Саванна сглотнула, затем прижалась своим лбом к моему. «Но я нашел тебя, и ты делаешь меня безмерно счастливым». Слеза скатилась по ее щеке и перешла на мою, как будто они шли по одной дорожке. «Я обрел счастье с тобой. Без присутствия Поппи в моей жизни. То, что я когда-то считал невозможным. Это заставляет меня подвергать сомнению все, во что я когда-либо позволял себе верить». Она отодвинулась назад и моргнула. «И самое худшее то, что она бы полюбила тебя, но ей никогда не удастся встретиться с тобой».

Мне не хотелось видеть, как плачет Саванна. Это уничтожило меня. Но когда я подумал о Киллиане, мое сердце почувствовало еще большую боль. — Килл тоже бы тебя любил, — прошептала я, боль от этого была как кинжал в сердце.

Но улыбка, которую это замечание вызвало в Саванне, была похожа на то, как будто она наконец увидела солнце после вечной тьмы.

Саванна обняла меня и прижалась щекой к моей груди. Я удержал ее, еще ближе, когда понял, что она уснула. Я вспомнил, как впервые встретил ее в аэропорту. Я уже тогда что-то чувствовал к ней, даже несмотря на свой тяжелый щит гнева. Какая-то искра узнавания — моя душа просыпается от долгого сна.

Я поцеловал Саванну в макушку, рассказывая каждую часть нашей поездки, поэтому далеко. Озерный край, бесконечное скалолазание, групповые занятия, катастрофические одиночные встречи, но Саванна, которая была рядом со мной во всем этом, была для меня совершенно незнакомой. Норвегия, северное сияние, пляж, наш первый поцелуй. И Саванна день за днем сливает свое сердце с моим. Души таяли, пока мы не превратились в одну размытую форму. Поддерживали друг друга, когда другой падал.

Запах вишни и миндаля прорезал запахи сахара и специй. Мягкие волосы Саванны прижались к моей щеке, когда я положил голову на ее макушку. Она пошевелилась у меня на руках и моргнула, глядя на заходящее солнце. "Я заснул?" - сказала она устало.

— Всего лишь на время, — сказал я, и она повернулась ко мне лицом. — Вернемся назад? По правде говоря, я мог бы остаться с ней таким навсегда. В безопасности в моих руках. В безопасности от вреда.

Саванна улыбнулась и кивнула.

Мы вернулись в отель. Наступила ночь, и я лег спать. Когда я уже собирался спать, на моем телефоне появилось сообщение.

ПАПА:

Надеюсь, тебе нравится Индия, сынок. Лео сказал, что у тебя все хорошо. Мы тебя любим.

Мое сердце устремилось в бешенство. Я вспомнил сегодняшний гат и свое признание Саванне в том, что я был плохим сыном. Мои руки дрожали, когда я перечитывал это сообщение снова и снова, пока глаза не затуманились. На множество оставшихся без ответа сообщений, которые они отправили за те многочисленные недели, что меня не было. Они никогда не прекращали попыток. На самом деле мои родители никогда не отказывались от меня. Я оттолкнула их, выместила на них свой гнев и превратила их жизнь в ад. И все же они все еще были здесь и пытались. Так стараешься для меня.

Разблокировав телефон, я ответил:

МНЕ:

Я тоже люблю вас обоих. Скучаю по тебе.

Реакция папы была незамедлительной.

ПАПА:

Сил. Сын. Спасибо, что ответили. Мы хотим поговорить с вами больше всего на свете. Услышать ваш голос. Но мы подождем, пока ты будешь готов. Мы так рады, что вы ответили. Мы очень скучаем по тебе и так гордимся тобой. Продолжай, Сил. Мы тебя любим. Пожалуйста, продолжайте говорить с нами.

МНЕ:

Я буду. Я обещаю. Я стараюсь, пап. Я тебя люблю.

Я бы не смог им позвонить, даже если бы захотел. У меня перехватило горло от эмоций, а послание отца расплывалось, пока я перечитывал его несколько раз, и слезы наполняли мои глаза.

Они не ненавидели меня. Воздействие, которое это оказало на меня, было тотальным.

Я отложила телефон, спринт в моем сердце замедлился до нормального темпа. Я вытерла глаза и подождала, пока не появится обычная боль, возникающая при попытках заснуть. Ночные времена всегда были для меня худшими. Может быть, потому, что именно тогда умер Киллиан. Во тьме. Может быть, потому, что ночь дала мне время подумать. Но сегодня вечером боль уменьшилась.

И с чуть более легким сердцем я спал лучше, чем когда-либо.

Яркие цвета и громкий смех

Саванна,

Больше всего в том, что ты и Ида сестры, мне больше всего понравилось то, как мы много смеялись. Как мы процветали в компании друг друга. Хотя у нас были друзья, нам никто больше не был нужен. Мы были настолько близки, насколько это возможно.

Думаю, это одна из вещей, по которой мне будет не хватать больше всего, когда меня не станет – смех вместе с вами обоими. Даже сейчас я думаю о той ночи, когда Руне подошел к двери после того, как узнал о моей болезни. Он был там, чтобы пригласить меня на свидание, и мы смеялись над ужасной реакцией папы, стоя в дверном проеме, когда Руне стоял там, выглядя как беда в своей темной одежде и ботинках. Я помню удар, который этот образ нанес мне в грудь. Я буду скучать по каждой минуте, когда не смеюсь со своими младшими сестрами.