Шрифт:
Мантуя, палаццо дель Те
Завтракали мы в скромной кампании: я, Агафья с Джованни, игриво стреляющим глазками в сторону Бланш, Легат и Ольга. Я по кровной связи пересказывал жене последние события. Вампирша обсуждала тонкости оживления сына для дальнейшего решения династического кризиса с главой рода Хризантем, которую, как выяснилось, тоже звали Бланш.
Джованни, похоже, всерьёз вознамерился ухлёстывать за внучкой Легата, поэтому на завтрак явился с букетом хризантем.
— Вот спасибо! Дарить варварски убитые символы рода — отличная идея! — ядовито заметила девица, которой нужно было хоть на ком-то сорвать злость и обиду. Всё время до нашего возвращения из Версаля она думала, что её ба пала от моей руки.
— Бутончик мой, — ворковал Джованни, совершенно не обращая внимания на раздражение дамы сердца, — я всё понимаю, не для меня твоя хризантема цвела и не для меня твой скелет полировали! Но поклоняясь Смерти, оцени двойной символизм!
Букет ожидаемо полетел в лича, но тот только умильно потянулся к Бланш, состроив губы трубочкой:
— Хочешь я тебя покормлю, моя куколка?
Я только тихо посмеивался, глядя на подобные ухаживания.
Неожиданно к нам присоединился принц Андрей. Сонно потирая глаза после трёхчасового сна, он жадным взором уставился на кофейник.
— Миш, вот скажи, почему развлекаешься ты, а будит Медведев меня?
— Наверное потому, что я ещё не ложился? — высказал своё предположение. — Или неизвестно где оставил свой мобилет.
— Надо бы у себя проверить, вдруг там обронили, — заметила Легат.
Ольга поухаживала за принцем, налив ему кофе без сахара и сливок. Отпив пару глотков, Андрей блаженно вздохнул.
«И чем интересовался начальник имперской службы безопасности?» — на всякий случай перешёл я в кровную связь.
«Дмитрий Фёдорович интересовался, а никак ли не связана бронь ангара на имперской воздушной верфи на твоё имя с внезапным утренним появлением французского посла у него не пороге».
«Я весь во внимании. Чего же возжелал французский посол в столь несусветную рань?»
«Посол возжелал проведения спецоперации по уничтожению иномирного паразита на территории Кремля. Якобы, специалистами президентского питомника было выявлено размножение мимикрирующей формы паразитической жизни, присасывающейся к энергетическим конструктам. И представляешь, прикидывалась эта форма жизни дубами. Во избежание возможного международного скандала, посол просил разрешение уничтожить дерево дружбы французского и русского народов».
Я расхохотался и захлопал в ладоши.
«Ай, да, Гиббон, ай, да, сукин сын! Красиво вышел из положения!»
«То есть ты к этому причастен, — принц не спрашивал, он констатировал факт. — Что нужно было сделать Гиббону, чтобы он пошёл на такие уступки?»
«Кроме бомбардировки пустотными гранатами и направлений на нас трёх диверсионных групп? Нужно было пообещать раскрыть секреты Талейрана и обнародовать имя нарушителя международной конвенции о неприкосновенности воздушных судов».
— Миша, тебя когда-нибудь убьют! Такие уступки не прощают, — произнёс Андрей вслух, покачав головой.
— У него теперь в друзьях Легат Французского легиона Смерти ходит, — хмыкнула Бланш-старшая, комментируя возмущение принца. — Я его чисто из принципа верну, чтобы посмотреть, как он отнесёт букетики на кремацию своими убийцами. Если, конечно, не решит сожрать живьём.
Милая улыбка в сочетании с пустыми глазницами выглядела пугающе, но принц Андрей даже не поморщился.
— Уж чего у Миши не отнять, так это умения приобретать могущественных врагов и не менее могущественных друзей, — пробормотал себе под нос принц, о чём-то размышляя.
— Кстати о букетиках! — вспомнил я. — Было же третье свидания, а я опять опростоволосился! Какие цветы любит Госпожа Смерть? Давно я не занимался селекцией!
Глава 12
— Да бросьте, герцог или граф, как к вам, собственно, обращаться, раз уж у нас завязалась столь тесная дружба?
— Зовите Михаилом или Траем, как вам удобней, — ответил я, макая воздушный эклер в малиновый джем. Вкус малины мне напомнил мордашку Имал, вдоволь объедавшуюся ягодами. Я с нотками грусти вспомнил свою кошечку, так быстро повзрослевшую. Теперь она было под присмотром отца и не нуждалась во мне как раньше. Но я всё равно скучал.
— Так вот, Мишель, — на французский манер произнесла магичка, — с цветами у Госпожи всё сложно. Любое её прикосновение уничтожает жизнь. Потому и тронный зал в месте силы украшен лишь каменными цветами.