Да чтоб ты был здоров, Максим Батькович! Забей уже болт на все проблемы! Выпей лимонадику и охладись в морской водичке! Если что-то уже произошло, то это уже произошло. И исправить это либо невозможно, либо архисложно…

Я так и сделал. Правда лимонада не нашлось в продаже, и мне пришлось давиться тёплой минералкой, остатки которой я вылил себе на голову… Надо бы озаботиться какой-нибудь панамкой, а то напечёт головку. И буду потом лежать и думать: «Это меня солнечный удар так припечатал или голова лопнула от лишних мыслей?»

Бродя по пляжу в поисках Ирины и Олега, я по-прежнему испытывал чувство тревоги. И чем дольше я бродил, не находя своих друзей, тем тревожнее мне становилось. Я уже прошёл по ближайшему к нам пляжу вдоль и поперёк пару раз, но ни на берегу, ни в море не обнаружил предмета своих поисков. От этого на душе стало совсем тошно. Вариантов того, почему я не смог найти своих друзей было… Очень много. Не столько, конечно, как блох на Барбоске, но всё-таки…

Ну, во-первых: Они могли просто-напросто исчезнуть из-за возникшего парадокса. Это был, как мне кажется, совсем плохой вариант. Думать об этом не хотелось. Хотя второй вариант был не лучше. При нём исчезала только Ирина, а расстроенный Олег в поисках её просто мог заблудиться и влипнуть в какие-нибудь неприятности, в силу плохого понимания окружающего мира. Мало ли… Скажет кому-нибудь что-нибудь неправильное и получит по сусалам или бутылкой по башке, или… Но даже если мне и удастся вытащить его из возникшей беды, то что мы с ним будем делать? Без Ирки у него может начаться всё что угодно, от обычной хандры, до суицидальной апатии. А иметь в напарниках такого кекса, тоже не айс.

Интересно… А может быть они просто уединились в одном из наших домиков для плотских утех? Не-ет… Зная романтически-возвышенную натуру князя, я бы заявил с уверенностью старика Станиславского: «Не верю!»

Да и Ирина тоже девушка высоких моральных принципов. Правда, тут ей достался не какой-то пьяный гопник с гнусными намёками на близость, а целый князь. Практически, принц, только без права залезть на престол Российской империи. Но, нет. Практически на сто процентов нет. Олег Константинович, парень глубоко порядочный и он будет ей ещё с полгода читать стихи, выгуливать под Луной по берегу моря, и выбирать момент, чтобы сорвать первый несмелый поцелуй. И вряд ли это будет поцелуй в губы…

Машка… Где ты теперь? Воссоединилась со своим настоящим телом? Или снова стала бестелесным призраком? Я не исключаю ни тот, ни другой варианты. Да много ещё есть всяких разных вариантов, понятия о которых я не имею.

Ау! Где вы все? Куда вы все делись? Прям, хоть ходи по пляжу и ори в полный голос: Маша! Ира! Олег!

Но, нет… Так дело не пойдёт. Откликнется штук двадцать Маш, двадцать Ир, и ещё в придачу с десяток Олегов. Проще тогда уж звать: Олег Константинович! Откликнись, Великий князь!

Да уж… В дурку я быстро попаду, если на шестьдесят первом году Советской власти буду искать на пляже в Дагомысе Великого князя Романова.

Интересно, это у меня от перегрева такие глюки, или я на самом деле вижу то, что вижу? Или он откликнулся на мой мысленный призыв и нарисовался, хрен сотрёшь. Князь, и княжескую мать его, растудыт в качель… Идёт, лыбится… В руках мороженое несёт. А вон и Ирка. Она оказывается лежал загорала, накрыв лицо широкополой соломенной шляпой. Что-то не помню я, чтобы с утра у неё такая была. Потому и не узнал среди кучи полуголых женских тел её. Я же не мог бродить по пляжу и тщательно разглядывать девушек, выискивая стройную и спортивную… Так и по морде можно ни за что получить…

— Ребята! Я так рад вас видеть…

— Максим!?

Ира улыбнулась, только почему-то улыбка у неё получилась какая-то неискренняя. И ещё… Она так же, как и я буквально пару минут назад, кого-то искала глазами за моей спиной.

— А где Маша?

Хор-роший вопрос. Я и сам бы был не против узнать ответ на этот простой, но в то же время очень сложный вопрос: «Где Маша?»

— Я не знаю…

Ответил я честно, только прозвучало это как-то не так. Как-то не корректно. Не честно… Но я же ведь и на самом деле не знаю, где она сейчас.

— Максим! — снова подала голос Ира. — Что случилось? На тебе лица нет.

— У азиатов, типа корейцев или японцев, считается что лучше умереть, чем потерять своё лицо. Поэтому-то в Японии и был развит культ сэппуку, которое у нас почему-то все называли харакири.

— Ты о чём это? — спросил меня князь, протягивая мне вафельный стаканчик с пломбиром.

— Спасибо, Олег! Но у меня совсем нет аппетита. — отказался я от десерта.

— Ты не ответил. — снова вступила в разговор Ира. — Где Маша?

Голос у неё был встревожен. Кажется, что чисто с женской интуицией она уже поняла, что что-то случилось, но пока ещё просто не могла понять, что именно.

— Она пропала…

— Как? Где?

— Ира! Выслушай меня! А потом уже будешь задавать мне всякие вопросы, если они у тебя после этого ещё останутся.

Я уселся рядом с ними и стал рассказывать. Начал издалека. Потому что для того, чтобы они смогли меня понять, мало было просто рассказать, надо было ещё дать пояснения. Но даже и сейчас я не стал им рассказывать всего. И начал я своё повествование с конца августа одна тысяча девятьсот восемьдесят второго года. Рассказал про больницу, в которой познакомились почти четырнадцатилетний Максим Шварц и почти двенадцатилетняя Мария Кнопке. Мне пришлось им рассказать, как умерла от смертельной опухоли в голове маленькая девочка, и как я потом встретился с её призраком на старом Немецком кладбище.