— Алания, Дигорское ущелье, — впервые заговорила Мира с момента пробуждения Тигрова, заодно и подав тому тарелку с ухой. Клянусь, я увидел, как кошак за его спиной потянул носом в сторону еды, но облизнулся при этом на обортницу, а не на уху.

Приплыли… Всё интереснее и интереснее…

И тут в себя пришёл Полозов. Тому, на удивление, хватило лицезреть три кучи золота, резко покрасневшую Мирославу и нас с Тигровым сидящих с тарелками ухи по пояс обнажёнными, чтобы сделать какие-то свои выводы, которыми он с нами и поделился:

— Судя по тому, что шахзаде я среди нас не наблюдаю, к нам скоро нагрянет в гости иранский экспедиционный корпус.

Друзья, возвращаемся к традиции бонусных глав за каждый 500-й лайк! Приятного чтения!

Воздух был наполнен ароматом хвои и сырой земли, а где-то вдалеке слышался шум горной реки, несущей свои воды через каменистые пороги. Солнце, пробиваясь сквозь туман и вековые кроны деревьев, оставляло на земле причудливые узоры из света и тени. Мы сидели на поваленном стволе старого дерева, покрытого мхом и лишайником.

— Николай, просвети нас, беспамятных, — я облокотился на ствол, чувствуя под ладонью шершавую кору. — Ты, видимо, понимаешь больше, чем мы… Какого хрена здесь происходит? — мой голос звучал мягко, но в нём чувствовалось напряжение, которое я не пытался скрыть.

Николай Полозов, сидевший рядом, хмыкнул и провёл рукой по лицу, словно пытаясь стереть усталость.

— Я просто понимаю чуть больше остальных, — наконец ответил он, его голос звучал сдержанно, но в нём чувствовалась горечь. — А ты… — он резко повернулся к сестре, сидевшей по другую сторону от меня, — вообще должна сидеть в схроне и носа не показывать. Невес-с-ста! — последнее слово Николай прошипел, и в его голосе зазвучали нотки, напоминающие шипение змеи.

Мирослава, услышав это, вздрогнула и опустила глаза. Её пальцы нервно теребили край куртки, а губы дрожали, будто она собиралась что-то сказать, но не решалась.

— Коль… — жалобно протянула она, но брат резко прервал её:

— Цыц, дура! Иди наслаждайся возможностью посидеть, а то, когда это закончится, я надеру тебе задницу так, что сидеть ты не сможешь ещё долго!

Даже я сейчас понимал, что это была не угроза, а обещание.

Эфемерный кошак, который обычно скрывался ауре за спиной Еремея, вдруг взрыкнул, словно выражая своё недовольство поведением Полозова. Его глаза, светящиеся в полумраке, сверкнули, но сам Тигров даже бровью не повёл, продолжая спокойно есть уху из деревянной миски, которую он держал в руках. Казалось, его совершенно не волновала эта перепалка.

Мирослава, виновато опустив голову, медленно поднялась с поваленного дерева и поплелась в сторону бора.

— Я бы, на твоём месте, не выпускал её из поля зрения, чтоб ещё чего-то не учудила, — как бы между прочим заметил Еремей, не отрываясь от своей ухи. Его голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась лёгкая насмешка.

— Еремей Аристархович, хоть вы не начинайте! — Николай бросил на него раздражённый взгляд, но Тигров лишь пожал плечами, продолжая есть. Оборотни обменялись понимающими взглядами, и я почувствовал, как моё терпение начинает иссякать.

— Мирослава, назад, — скомандовал я, и мой голос прозвучал так резко, что девушка вздрогнула и остановилась, не решаясь повернуться. — Николай, нож! Если уж у вас языки в одно место засунуты, сам всё узнаю! — я протянул руку, ожидая, что Полозов передаст мне нож, но вместо этого он и Тигров хором воскликнули:

— Не надо! — их голоса слились воедино, и я удивлённо поднял бровь. — Сами расскажем!

Я откинулся на ствол дерева, скрестив руки на груди, и смотрел на них, ожидая объяснений.

Мантуя двумя днями ранее

Вечер на берегу озера был наполнен теплом и уютом. Вода, гладкая как зеркало, отражала последние лучи заходящего солнца, окрашивая поверхность в золотисто-розовые оттенки. На берегу, среди высоких сосен и раскидистых ив, горели костры, вокруг которых веселились люди. Аромат жареного мяса смешивался с запахом дыма и свежести, принесённой с озера. Кто-то смеялся, кто-то танцевал под звуки гитары, а кто-то просто сидел у воды, наслаждаясь моментом покоя. Дети Тильды, мокрые и довольные, бегали по берегу, оставляя следы на песке, а их смех разносился далеко вокруг.

Мирослава сидела на поваленном бревне, наблюдая за шахзаде Абдул-Азизом, который, казалось, был везде одновременно. Он ловко управлялся с шампурами над углями, то и дело подбегая к воде, чтобы побрызгаться с малышами, а затем возвращался к костру, чтобы перекинуться парой слов с баронессой Белухиной. Её взгляд время от времени задерживался на Мирославе, что не ускользнуло от внимания девушки.

Когда баронесса, наконец, подошла к Мирославе, та даже удивилась. Они раньше не были близко знакомы, и такой интерес со стороны столь влиятельной женщины заставил Миру насторожиться. Но ситуация располагала к общению, и девушка решила воспользоваться моментом, чтобы закрепить знакомство.