Шрифт:
— О ком хотите. Можете рассказать о его жене.
— Я с ней всего пару раз пересекался.
— Неужели не сложилось никакого впечатления?
— Мне по работе впечатления не положены.
Несмотря на ночь, я привычно натягиваю капюшон до бровей, и мы переходим на бег.
— В первую очередь вы человек. А она все же слепая беспомощная женщина. Ирма, наверное, очень страдает? Особенно, когда мужа нет рядом.
— Страдают там скорее окружающие. — Мой спутник на миг оглядывается назад. Присматривается к густым кустам у дорожки. Затем продолжает бег.
— Не всем нравится покладистый характер. Некоторым нужна изюминка… или перчинка.
Так и хочется добавить: «Мой характер вашего босса не устроил, значит, так ему и нужно». Но внезапно вспоминаю таинственные слова адвоката, и на ум приходит другая идея.
— Иногда это ни изюм и ни перец, а какой-то хрен, — ворчит себе под нос водитель.
— И, тем не менее, вы трудитесь на его семью. Уже давно.
— Кто на что учился.
— Леонас сказал, что вы работаете на него пять лет, — вру, радуясь, что спутник не видит моего лица.
— Скоро будет пять. Через месяц. — Водитель вновь оглядывается. В этот раз не на кусты, а на окна первого этажа.
— А еще сказал, что вы отличный охранник. — Останавливаюсь рядом.
— Это вы меня сейчас на понт берете? — расплывается в улыбке мужчина.
— Давайте начистоту! Если вы всего лишь водитель, то я девочка из подтанцовки.
— Танцуете вы лучше любой подтанцовки. — Хмыкает. — Раскусили.
— Значит, Лео приставил ко мне охрану. Он боится чего-то?
Наверное, после случая с Леванским это неудивительно. Мало ли кто захочет отомстить. Но внутренний голос подсказывает, что копать нужно глубже.
— Все чего-то боятся.
— Знаете, пять лет назад у Лео не было личных телохранителей. Только корпоративная служба охраны. Они следили за безопасностью в его студиях и клубах.
— У многих когда-нибудь появляются телохранители… — так же расплывчато отвечает мой спутник, но я уже выяснила, что хотела.
— Особенно пять лет назад. Сразу после аварии и моей ссылки, — проговариваю свою мысль вслух и срываюсь на бег.
Короткая пробежка приносит облегчение. Извилины все еще отказываются расслабляться. Прокручивают то одни, то другие идеи. Однако я все же засыпаю.
Голова выключается через пару минут после прикосновения к подушке, а включается без пяти восемь.
Не понимая, почему вдруг так резко проснулась, я оглядываю комнату, прислушиваюсь к шумам за стеной. И лишь где-то через пару минут замечаю входящее сообщение на телефоне.
Вроде бы ничего особенного. Мой номер есть у многих людей. Любой мог прислать СМС. И все же чувствую необычную тревогу.
Руки слегка подрагивают, когда снимаю блокировку с экрана. Сердце пропускает удар, стоит мне увидеть, что отправитель Гриша. А от содержимого становится не по себе:
«Раз ты натравила на меня своего юриста, будь готова к ответу!»
Глава 32. Контрмеры
Ева
О том, что за ответ подготовил Гриша, я узнаю буквально через пару минут.
— Ева, он с ума сошел?! — С телефоном в руках вбегает в комнату няня.
— Что случилось?
— Как этот индюк может такое говорить? Как у него язык поворачивается наговаривать на тебя?!
— Ты о ком вообще?
— Вот! — Марина поворачивает ко мне экран. — Катков, конечно, всегда был сволочью, но чтобы опуститься настолько низко…
Она ставит на повтор короткий ролик, и мы вместе внимательно смотрим.
— Да, я с самого начала знал, что Ева Лаврентьева всем лжет, — с драматическим раскаянием произносит на камеру Гриша. — У нее не было романа ни с каким гитаристом. Моя клиентка родила дочь от женатого мужчины и заставила меня сочинить легенду об отце.
— Это низко. Особенно для звёзды ее уровня. Вам не стыдно было участвовать в этом фарсе? — спрашивает Каткова молодая бойкая журналистка.
— У меня не было выхода. Я вложил в Еву все свое состояние. Отдал под залог и квартиру, и дом, — грязно лжет Гриша.
— Наверное, можно было не связываться с Лаврентьевой? Многие молодые певицы мечтают о работе с таким успешным продюсером, как вы.
— К сожалению, Ева не предупредила меня о беременности, когда подписывала контракт. Эта маленькая… — Катков морщится, — … особенность стала известна во время первого тура. Билеты уже были проданы. Я не мог ничего отменить.