Несмотря на столь внушительное звание и награды, выглядел краском очень молодо, вряд ли бы кто-то дал ему больше двадцати лет.

— Кавалер, кобылу его ети… — грустно усмехнулся Лешка. — Хорошо хоть вытянулся и слегка заматерел…

Когда он после возвращения в первый раз заглянул в зеркало, то сразу даже не узнал себя. Каким-то удивительным образом Лекса очень быстро возмужал и вытянулся. Впрочем, особо этому не удивился, так как давно убедился в том, что война в одночасье делает из детей стариков.

С орденами тоже получилось совершенно неожиданно, причем не только для Лексы, а для всех. К тому времени, как Лешку еще раз представили к ордену, он уже оказался награжденным еще за первую операцию. Баронов не обманул, получив документы на представление, Фрунзе лично сам тогда продавил награждение, но орден вручить не успели. А за ликвидацию главарей бандформирований, уже на всех причастных пролился целый дождь наград, в том числе и на Алексея. Таким, совершенно волшебным и неожиданным образом, он оказался в свои далеко неполные шестнадцать лет дважды кавалером главного и единственного ордена страны. Второе награждение попытались отменить, поднялся шум, но потом все смирились. Ну а кубики комеска от своих щедрот и на радостях дал комфронта.

Впрочем, ордена и звания Алексея почти не радовали, как не радовали его награды и в прошлой жизни. На получение им этих побрякушек работало много хороших людей. И далеко не все выжили.

— Скорее бы закончили болтать… — недовольно буркнул он, отвернувшись от зеркала. — Торчу без дела, как кобыла в степи…

Словно услышав его, дверь через пару минут открылась, а из кабинета начали выходить командиры.

— Рад за вас, Алексей Алексеевич! — Козырев на мгновение остановился и крепко пожал руку Алексею. — Желаю плодотворной учебы и службы, думаю, наша встреча не последняя…

Говорил он очень доброжелательно, в словах не прозвучало даже малейшей угрозы, но Лешку, в буквальном смысле, передернуло, а по спине пробежали ледяные мурашки.

— Давай, давай, Лекса, иди домой! Жена заждалась, небось! — Зенкевич хлопнул Лексу по плечу. — А завтра с утра ко мне, надо решить, кто твое подразделение возглавит. Я до завтра в Коканде задержусь. Свободен, комэска Турчин!

Алексей облегченно выдохнул и поспешил домой. Сбежав с крыльца, остановился поправить портупею и невольно услышал, что шепчут друг другу часовые на входе в штаб гарнизона.

— Етить, это ж он, Лекса Басмачья Смерть! Ох, и натерпелся я тогда. Как привезли их, а у этого кожа с лица слезла, глаза пустые, как у мертвяка, сущая нечисть…

— Ты-то что… — ахнул второй. — А мне было приказано сидора у них с тороков снимать. Сидора кровищей пропитаны, смердят, жуть, а в кажном сидоре — голова человеческая! И таких, двенадцать штук!

— Да каких двенадцать! Тридцать, сказывали! А в котором сидоре и по две…

— А еще говаривают, что сам он резал…

Алексей немного смутился и пошел быстрым шагом по улице. Приказ изъять головы басмачей никакого морального удовлетворения ему не доставил, но Алексей привык всегда исполнять приказы надлежащим образом. От и до. Приказали доставить хоть какие-то свидетельства успешного выполнения операции — получите. Других, увы, искать времени не было. Чертовы басмачи быстро опомнились и устроили гостям достойные проводы.

Весна вовсю вступала в свои права, радостно щебетали птички, журчала вода в арыках, а цветы на фруктовых деревьях источали одуряющий аромат. На сердце у Лексы тоже бушевала весна, он уже успел очень соскучиться по жене и радовался тому, что очень скоро ее обнимет.

Брякнула щеколда на калитке.

— Лекса, азизим!!! — Гуля повисла у него на шее. — А у нас гости! Смотри, сколько. Мама говорила, что гость в дом, Аллах в дом. То есть, счастье в дом. Вот!!!

Лешка слегка оторопел. Весь миниатюрный дворик был забит друзьями. Комэска Казанцев с женой и детьми, Костик со своими питомицами-сестричками, дядька Степан и дядька Пашка, Модя и Федот, Юсуп, Жень, Попович, Николка и Серега…

— Лекса, братишка!!!

Все принялись обниматься, разговаривать, начался веселый кавардак. Питомицы Костика носились по дворику с дочерьми Казанцевых и весело верещали, Гуля счастливо улыбалась и краснела, когда ей что-то нашептывала Татьяна Владимировна.

— Плов будет, ай какой плов! — Бердыев дирижировал деревянной лопаткой. — Только я такой умею!

— Смотрите, какую мне ходулю выстрогал дядька Пашка! — Модя всем демонстрировал гладко ошкуренный протез на правой ноге. — Могу и барыню сплясать!

— А себе парня заберу, — солидно рассказывал дядя Паша. — А что, парень толковый, опять же, на двоих у нас две здоровые ноги и две деревяшки, сподручней вдвоем будет!

— Моя слусить дальсе будет! Потом сениться! — рассказывал Жень. — Домой потом, когда весь булсуй победить.

— И я с тобой, — расхохотался Николка. — Мне только в армии место! Опять же, всем комотдов навесили. Будем гонять молодых. Это я могу!

— Не добили еще всех сук… — зло бросил Серега. — Вот как добью, тогда посмотрим куда!