Апрель 1980 года. В один из дней неожиданно для всех пропадает майор КГБ Вадим Шаламов. В выходной Шаламовы собирались на дачу, после этого их никто не видел. В понедельник ни майор, ни его жена не появились на работе, четырехлетняя дочь не пришла в детский сад. Соседи и знакомые ничего пояснить не могут. Незадолго до этого оперативник участвовал в операции по разоблачению шпиона в сфере радиотехнической разведки. Возможно, это как-то связано с его исчезновением… Шаламов объявлен во всесоюзный розыск. Поисками занимается майор Алексей Костров. Ему кажется, что он напал на след пропавшего коллеги. Но череда последовавших за этим событий заставляет Кострова изменить направление поиска…
Враг умен и хладнокровен. В его арсенале – логика, упорство и точный расчет. Он уверен, что знает, как победить нас в этой схватке. Но враг не учитывает одного: на его пути стоят суперпрофессионалы своего дела, люди риска, чести и несгибаемой воли – советские контрразведчики.
«В романах Валерия Шарапова настолько ощутимо время, что кажется, еще немного, и ты очутишься среди героев этих книг – невозмутимых следователей, коварных преступников, перепуганных граждан. А отчаянные сыщики примут тебя за своего и немедленно возьмут на очередную опасную операцию…» – Сергей ЗВЕРЕВ, автор боевых романов
Глава первая
11 апреля 1980 года, пятница
В книжный магазин на улице Калинина вошли двое. Первый был заметен – крупный, породистый, с жесткими кудрявыми волосами. Он был со вкусом одет. На шее у него был клетчатый шарф – весеннее тепло обманчиво, склонные к простуде люди предпочитали утепляться. Второй был невзрачен, какой-то серый, незаметный, с редкими волосами. Товарищ придержал дверь, пропуская внутрь своего видного спутника, обернулся, прежде чем войти, посмотрел по сторонам. Улица Калинина (когда-то Воздвиженка) являлась частью нового Калининского проспекта, но в этих кварталах сохранила свой первообразный облик. Вдоль дороги выстроились опрятные трехэтажные здания дореволюционной постройки. Машин было мало, прохожие никуда не спешили. Все дышало какой-то старинной патриархальностью. Впрочем, призывы со стен крепить единство всех миролюбивых сил и не позволить сеять вражду между народами возвращали в новейшее время. Убедившись, что на улице все спокойно, «серый» товарищ вошел в здание и прикрыл дверь.
Подобных магазинов в городе насчитывалось сотни. А в «самой читающей стране» – десятки тысяч. Сонная тишина, клюющие носом продавцы, специфические запахи бумаги и типографской краски. «Книга – источник знаний» – встречал посетителей нестареющий слоган. Покупателей в этот час было мало. Книги, пользующиеся спросом, продавали из-под полы, на барахолках или в обмен на двадцать килограммов макулатуры. Часть изданий распределялась по подпискам. Произведения сомнительного содержания распечатывали на машинках, размножали, распространяли среди своих – и все запретное, как и должно, пользовалось спросом. В свободной продаже ничего ликвидного не было. Специализированная литература, мемуары видных деятелей, скучные, насквозь идеологизированные опусы членов Союза писателей. В отделах детской и художественной литературы присутствовало несколько человек. Женщина в очках и платочке перелистывала атлас с красотами Ленинграда. В отделе научной литературы не было ни души.
Туда и вошли двое. Товарищ с шарфом что-то спросил. Второй лаконично ответил, украдкой глянул на часы. Первый кивнул, отвернулся к стеллажам, взял с полки справочник по квантовой механике. Спутник бросил пару слов ему в спину, покинул секцию и направился к выходу. Работница магазина удивленно посмотрела вслед: что, уже? Оторвалась от созерцания Медного всадника дама в очках, тоже проводила посетителя взглядом. Он вышел на крыльцо, закурил. Втягивал дым с какой-то нервной спешкой, его глаза воровато блуждали. Усиливалось чувство дискомфорта. Рядом с крыльцом стояла застекленная будка таксофона. Вернее, частично застекленная – кто-то хорошо похулиганил. В будке находился мужчина с тонкой щеточкой усов. Он говорил негромко, по-русски, но в речи чувствовался акцент. Мужчина улыбался, но это была маска – глаза настороженно оглядывали мир за пределами таксофона. Курильщик, поколебавшись, спустился с крыльца, двинулся к телефону. Человек с трубкой у уха выразительно на него посмотрел. Субъект остановился. Он не понимал, что нужно делать. Откуда-то возник молодой человек в кепке и болоньевой куртке, стал шататься вокруг будки, нетерпеливо постукивая по коленке скрученной газеткой. Господин в будке понял намек – завершил беседу и вышел на улицу. Молодой человек презрительно фыркнул, занял освободившееся пространство. Понаехали тут, подрывают самый передовой в мире социалистический строй…
Щеголеватый господин направился к крыльцу магазина, покосившись на невзрачного товарища, застывшего столбом. Тот пробормотал:
– Все в порядке, он там… – И, не оглядываясь, облегченно переводя дыхание, устремился к тротуару.
