Р у ш а н ь я. А я бы тоже хорошей была… Преданной!.. Верной!..

А л с у. Что с тобой?

Р у ш а н ь я (засмеявшись). Нет, нет, это я так… Нарочно! Над Веркой вот смеюсь. Эх, телевизора нет!

Г а у х а р. А мы с моим через две недели уже расписываться пойдем. Хватит уж, отлюбила, отстрадала, жить надо.

А л с у. Отлюбила? Как — отлюбила?

Г а у х а р. Любви у меня по край было. Уважение мне сейчас надо от человека.

В е р а. А где вы жить будете?

Г а у х а р. Устроимся. Квартиру обещают.

Н ю р а. Он у тебя непьющий, это хорошо.

Г а у х а р. Будет непьющий!

В е р а. А я сегодня туфли купила. Английские.

А л с у. Ну-ка, чего же ты?

Вера вынимает туфли из коробки, надевает тонкие чулки, прохаживается по комнате.

Для тебя, Вера, и сделали их.

В е р а (радостно). Правда? Если кому-нибудь нужно куда сходить, берите!

Р у ш а н ь я. Это тридцать четвертый-то размер? Ха-ха!

В е р а. А сказку? Алсу, сказку!

Н ю р а. Ну да. Телевизора нет.

Р у ш а н ь я. Ты ее только долго рассказывай. И чтобы все закручено было. И чтобы про любовь больше! И про деревню.

Затих вагончик, ушел в слух, в детство. Тоненькая мелодия пробивается на свет через радиоприемник.

А л с у. Это сказка о любви. Настала первая ночь…

Молчание.

В е р а. Ну, чего же ты молчишь?

А л с у. Я не молчу, я смотрю. Костер горит… Джигиты всегда ищут своих любимых. Вот и он искал свою прекрасную Фирдаус! Он очень устал в тот день и лег вместе со своими зверями возле огня. И вдруг видит: на ближнем дереве — молодая красавица. Но только он подошел к ней, красавица обернулась отвратительной старухой, стала хохотать и всячески ругать джигита скверными словами.

Р у ш а н ь я. Поматерно?

А л с у. Поматерно… Джигит поднял ружье и выстрелил в старуху! Но пуля отскочила от нее, как горошина от доски. Тогда джигит догадался, что это не простая старуха, а убыр. Та самая убыр, которая погубила душу его прекрасной Фирдаус. Достал он тогда особую серебряную пулю, прицелился и выстрелил.

Р у ш а н ь я. Старуха же.

В е р а. Какая это старуха!..

А л с у. Перевернулась убыр в воздухе восемь раз и упала на землю. Схватил ее джигит: это ты, говорит, погубила мою прекрасную Фирдаус?!

Появляется В и к т о р.

В и к т о р. «Зачем же Ваньку-то Морозова, ведь он ни в чем не виноват!..» Не нравится? А я еще могу! «Она по проволоке ходила, махала белою ногой, и страсть Морозова схватила своей безжалостной рукой…»

А л с у. Уходи! Слышишь?

Р у ш а н ь я. Кто тебя сюда приглашал?

В и к т о р. Я в жизнь без приглашения вошел! (К Алсу.) Да, пьян! Пьян! Потому что кореш мой погиб! Потому что виноват один, а пойдет под суд другой! Сын большого папеньки… Га-ад! Он же и тебя продаст! Гнида эта!..

А л с у. Врешь!.. Все врешь…

В и к т о р. Вру?

В е р а. Как же это? Человек погиб, а вокруг смерти грязь какая-то!

В и к т о р. Вру? Грязь? А это вот что? Вот, сорвал! Приказик! На видном месте подвешенный. Гараева под суд, а сыночка отстранить от работы на пару месяцев. Чтобы объективнее, значит… Зачем же Ваньку-то Морозова, а?!

Незаметно входит С а т ы н с к и й, нерешительно приглядывается ко всем.

Вру, значит… (Сминает бумагу в комок, бросает Алсу в ноги.) Ладно! Целуйся со своим чистеньким… Со мной любая пойдет! (Смотрит на Рушанью, но отворачивается.) Этого товара здесь достаточно. (Глядя на Веру.) Вот ты, куколка… Ничего! Пойдем, а?

Р у ш а н ь я. А со мной? Со мной не пойдешь?! Отойди от нее! Ненавижу!

С а т ы н с к и й. Слушайте! Вы, молодой человек!.. Вы!.. Ну-ка, вон отсюда, слышите! Вон!

В и к т о р. Ты, папаша… Ух, какие мы!.. Ладно, морду я другому бить буду.

С а т ы н с к и й. Это почему?

В и к т о р. Ты старый очень. Пока. (Уходит.) «Зачем, зачем же Ваньку-то Морозова, ведь он ни в чем не виноват!..»

Алсу подходит к кровати, бросается в нее ничком.

С а т ы н с к и й. Здравствуйте.