.

— И все-таки они жили на этой земле. Трахались, боролись, делали детей. Они считали, что их день — самый главный день, последнее слово за ними. А потом они умерли. Потому что мы смертны. — Он снова пригубил свой напиток и повторил нежным шепотом: — Мы умрем. Но пока-то живем? — Он развернулся на стуле и протянул стакан Анвару. — Слушай, ты должен попробовать этот сумасшедший виски.

Он хлопнул Анвара по спине. Засмеялся.

Анвар сделал глоток. Отдал стакан обратно.

— Ничего.

— Ничего, — передразнил Човка. — Ни черта ты, Анвар, не смыслишь в тонких вещах. В этом твоя проблема. Пей уж свое пиво. — Човка сам допил свой бокал, сверля взглядом Кузена Марва. Потом перевел взгляд на Боба. — А ты, Боб, знаешь толк в тонких вещах.

— Спасибо, сэр.

— Мне кажется, ты смыслишь гораздо больше, чем показываешь.

Боб ничего не ответил.

— Общак сольют вам, — сказал Човка.

— Сегодня? — спросил Кузен Марв.

Човка покачал головой.

Они ждали продолжения.

— Супербоул, — сказал Човка.

И они с Анваром отодвинулись от стойки. Забрали свои сигареты и зажигалки. Прошли через бар и вышли за дверь.

Боб с Кузеном Марвом остались стоять, у Боба снова так закружилась голова, что он не удивился бы, очнувшись минут через десять на полу и не зная, как там оказался. Комната не то чтобы вертелась, но как-то пульсировала: свет тускнел и разгорался, тускнел и разгорался.

— Ты заметил, — сказал Марв, — что он ни разу не обратился ко мне прямо, ни с вопросом, ни с замечанием? А единственный раз, когда посмотрел, то посмотрел так, будто я клочок туалетной бумаги, прилипший к его заднице, который придется теперь отдирать.

— Я ничего такого не заметил.

— Ты ничего такого не заметил, потому что всю дорогу лебезил перед ним. «Вот ваш мятный джулеп, масса, простите, что он не похож на тот коньяк восемнадцатилетней, на хрен, выдержки, которым я потчевал вас, когда вы в последний раз навещали своих рабов на плантациях». Ты что, блин, издеваешься надо мной? Да он пришить меня хочет!

— Нет, ничего подобного. Не пори ерунду.

— Я говорю как есть. Он считает, что я и покойник Рарди…

— Рарди не покойник.

— Неужели? А ты его видел? — Марв указал на дверь, перейдя на шепот с присвистом. — Эти вонючие чеченцы считают, что мы с Рарди сговорились с тем Одноруким Покойником. А ты, как ему кажется, либо слишком глупый, либо слишком, не знаю, хороший, чтобы его грабить. Но мне он подписал смертный приговор.

— Если он думает, что это ты забрал его пять тысяч, откуда тогда взялись эти пять кусков в мешке?