Пыль долго не оседала, а Силье, чтобы успокоить дыхание, потребовалось времени еще больше. На губах у нее стоял привкус крови и камня, и безумно хотелось пить. Она вспомнила свою мать и ее страхи перед силой тролля в опасном сочетании с недостатком сообразительности.

Но Хрунгнир, он-то где?

Силье открыла глаза, похлопала ресницами, чтобы смахнуть с них остатки налетевшей каменной пыли. Вокруг не слышалось ни звука, не горело ни лучика света. Жив ли еще тролль — Силье не понимала. Не в силах окликнуть его, потому что горло пылало, она принялась взывать шепотом в ткань рукавов:

— О Фригг, умоляю тебя, я знаю, где его мать. Не дай ему умереть, не увидев ее снова. Я тебя прошу, я тебя умоляю.

Под конец девочка разрыдалась. Она сплюнула и по привкусу во рту поняла, что слюна все еще смешана с кровью и пылью. Воздухом снова стало можно дышать, но ее раздраженные легкие побаливали. Силье выпрямилась. В кромешной тьме она чувствовала, как при каждом движении вокруг нее снова разлетается пыль. Плохо понимая, в какую сторону ей идти, девочка отчаянно старалась восстановить голос, чтобы позвать тролля.

Сначала она скорее кашляла, чем звала, но потом у нее все же прорезался голос — хриплый и прерывистый. В промежутках между кровавым кашлем она двигалась вперед наугад, спотыкаясь о камни, и молилась, чтобы хоть какой-то отзвук указал ей верное направление.

Богиня Фригг, казалось, вняла молитве девочки: вдруг послышался стон.

— Хрунгнир! — радостно вскричала Силье. — Хрунгнир!

Тролль был жив. Судя по его бурчанию, он скорее пытался очнуться, чем страдал от боли. При звуке падения камней Силье остановилась: гора, похоже, больше не собиралась обрушиваться, но было бы обидно получить по ногам каменюкой, пока йотун освобождался от заваливших его глыб.

— Ты ничего себе не сломал? — спросила она, держась на достаточном, как она надеялась, расстоянии.

— У Хрунгнира болит голова, — ответил тот раздраженным голосом, расталкивая камни. — Хрунгнир сделал глупости, и Хрунгниру придется все разгребать.

Несмотря на кашель, Силье не смогла сдержать облегченного смешка. Очевидно, гора обрушивалась на тролля уже не в первый раз.

— Извини, я тебе помочь не смогу.

— Силье не сможет помочь Хрунгниру найти маму?

— А, ну это я смогу! Но только если ты не обрушишь снова гору. Я куда хрупче, чем тролль!

Она услышала, как неподалеку от нее сдвигаются камни, и почувствовала рядом хриплое дыхание, отдающее землей. Должно быть, йотун присел перед ней. Он прошептал ей:

— Хрунгнир обещает быть осторожным с Силье.

Полчаса спустя юная девица выбралась из пещеры тролля, моргая глазами, чтобы приноровиться к яркому полуденному солнцу. Она все еще сильно кашляла, а кожа и одежда были того же цвета, что и у йотуна, но улыбалась она, как никогда прежде. Она потеряла сумку и факел, зато отыскала свою веревку. У первого же ручья она с облегчением утолила жажду, понимая, с другой стороны, что от ледяной воды у нее долго будет побаливать горло. Силье попыталась оттереть лицо руками, но только стала хуже выглядеть — настолько черной была вода, стекавшая по блузке. Она отряхнулась, не добившись особенных успехов, и, окончательно забыв обо всех этих мелочах, отправилась в обратный путь.

Хотя старейшина деревни и двое ее соседей потрясенно проводили ее взглядами — как будто непотребство какое увидели! — лишь Кнут спросил ее, что случилось. Силье остановилась, поравнявшись с ним, и мгновение помедлила, прежде чем отвечать. Юноша за две недели не перемолвился с ней и словом, и теперь выглядел взволнованным. Она пожала плечами, посмотрела ему прямо в глаза и пошла дальше как ни в чем не бывало, оставив Кнута в расстроенных чувствах.

Сонья тоже изменилась в лице при виде дочери. Она бросила свою лохань с грязным бельем — к восторгу Фриды, которая тотчас кинулась в нее.

— Я знаю, где искать, мама! — крикнула Силье, не дав ей времени задать вопросы. — Мать Хрунгнира возле водопада «Семь сестер»!

— Кто такой Хрунгнир? — тут же спросил Рюрик, появляясь из-за юбки Соньи.

— Представляешь, водопад Семи Сестер, — продолжала Силье, не обращая внимания на брата. — Это знак богов!

— Кто такой Хрунгнир? — появляясь в свою очередь, потребовал Ингвар.

— Что с тобой стряслось? — только и смогла сказать Сонья, пытаясь вытащить младшую дочь из лохани со стиркой.

— Кто такой Хрунгнир? — продолжал расспросы Рюрик.

— Пустяки, — ответила Силье, отмахнувшись от объяснений. — Хрунгнир был так счастлив, что ему захотелось потанцевать в шахте, и потолок пещеры обрушился. Я могу его отвести сегодня ночью!

— Пустяки? — выкрикнула Сонья, выхватывая из белья Фриду. — Этот тролль может убить тебя, даже не заметив того, а ты говоришь — пустяки!

— Тролль? — воскликнул Рюрик.

— Ты видела тролля? — вторил ему Ингвар.

А Фрида поверх всего добавила свои вопли, потому что ей хотелось снова залезть в грязное белье. Силье спрашивала себя — и зачем она вернулась объяснять, что собралась делать. Впервые она испугалась, что мама будет переживать из-за ее опоздания, а в результате ей пришлось столкнуться с неодобрением своих планов и домогательствами братьев, которые желали знать, какого роста тролль и чем он питается. Обсуждение превращалось в кошмар.