– Помилуйте, – добавил он, опровергая самого себя, – чепуху это отмочишь, и сейчас смех, а они там съерундят, например, что бога нет, или еще какие пустяки, что даже попервоначалу страшно, а не то спор.

– Надо, чтоб это всегда страшно было, – кротко шепнул Туберозов».

Что-то не видно здесь «книжного происхождения» слова. То, что «все литераты употребляют», – еще не указание на книжность. Да и «герунда» здесь никак не связана с герундием: отец Савелий просто иронизирует над новым и непривычным словом.

Пора, наверное, объяснить, что такое «семинарские» слова. В любую эпоху в разных слоях общества рождаются новые слова. Эти любопытные словечки (разумеется, не все и не всегда) входят сначала в разговорный, а затем и в литературный язык – из профессиональной среды, из технического лексикона, из молодежного сленга.

«Семинарский» язык – как раз такой молодежный сленг и есть, только бытовал он в ту пору, когда слова «сленг» в русском языке и в помине не было. Семинаристы – учащиеся духовных семинарий – переиначивали на свой лад слова из греческого и латинского языков, которые им полагалось изучать, либо же присоединяли к русским словам латинские и греческие приставки и суффиксы, и рождались: антимoния (в выражении антимoнии разводить), ахинeя, бeстия, грубиян, заведeнция, поведeнция, рацeя, свинтус…

Конечно, не только семинарский жаргон был щедр на нововведения – в языке закреплялись слова из гимназического, университетского, инженерного, даже бурлацкого сленга (без бурлаков, например, у нас не было бы выражения «тянуть лямку», и слово «шишка» не обозначало бы важного влиятельного человека – в ироническом, разумеется, ключе), но сейчас нас интересуют именно семинарские слова. Относится ли к ним «ерунда»?

Все этимологические словари утверждают: да, относится, и произошло это слово от «герундия» – грамматической формы в латинском языке, а наука этой чужой грамматики якобы трудно давалась семинаристам. Вот и пошлo: герундий – герунда – ерунда. Сию версию, почерпнутую у Дмитрия Константиновича Зеленина (на него ссылаются практически все этимологические словари), да еще подкрепленную примечанием в работе самого Якова Карловича Грота (тут, правда, ссылок поменьше), повторяют так давно, что она стала едва ли не абсолютной истиной.

Этот «абсолют» нашел место и в современном журнале «Максим». В статье «“Богема”, “Страдать херней” и еще 18 слов и выражений с интереснейшей историей происхождения» автор Гай Серегин красочно описывает происхождение слова «ерунда» (правда, без ссылок на источники):

«Ерунда. Семинаристы, изучавшие латинскую грамматику, имели к ней серьезные счеты. Взять, например, герундий – этот почтенный член грамматического сообщества, которого в русском языке просто нет. Герундий – нечто среднее между существительным и глаголом, причем применение сей формы в латыни требует знания такого количества правил и условий, что нередко семинаристов прямо с занятий уносили в лазарет с мозговой горячкой. Взамен семинаристы стали называть “ерундой” любую нудную, утомительную и совершенно невнятную чушь»36.

Ну не прелесть ли? «Уносили в лазарет с мозговой горячкой». По причине герундия! Бедные семинаристы…

Если уж на то пошло, ничего особенно сложного в герундии нет. Ну, отглагольная часть речи, соединяющая в себе признаки существительного и глагола. Ну, выражает действие как предмет. Ну, есть определенные грамматические правила – в разных языках разные. Не бог весть что. Мне скажут: а в русском языке герундия-то нет! А я отвечу: зато мы его часто употребляем в речи и на письме. Как вы думаете, что такое «молдинг», «брифинг», «серфинг», «консалтинг», «аутотренинг», «боулинг» и так далее? Это всё герундий!

Пока у нас самих не началась мозговая горячка, давайте заглянем в еще один исторический документ – статью великолепного русского лингвиста Алексея Ивановича Соболевского «Из области словообразования», опубликованную в журнале «Лингвистические и археологические наблюдения» в 1912 году.

Там по интересующему нас вопросу А. И. Соболевский писал следующее:

«Неясное по образованию ерундa чепуха, вздор может восходить и к ярондa, и к ерондa (срв. ёра. ёрник и т. п.). Первоначальное значение могло быть: злобное вранье.

Рядом с дурандa и т. п. мы имеем тарантa, кто тараторит, тарантит; один из князей Пронских, XVI в., имел прозвание Турунтай; срв. название села близ Вологды, упоминаемое в к. XVI в, – Турандаевское. По– видимому, в тарантa на месте второго т первоначально было д.

Бранные слова типа дурында, дурандa принадлежат не одному русск. яз: моравск. hlupanda дура, ст. – чешск. Janda от Jan и др.»37.

Я давно жду вопроса от читателя: и зачем все это рассказывать? Зачем этот нафталин? Зачем семинарский жаргон первой половины XIX века? К чему словари второй половины девятнадцатого столетия и начала двадцатого? При чем здесь древние филологические труды, сквозь которые не продерешься? Может, еще во времена царя Гороха отправимся? Вот уж действительно будет ерунда с горохом! Журнал «Максим», конечно, наш современник, но и он здесь – с какой стати?

Хорошие вопросы. Отвечаю.