Человечка поморщилась. Аура человеческого контроля неприятно сжалась. У Лаймов было десять аур, но только ЧК умела сжиматься так, как будто на всё тело натянули слишком тесный ботинок.

– Так, – сказала человечка и обошла его кругом, рассматривая со всех сторон. – Так.

Джей стоял в стандартной позе – корпус назад, одна нога чуть в сторону, голова приопущена. Считалось, что именно так Лаймы должны стоять перед пользователями, чтобы быть максимально привлекательными, хотя Джей сомневался, что кто-то проводил маркетинговое исследование. Вот Цитронам полагалось стоять навытяжку, а Юдзу вообще могли сами решать, какая поза больше понравится конкретному пользователю.

Новой хозяйке, похоже, стандартная поза не нравилась. Хотя, возможно, дело было в заводском комбинезоне. Джей не надевал его уже очень давно – в Госсамер Инкорпорейтед всем Свити выдавали спецодежду в соответствии с отделами, в которых они использовались. Комбинезон же все эти годы лежал в хранилище, а срок его службы не дотягивал даже до срока гарантийного обслуживания Лайма: ткань обветшала и начала разлезаться в швах, а светоотражающие вставки крошились. В целом Джей являл собой жалкое зрелище, неудивительно, что хозяйка морщилась.

Леденец на запястье хозяйки засветился, и она жестом активировала эфирный экран. Джей видел его с обратной стороны и немного сбоку, но даже так было понятно, что человечку завалило сообщениями, и почти все они шли с пометками "срочно" и "важно", отчего список напоминал праздничную гирлянду с лампочками.

– Да сожри тебя Сечебука, – пробормотала человечка, просматривая одно из сообщений.

Уши Джея встали торчком. Нет, он, конечно, знал некоторое количество ругательных выражений. И того же Сечебуку при нём пару раз упоминал мастер-артефактор, хотя и только тогда, когда был уверен, что его никто не слышит. Но и он не решался сказать ничего хуже, чем "да приснится тебе Сечебука", а чаще вместо Сечебуки произносил "Сбука" или вообще "дрожь земли". Джей не знал, что это всё значило, но твёрдо уяснил, что люди никогда не говорят таких вещей в присутствии людей другого пола, маленьких людей, старых людей и уж точно не на публику. У Лаймов на его произнесение вообще стоял магический запрет, отдельный от ауры ЧК, и в том списке было ещё несколько непонятных слов.

– Так, вот что, – прервала его размышления человечка. – Мне работать надо, ты тут разберись как-нибудь сам, хорошо?

– Да, хозяйка, – только и успел ответить Джей ей в спину, хотя понятия не имел, с чем ему нужно разбираться.

Ну что же, методом исключения: раз хозяйка побежала работать, значит, до постели в ближайшие часы не дойдёт. Это радовало – Джей был пыльным со склада, да ещё разлагающийся комбинезон оставлял по всему телу мелкие крошки, а никаких указаний по мытью хозяйка не выдала. В Госсамере Джея отправляли в мойку по расписанию вместе с другими Лаймами партиями по двадцать штук. Но здесь он даже понятия не имел, есть ли специализированная мойка для Свити или придётся что-то придумывать. Самому-то Джею было всё равно, в каком виде ублажать хозяйку, но если ей не понравится, аура ЧК ему это с рук не спустит и ещё несколько дней будет зудеть и ныть.

Итак, ауру любви можно было задвинуть подальше. На первый план вылезла аура порядка. Джей огляделся, провёл носком ботинка по полу. Вроде не пыльно. Хотя вот на спинке кровати, особенно в резьбе, залёг серый пушистый слой. Подоконник вроде чистый, а вот на верхней части рамы – паутина. Ага, значит, вот и задача.

Как только цель определилась, аура ЧК выдала разрешение двигаться, и Джей тут же вышел из комнаты в поисках подсобки с уборочным инвентарём и, желательно, какого-то источника воды. И тут же услышал возмущённый голос хозяйки.

– Как это вы не сделали, это же было в приоритете! – выговаривала она кому-то, к счастью, не Джею.

Коридор, в котором он стоял, на одном конце превращался в галерею с перилами, с которой открывался вид на помещение внизу. Крыша над этим участком была стеклянная, и яркий солнечный свет заливал нижний этаж: блестящие деревянные полы, большой диван и сидящую на нём хозяйку в окружении прозрачных голов её эфирных собеседников. Джей сразу понял, что туда лучше не приближаться, ему ни в коем случае не стоило попадаться на глаза хозяйкиным подчинённым.

В Госсамере Свити выдавались особо отличившимся сотрудникам на ночь в качестве вознаграждения, но это не афишировалось, потому что люди странно смотрели на людей, которые пользовались услугами Свити. Насколько Джей понимал, люди считали, что если кто-то пользуется услугами Свити, то это оттого, что они других людей уговорить не могут, и такая неспособность вызывала презрение. Джею это казалось странным: в отличие от Свити люди не создавались специально для выполнения этой функции, у них и ауры соответствующей не было, так что, конечно, Свити справлялся с ней намного лучше любого человека. Но пытаться понять людей – дело гиблое, только от ЧК огребёшь.

Из коридора открывались четыре двери. Джей проверил, что запретов хозяйка не выдала, и по очереди открыл их все, кроме той, из которой вышел. За одной оказалась такая же пустоватая комната с одинокой кроватью, за второй – человеческое гигиеническое помещение, за третьей – спальня хозяйки. Как он это определил? Да потому, что в комнате творилось примерно то же самое, что у хозяйки на голове. Чего стоили одни брюки, вальяжно стекавшие с матраса на пол, и туфли на туалетном столике.

В гигиеническом помещении дела обстояли не лучше: бывшая когда-то прозрачной стеклянная ширма, отгораживавшая душевую кабину, вся поросла минеральным осадком вперемешку с мылом. Корзина для белья давно переполнилась, и её содержимое ползло в сторону отдельно стоявшей ванны. Все горизонтальные поверхности скрывались под армиями бутылочек с уходовой косметикой, а то, что не уместилось, выглядывало из-за стирального бака, из-под брюшка ванны и даже за гигиенический вазон завалилось.