С а т т а р о в. Ревнуешь к тому, что было столько лет назад?!

А х м а д у л л и н а. Осколки клеить, Гайнан… Почему мне, мне осколки?! Я не ревную, не ревную…

С а т т а р о в (тоже вскипая). Ну, было! Ну, ошибка! Что мне… Стреляться, что ли, теперь? Я тебе предлагаю: пойдем сейчас ко мне. Оставь эту квартиру ей… этой женщине с ребенком, а жить будем у меня. Пошли! Мы же люди… Мы же люди, в конце концов!

Молчание.

А х м а д у л л и н а. А ее, жену свою, ты забыл?

С а т т а р о в. Жену! Какая она мне жена? Мы с ней шесть лет не живем. Не развелись через суд только потому, что мне некогда, а ей лень! Ты мне жена!

А х м а д у л л и н а (осторожно дотрагиваясь). Пульс у тебя бьется. На шее жилка.

С а т т а р о в. Ты больше, чем я сам… Худо мне сейчас. Плохо.

А х м а д у л л и н а. Трудно нам… Мы и друг без друга не можем, и вместе…

С а т т а р о в. А так можем? Так же убить можно друг друга. Почему ты не боишься сложной лжи и боишься простой правды?

А х м а д у л л и н а. Ты о чем? О чем ты говоришь? Господи, разве в этом дело? Все эти годы я — одна, одна. Чего это мне стоило? Сколько во мне погибло, умерло… ласки, нежности. Я окаменела вся! Высохла! Боюсь! Я не прощу тебе, наверное, этого никогда! Через этот порог ни мне, ни тебе не переступить! Таисии завидую. У нее сын. (С жалкой улыбкой.) Поздно уже. Поздно.

С а т т а р о в. Почему — поздно? Почему?

А х м а д у л л и н а. Я боюсь. Ну и какие мы с тобой муж и жена? Ты привык властвовать, а со мной!.. У меня самой люди гнутся в руках!

С а т т а р о в. Я думал… Когда я шел к тебе, я думал…

А х м а д у л л и н а. Какая я теперь жена? Мы с тобой просто друзья. Друзья, враги, полулюбовники какие-то! Не поймешь что! Ты мне как сын теперь, которого у меня нет и которого никогда не будет. Как наш сын! И как своего сына я люблю тебя.

Саттаров стремительно встает, уходит.

(Рванувшись.) Гайнан!

Стук двери. Ахмадуллина неподвижна. Потом тихо встает, ходит по комнате. К двери, к окну. Дверь открывается. Но появляется не Саттаров — А л с у.

Что? С ним? Что-то случилось?

А л с у. Нет-нет, ничего… Извините! Недавно помощник экскаваторщика погиб… Я слышала, его жена здесь, у вас, живет. Может, ей помочь чем-нибудь надо. Я хочу ей помочь! Я должна! Поэтому я и пришла.

А х м а д у л л и н а. Она куда-то вышла… Куда же она вышла?

А л с у. Я не вовремя? Простите меня. Вы… бегите! Вы его догоните. (И вдруг плачет, прижимается к Ахмадуллиной.)

А х м а д у л л и н а. Ты что? Что с тобой?

А л с у. Вы его любите. Я ему… гадала… Вы… тоже любите… любите…

А х м а д у л л и н а. Ты плачешь? Кто ты?

А л с у. Я тоже… я до этого никого еще не любила! Никогда! А теперь ненавижу!.. Я должна помогать теперь, помогать…

Ночь. А ш о т с д е в у ш к о й. С а т т а р о в, почти наткнувшись на них, отходит, отступает в сторону.

Д е в у ш к а. Смотри, луна.

А ш о т. Вот раньше — лес и луна. Антураж был для любви. Ну, у какого-нибудь Тургенева, например. Вздохи, ахи и луна.

Д е в у ш к а. А теперь? Теперь же то же!

А ш о т. А сейчас, видишь, краны, балки, не поймешь, где луна. Черт знает, как мы изменились!

Д е в у ш к а. А чувствуем так же, глупый! (Целуются.) Осторожней, кто-то идет!

А ш о т. Вот я и говорю, раньше был антураж, а теперь никакого антуражу.

Появляются двое парней, это В и к т о р и Ю р и й.

В и к т о р. Ну, сегодня мы с Лехой — я на «КрАЗе», а он на «БелАЗе». Давлю на газ и — по степи!

Ю р и й. А какой Леха?

В и к т о р. Ну, Леха. Со второй колонны.

Ю р и й. Слушай, Витек, а у тебя с собой пожрать ничего нет?

В и к т о р. У тебя не желудок при тебе, а ты при желудке.

Ю р и й. Просто аппетит. Целый день на свежем воздухе.

Появляется Г а у х а р.

Г а у х а р. Юра! Ты чего? Я тебя жду-жду! Пошли!

Ю р и й. Витя, знакомься, Гаухар.

В и к т о р. Да ладно…

Ю р и й. Невеста, невеста моя.