Шрифт:
– Ах ты, змея! Я тебе покажу «селянина»!
Он ожидал, что девушка испугается, отскочит, но Тильда, выросшая у мельницы и привыкшая таскать мешки с мукой, оказалась на удивление крепкой. Она ловко увернулась от его первого удара и потом уже сама с силой толкнула Урфина в грудь. Тот не удержался на ногах. Тильда тут же прыгнула на него сверху, вцепляясь пальцами в его волосы.
– Неотесанный болван! Драться вздумал? Ну, получай!
Они покатились по чистому полу комнаты, мутузя друг друга кулаками, царапаясь и отчаянно пыхтя. Урфин пытался придавить верткую девчонку своим весом, а та нещадно лупила его по ушам и норовила укусить. Пыль поднялась столбом, изящные колбы на полках задребезжали.
А Виллина… Виллина стояла рядом, сложив руки, и смотрела на эту яростную свалку с легкой, почти нежной улыбкой. В ее мудрых глазах не было ни осуждения, ни желания вмешаться. Лишь тихое, задумчивое любопытство.
– Вот… – прошептала она так тихо, что дерущиеся ее не услышали, – вот это настоящие чувства! Какая страсть… Я уж думала, таких в этом мире и не осталось… Как любопытно…
Она продолжала смотреть, как Урфин Джюс, только что получивший дар обостренного разума, катается по полу с простой деревенской девчонкой. Похоже, представление ей нравилось.
Глава 4. Сон Урфина Джюса
Урфин Джюс покинул дворец Виллины, чувствуя себя одновременно и окрыленным, и униженным. Ноющая боль в туловище, куда его чувствительно приложила кулаком Тильда, и саднящие царапины на лице напоминали о позорной драке. Но где-то в глубине сознания теплилось новое, странное ощущение – мысли стали острее, яснее, словно кто-то протер запыленное стекло в его голове. Черная книга под мышкой казалась теперь не такой чуждой, ее зловещие узоры смутно намекали на скрытый, ужасающий порядок.
– Ну что, искатель разума? – раздался над ухом скрипучий голос Гуамоколатокинта, который дожидался его на ветке ближайшего дерева. Филин перелетел и снова уселся на привычное место на плече столяра. – Обрел ли ты мудрость веков, или только заработал пару синяков от деревенской девчонки? Ух-ух-ух!
– Замолчи, несносная птица! – злобно прошипел Урфин, потирая ушибленное плечо. – Дар Виллины подействовал! Я чувствую… я мыслю иначе!
– О, не сомневаюсь, – язвительно протянул филин, покачиваясь на плече Урфина в такт его шагам. – Мыслишь иначе… Вопрос лишь – лучше или хуже? Уверены ли мы, Урфин, что добрая волшебница прибавила тебе ума? А вдруг она просто… переставила то, что было? Или, чего доброго, отняла что-нибудь важное? Например, остатки здравого смысла?
– Прекрати! – рявкнул Урфин. – Я стал умнее, и это главное! Скоро я постигну тайны книги!
– Постигнешь, постигнешь, – не унимался Гуамоколатокинт. – Быть может, даже слишком хорошо для твоего же блага. Расскажи-ка лучше, как прошла встреча с прелестной Тильдой? Не предложила ли она тебе еще уроков… э-э-э… хороших манер? Ух-ух!
Всю обратную дорогу филин не умолкал, отпуская колкости и насмешки по поводу драки Урфина и сомнительной пользы обретенного им «великого ума». Столяр сначала огрызался, потом пытался не обращать внимания, но монотонное скрипучее «ух-ух» и едкие замечания действовали ему на нервы. К вечеру, когда они покинули солнечные владения Виллины и снова вступили под сень более привычных, сумрачных лесов, Урфин чувствовал себя совершенно измотанным.
Завидев раскидистый старый дуб с могучими, узловатыми ветвями, похожими на костлявые руки древнего исполина, Урфин решил сделать привал.
– Все, хватит! – бросил он филину. – Лети на свою ветку и дай мне отдохнуть. Твое уханье хуже скрипа несмазанной пилы.
С этими словами он опустился на мягкий мох у корней дуба, положил рядом книгу Гингемы и, несмотря на внутреннее беспокойство, вскоре погрузился в тяжелый, беспокойный сон.
И привиделся Урфину Джюсу странный, яркий и пугающе подробный сон. Снилось ему, будто не было никакой черной книги, а нашел он в своем огороде, после бури, удивительные растения, из которых получилось сделать волшебный порошок. И этим порошком он, Урфин, оживил… деревянных солдат! Целую армию неуклюжих, но сильных и свирепых дуболомов, с капралами из красного дерева и блестящим палисандровым генералом Ланом Пиротом во главе.
Он видел, как повел эту армию на завоевание Голубой страны, как легко подчинил себе робких Жевунов. А потом – как обуяла его гордыня и жажда большей власти, и он двинулся на сам Изумрудный город. Снились ему трудности похода – овраги, река, коварные птицы Кагги-Карр, но вот он уже под стенами города! Осада, хитрости Страшилы, горящая солома… Но потом – подлая измена толстяка Руфа Билана, и вот он, Урфин Джюс, сидит на изумрудном троне Гудвина, провозгласив себя Урфином Первым, могущественным Королем!
Но радость победы была недолгой. Ему снилось, как вернулась девчонка Элли со своим одноногим дядюшкой-моряком, как освободила она Страшилу и Железного Дровосека, как объединила против него всех – и Льва, и Мигунов, и даже трусливых жителей Изумрудной страны. И вот – решающая битва на поле, грохот нелепой пушки, паника его непобедимых дуболомов, предательское лассо моряка, свист и улюлюканье толпы… Позорное поражение!
Урфин проснулся в холодном поту, сердце бешено колотилось. Сон был так ярок, так реален! Он сел, озираясь по сторонам. Рядом темнел ствол дуба, на ветке не спал Гуамоколатокинт, его глаза тускло мерцали в предрассветных сумерках. Рядом лежала черная книга, немая и зловещая.