Лили шагнула вперед первой, выпустив руку из руки Джейд. Я наблюдал за ней, затаив дыхание, пока она поднялась по ступенькам к телефонной будке и вошла внутрь. Я опустила голову, когда она взяла трубку, зная, что мои друзья оказывают ей такую же милость.

Ветер гулял по деревьям. Впереди пели птицы; Звук медленных волн, бьющихся о берег, и машин, проносящихся позади нас по оживленной дороге, создавали эмбиентный саундтрек. Что еще более важно, это давало человеку, говорящему по телефону, полную конфиденциальность.

Один за другим звонили мои друзья. Каждый выходил грустным и залитым слезами… но почему-то выглядел по-другому. Очищенный, возрожденный — коктейль эмоций. Мы взялись за руки, чтобы оказать постоянную поддержку. И когда Дилан вернулся в строй с красными щеками и мокрыми глазами, настала моя очередь.

Я взглянул на Сила, который оторвал взгляд от телефонной будки и встретился с моим. — Ты сможешь это сделать, Персик, — сказал он хриплым и хриплым голосом.

Я кивнул, затем отпустил его руку. Я подумал, что это метафора. Мы могли бы поддерживайте друг друга, поддерживайте и осушайте слезы друг друга, но когда дело дошло до этого, наши путешествия с горем были нашими собственными. Мы были одни . И нам тоже пришлось лечиться в одиночку.

Каждый шаг к телефонной будке был марафоном. Тяжесть двери казалась такой, словно она весила десять тонн. Но когда я оказался внутри, черный телефон смотрел на меня, все затихло, и чувство покоя окутало меня там, где я стоял.

Дрожащей рукой я поднял телефон и поднес его к уху. Меня встретила только тишина.

Но я знал, что она здесь, ждет на ветру.

— Поппи… — сказала я, и мой голос прозвучал очень громко в тишине. — Я знаю, что ты меня слышишь, — сказал я. Я зажмурился. «Вчера вечером я прочитал последнюю запись в твоем блокноте». Я перевела дыхание, и мои глаза наполнились слезами. «Это было так красиво. Ты была такой красивой. Надеюсь, ты это знаешь. Я улыбнулась сквозь тихий плач. «Ты попрощался со мной вчера вечером, поэтому будет правильно, что сегодня моя очередь попрощаться с тобой». Я сжал телефон крепче. «Только я не хочу. Потому что, если эта поездка и твой блокнот меня чему-то научили, так это тому, что я верю всем сердцем и душой, что ты со мной». Я фыркнул и глубоко вздохнул. Моя грудь чувствовала саднение и боль.

«Когда ты умер, весь мой мир рухнул. Но теперь я чувствую тебя рядом со мной. Я вижу тебя в звездах. Я вижу тебя в моих снах. И сейчас я разговариваю с тобой по этому телефону».

Я вытерла щеки и замерла, когда бабочка приземлилась на цветок возле телефонной будки. Когда-то это была гусеница, превратившаяся в бабочку. У этой бабочки, какой бы красивой она ни была, будет лишь короткая жизнь. Но его красота останется в памяти всех, кто его видел.

«Я люблю тебя больше, чем все звезды на небе, Поппи. Я никогда не перестану скорбеть о том времени, которое ты упустил в моей жизни, но я буду дорожить благословениями, которые ты дал мне, пока ты был здесь». Мои крики утихли, а дыхание успокоилось. — Не беспокойся о нас, — прошептал я, желая, чтобы она была свободна. «Береги себя, моя любимая сестра. Я тебя обожаю. Я тебя люблю. И я буду скучать по тебе каждую минуту каждого дня», — сказал я, а затем положил телефон обратно на держатель.

Бабочка взлетела, и я смотрел, как она летит на ветру к небо, пока оно не исчезло из виду. Я закрыла глаза и улыбнулась, особенно когда почувствовала сладкий аромат ванили, заполняющий пространство вокруг меня.

Затем я открыл дверь наружу и увидел своих друзей и любовь всей моей жизни, все ждали, держась за руки, с гордыми выражениями на лицах. И я просто знал, чувствовал это глубоко в своем сердце…

… Со мной все будет в порядке.

Тихие голоса и поворотные моменты

Сил

МИР НА ЛИЦЕ САВАННЫ , КОГДА ОНА ВЫХОДИЛА ИЗ ТЕЛЕФОННОЙ БУДКИ, БЫЛ палкой о двух концах. С одной стороны, я был так горд, до крайности радовался за свою девочку, что она хватило смелости обнажить свою душу сестре, по которой так скучала. Так гордилась тем, как она сейчас шла с прямой спиной и высоко поднятым подбородком. Но с другой стороны, это заставило меня осознать, сколько работы мне еще предстоит сделать. Вещи, с которыми я не хотел сталкиваться. Боль, которую я не хотел терпеть.

Рука Лео легла мне на плечо. — Опять же, тебе не обязательно, сынок.

Хватка Саванны в моей руке усилилась. Я взглянул на нее. Ее голубые глаза были широко раскрыты и полны противоречия. Я хотел быть лучше для нее. Черт, я хотел стать лучше для себя .

«Я могу это сделать», — прохрипела я, и Лео изучал мое лицо. Через несколько секунд он кивнул, но его глаза были осторожными. Я знала, что он беспокоится за меня.

Прежде чем я отпустил руку Саванны, она поцеловала ее тыльную сторону и отошла. Идя вперед, я удерживал ощущение ее поцелуя, все еще оставшегося на моей коже. Идти к телефонной будке было все равно что идти по зеленой миле. На мой взгляд, телефонная будка выглядела не заманчиво, а скорее как будто мои самые большие страхи воплотились в жизнь.

Я остановился у двери и заставил себя открыть ее. Тишина была оглушительный изнутри, отсутствие звука пронзало мои уши, как будто это была болезненная высокая частота. Затем я положил руку на телефон. Было холодно и тяжело. Моя грудь начала двигаться вверх и вниз. Слишком быстро. Мое дыхание было слишком быстрым. Пот выступил у меня на лбу, но я глубоко вздохнул и заставил себя взять трубку. Оно вздрогнуло, когда я поднес его к уху.

Просто представить, как Киллиан стоит по другую сторону и ждет, пока я заговорю, меня сокрушило. Мой голос затерялся в горле, и, как это часто случалось, та ночь прокручивалась в моей голове, как кинолента. Показал, как Киллиан терпит крах в объемном звуке и в высоком разрешении. Я пытался говорить, но не было ни звука. И, несмотря на мои усилия, мои колени подогнулись, и я упал на землю. Телефон висел на полке, раскачиваясь взад-вперед. Я отпустила это, желая сказать Киллиану, как сильно я его люблю, как скучаю по нему и как жизнь без него иногда кажется, что это вообще не жизнь. Но все, что я видел, это то, что он сломался в моих руках… исчез.