– Руки – это хорошо, – невозмутимо продолжал Гуамоко. – Но эта книга говорит не с руками. Она говорит с разумом. С разумом, способным воспринять то, что лежит за гранью обыденного. Твой ум, Урфин, остёр для ремесла, но для постижения этих тайн его недостаточно. Он слишком... прямой. Слишком человеческий.

Урфин нахмурился. Слова филина, как ни были они неприятны, задели его за живое. Он и сам чувствовал, что бьется головой о невидимую стену.

– И что же ты предлагаешь, премудрая птица? – язвительно спросил он. – Где мне взять другой ум? Одолжить у кого-нибудь?

Филин медленно повернул голову, и его желтые глаза впились в Урфина.

– Почему бы и нет? – тихо проговорил он. – В этой стране случались и более странные вещи. Вспомни-ка, человек, историю о Пугале, которое Гудвин сделал правителем Изумрудного города.

Урфин Джюс помрачнел еще больше. От Жевунов во время службы у Гингемы он слышал много историй, большинство из которых считал глупыми выдумками.

– Ты про Страшилу? – проворчал он. – Про набитого соломой болвана, которому этот обманщик Гудвин якобы дал мозги? Сказки для простодушных Жевунов!

– Сказки? – Птица чуть наклонила голову. – А ты уверен, Урфин? Гудвин был искусным фокусником, это правда. Но слухи о нем ходили разные. Говорят, он владел некоторыми секретами, которым позавидовала бы и сама Гингема. И если он смог дать разум соломенному чучелу... пусть даже из отрубей и иголок... то, возможно, есть способ усилить и твой собственный ум. Сделать его способным... воспринять.

Урфин недоверчиво посмотрел на филина.

– Усилить мой ум? Как?

– Не Гудвин один умеет дарить необычные дары, – загадочно проговорил Гуамоколатокинт. – В Желтой стране живет волшебница Виллина. Та самая, что помогла девчонке избавиться от Гингемы. Говорят, она владеет многими искусствами, в том числе и теми, что касаются разума.

Урфин отшатнулся, словно его ударили.

– Виллина?! Ты предлагаешь мне идти на поклон к Виллине? К той, кто погубила мою покровительницу? Да она испепелит меня одним взглядом! Или превратит в лягушку!

– Не горячись, человек, – спокойно возразил филин. – Виллина, хоть и считается доброй, но превыше всего ценит знание. Возможно, сама суть того, что ты ищешь в этой книге, заинтересует ее больше, чем твоя скромная персона. К тому же, вспомни – она дала разум Страшиле, существу ничтожному. Неужели она откажет в помощи тому, кто стремится к великому знанию, пусть и опасному? Подумай, Урфин. С новыми мозгами, с усиленным разумом ты сможешь постичь язык Древних. Ты сможешь овладеть силой, сокрытой в этих страницах. Силой, перед которой померкнет могущество и Гингемы, и самой Виллины! Разве игра не стоит свеч?

Урфин заходил по комнате. Мысль обратиться за помощью к Виллине была ему отвратительна. Но перспектива... перспектива овладеть силой черной книги пьянила и манила. Он снова посмотрел на фолиант, лежавший на полу. От него словно исходило темное, притягательное тепло. Книга звала его, обещала немыслимое могущество... если он сможет заплатить цену. И, возможно, цена эта – путешествие к Виллине и просьба об уме, способном выдержать прикосновение к безумию Древних.

– Ты думаешь... она согласится? – неуверенно спросил Урфин, останавливаясь перед филином.

– А ты попробуй, – уклончиво ответил Гуамоко. – Великие цели требуют великих усилий. И порой – неожиданных шагов. Отправляйся в Желтую страну, Урфин. Попроси у Виллины того же, что получил Страшила – острый ум. Скажи, что он нужен тебе для изучения древних манускриптов, доставшихся от Гингемы. Не упоминай об этой книге, пока не поймешь, можно ли ей доверять. Кто знает? Возможно, судьба улыбнется тебе. А если нет... что ж, ты хотя бы попытаешься. В любом случае, это лучше, чем сидеть здесь и медленно сходить с ума над письменами, которых ты не в силах понять.

Урфин Джюс долго молчал, взвешивая слова филина. Страх боролся в нем с честолюбием, отвращение к Виллине – с жаждой власти, исходящей от черной книги. Наконец, он решительно тряхнул головой.

– Хорошо, – хрипло сказал он. – Я пойду. Я пойду к Виллине и потребую у нее ум. И пусть тогда трепещет вся Волшебная страна!

Он поднял с пола зловещий фолиант и бережно прижал его к груди. Гуамоколатокинт на полке безмолвно наблюдал за ним, и в глубине его желтых глаз мелькнуло что-то древнее, чуждое и непонятное, похожее на отблеск далеких, холодных звезд. Путь Урфина Джюса к могуществу – или к безумию – только начинался.

Путь в Желтую страну оказался долог и нелегок. Урфину Джюсу, привыкшему к уединению своего дома и огорода, пришлось пересекать луга и рощи, взбираться на пологие холмы и переходить вброд быстрые ручьи. Гуамоколатокинт, восседавший на его плече, по большей части молчал, лишь изредка указывая направление или предостерегая от встречи с местными жителями, народом столь же безобидным, сколь и назойливо любопытным. Урфин же, сжимая под мышкой бесценную и ужасную черную книгу, шагал упрямо вперед, снедаемый нетерпением и дурными предчувствиями. Мысль о встрече с Виллиной леденила ему душу, но жажда постичь тайны фолианта была сильнее страха.