Персонаж с усиками вошел в магазин. У молодого человека в таксофоне в руке возникла рация, он произнес в нее несколько слов, при этом не спускал глаз с удаляющегося субъекта. Вышел из будки, отправился за ним, продолжая постукивать газеткой по ноге. Прохожих на тротуаре было немного. Навстречу шла девушка с забавной дворняжкой на поводке. Собачка семенила рядом с хозяйкой, свесив язык. Тявкнула на объект слежки, когда тот поравнялся. Мужчина испуганно отшатнулся, скрипнув зубами. Девушка рассыпалась в извинениях, зачитала наставление своей питомице. На молодого человека с газеткой собака не тявкала. Тот понятливо усмехнулся, подмигнул девушке. Гражданка того заслуживала, хотя могла бы быть постарше. Но подобные недостатки, как правило, преходящи… В попутном направлении проследовал троллейбус, начал замедлять перед остановкой движение. Начало дня, давки еще не было – в салоне имелись свободные сидячие места. От остановочного павильона отделилась фигура в черном плаще с поясом, мужчина двинулся навстречу по тротуару. Конспирация уже не имела значения, он уставился колючим взглядом в объект охоты. «Серый» тип все понял, встал как вкопанный, руки у него повисли. Он обернулся, облизнул посиневшие губы, встретившись взглядом с молодым человеком в шерстяной кепке. Участники слежки не походили друг на друга, но взгляды у них были одинаковые.
– Сурин Николай Витальевич? – вкрадчиво осведомился молодой человек.
Газетка втиснулась в боковой карман, в руке появились красные служебные корочки с золотым тиснением.
– Комитет государственной безопасности, старший лейтенант Зорин. Вы задержаны, просьба сохранять спокойствие и следовать за нами.
– Подождите… – мужчина не собирался сохранять спокойствие. – Почему? На каком основании? Я сотрудник первого отдела важного государственного предприятия, и вы не можете вот так просто…
– Николай Витальевич, прекращайте, – поморщился молодой человек, подходя ближе. – Вы все прекрасно понимаете. Давайте без театральщины и скоморошьих плясок. Следуйте к машине. Вам нужно особое приглашение?
К тротуару подъехали практически новые «Жигули» третьей модели. Вышел еще один сотрудник, приглашающе открыл заднюю дверь. Без шума и плясок, к сожалению, не обошлось. Сурин вырвался, когда его взяли под руку, сделал скачок! Человек в плаще знал свое дело, крепко держал за локоть – и клок ткани остался в его руке! Какие только возможности не придает отчаяние… Выражение «пятки засверкали» обретало буквальное значение. Чертыхнувшись, сотрудники Комитета припустили за беглецом. Бывают же такие живчики, а на вид не скажешь…
Троллейбус еще стоял на остановке. Кто-то сел, кто-то остался. Сурин подлетел к открытым дверям. На что надеялся? Убегать от КГБ на троллейбусе – это что-то новенькое. Люди на остановке увлеченно наблюдали за развитием событий. Сурин с разгона запрыгнул в троллейбус, но споткнулся о нижнюю ступень, повалился, растопырив конечности. В этот момент водитель решил закрыть двери. Створки зажали застрявшего на ступенях беднягу. Ноги застучали по бордюру. Закричали пассажиры и граждане на остановке. Сотрудник в плаще схватил предполагаемого преступника за полу куртки – теперь уж точно не вырвется. Водитель туго соображал, начал движение. Крики усилились, кто-то использовал нецензурную лексику. Это могло закончиться очень плохо. Ноги преступника, казалось, жили отдельной жизнью, неприкаянно болтались. Подобные ситуации инструкциями не предусматривались. Сотрудники растерялись, мужчина в кепке непроизвольно дернулся к стоящим у края тротуара «Жигулям». «Шары протри, дебил!» – орали пассажиры. Водитель наконец сообразил, что дело плохо, резко остановился. Сработали гидроцилиндры, лязгнули двери. Сурин был в шоке, неважно соображал. Его схватили за шиворот, оттащили от троллейбуса. Задержанный машинально сопротивлялся, его лицо побелело. В эту минуту он казался не совсем вменяемым.
– Гражданин Сурин, вы задержаны, – повторил старший лейтенант Зорин. – Вы понимаете, что происходит?
Он всеми силами старался не засмеяться, судорожно сглатывал. У коллеги чувство юмора отсутствовало. Зачем оно на такой работе? С невозмутимой миной он скрутил преступнику конечность – тот взвизгнул и уже при всем желании не мог вырваться.
– Отпустите… – прохрипел он. – Я ни в чем не виноват, это произвол, я буду жаловаться…
– Бедняга, – посочувствовала молодая гражданка на остановке. – Вдвойне не повезло, не его сегодня день.