– Тут гораздо скучнее, чем я думала, – ворчит Уитни. – Что, ничего такого не будет?

– Серьезно, – встревает Камила. – Давайте уже свалим отс…

Не успевает она договорить, как наконец напряжение перерастает во взрыв.

Начинается все с жесткого форчека от Джордана Трагера. Я видела достаточно игр «Брайара», чтобы узнать Трагера, как и Кейса, правда, в его случае – по агрессивной манере. Он настоящий сноб, причем во всем. А еще он колоссальный мудак, так что, когда второй игрок начинает так же агрессивно ему отвечать, я понимаю, что Трагер, как обычно, начал трепаться на льду.

Не успеваю я глазом моргнуть, как краги летят на лед и начинается драка.

Вообще-то в студенческом хоккее драки запрещены. Обоих тупиц попросту вышвырнули бы с матча и посадили на скамейку штрафников на следующем. На тренировке такое обычно тоже порицается – можно и выговор получить.

Но сегодня?

Дженсен спокойно наблюдает за происходящим.

– Черт, – шипит Уитни сквозь зубы, когда игрок из «Иствуда» с силой замахивается на Трагера и врезает ему кулаком прямо по левой щеке.

Гневный вопль Трагера эхом разлетается по всему катку. А мгновение спустя эти двое сталкиваются, хватают друг друга за грудки и начинают орудовать кулаками. Сокомандники, оказавшиеся поближе к дерущимся, еще и подначивают их поистине животными криками.

Когда же оба игрока клубком валятся на лед, да так, что не различить, где чьи ноги и коньки, Ками испуганно вскрикивает.

– Почему Дженсен не вмешивается? – восклицает она.

Чад Дженсен стоит в десяти футах и всем своим видом выдает скуку. Вокруг – хаос. Парни из «Брайара» раззадоривают Трагера. Игроки из «Иствуда» улюлюкают в поддержку своего. Я замечаю, что Кейс уже направляется к драчунам, чтобы вмешаться, но останавливается – Дэвид Демейн, капитан «Брайара», шлепает его по руке.

– Прости господи, и ДеДе тоже ничего не делает, – пораженно шепчет Камила.

Согласна: поразительный случай. Такого добродушного парня, как Демейн, еще поискать. Наверное, все потому, что он канадец.

Никто не вмешивается, пока лед не окрашивают первые алые капли.

Я не верю своим глазам, потому что к ним несется Райдер. Его высоченная фигура в один миг пересекает лед, и не успеваем мы перевести дыхание, как он оттаскивает своего сокомандника по «Иствуду» от Трагера.

Когда же Трагер встает и пытается снова ринуться в бой, Райдер встает между двумя раскрасневшимися игроками. Не знаю, что такого он говорит Трагеру, но тот замирает как вкопанный.

– Божечки, да он просто огонь, – с придыханием произносит Уитни.

– Потому что остановил драку? – с иронией уточняю я.

– Нет же, потому что умудрился заткнуть Трагера. У нас на глазах произошло гребаное чудо.

– Ничего сексуальнее никто еще не делал, – поддакивает Ками, и мы все смеемся.

Трагер – горластый грубиян и настоящий мудак. Я терпела его, когда встречалась с Кейсом, но случались дни, когда даже терпеть было трудновато. Полагаю, одним из самых положительных моментов после разрыва стало то, что отныне в моей жизни не будет никакого Трагера.

Дженсен дует в свисток, а потом наконец по катку разлетается его командирский голос:

– Тренировка окончена. Убирайтесь с моего льда на хрен.

– И нам тоже пора валить, – срочно объявляет Уитни, и я с ней совершенно согласна. Дженсен, должно быть, знает, что мы здесь, но если до этого он нас не вышвырнул, то теперь мы оказались свидетелями превращения его тренировки в кровавую бойню. Ему предстоит расхлебывать последствия, и вот тут публика явно не нужна.

Без единого слова мы втроем торопливо спускаемся по проходу. У подножья трибун приходится решить, как быть дальше – пойти к раздевалкам, куда, поджав хвост, сбежали игроки, или попробовать выйти через двойные двери в другом конце катка, где в данный момент находятся Дженсен и остальные тренеры.

Попасть под горячую руку Дженсену не хочется, так что мы негласно решаем не рисковать и добираемся до перехода одновременно с парочкой игроков «Иствуда».

Люк Райдер, заметив меня, пару секунд кажется совершенно пораженным, но потом прищуривается (а глаза у него все такие же темные, темно-голубые, я их так и не забыла!) и улыбается уголком губ.

– Жизель, – насмешливо приветствует он.

– Король выпускного, – в тон откликаюсь я.

Негромко усмехнувшись, он удостаивает меня еще одним взглядом и широкими шагами уходит прочь.

Рискну предположить, что первое впечатление мы произвели не самое лучшее.

Может, я, конечно, ошибаюсь. Может, Чад Дженсен получает удовольствие от тренировок, полных крови и кишок. Может, он из тех, кому нравится чувствовать себя на льду этаким повелителем мух и отделять мужчин от мальчишек.

Вот только глаза у него так горели, будто он готов был всех нас убить, так что, думаю, происходящее ему пришлось не по вкусу.