Начало восьмидесятых. Советская контрразведка получает сигнал от своего источника в Вашингтоне о том, что в Москве действует завербованный американцами агент с оперативным псевдонимом Фауст. Из ориентировки становится ясно, что этот человек так или иначе связан с Комитетом. Выявить и обезвредить предателя поручено майору КГБ Владиславу Пургину. Он тщательно перебирает возможные кандидатуры. Однако по ходу работы список подозреваемых стремительно сокращается. Оставшаяся последней фамилия повергает майора в настоящий шок…
Враг умен и хладнокровен. В его арсенале – логика, упорство и точный расчет. Он уверен, что знает, как победить нас в этой схватке. Но враг не учитывает одного: на его пути стоят суперпрофессионалы своего дела, люди риска, чести и несгибаемой воли – советские контрразведчики.
«В романах Валерия Шарапова настолько ощутимо время, что кажется, еще немного, и ты очутишься среди героев этих книг – невозмутимых следователей, коварных преступников, перепуганных граждан. А отчаянные сыщики примут тебя за своего и немедленно возьмут на очередную опасную операцию…» – Сергей ЗВЕРЕВ, автор боевых романов
Глава 1
Над стольным градом Вашингтоном зависло мутное сентябрьское солнце. Ветерок овевал орегонские дубы, выстроенные в шеренгу виноградные клены. Деревья желтели, облетевшая листва шуршала под ногами. «Листья желтые над городом кружатся…» – печально напевала спутница. Пургин удивленно косился на нее: сутки на чужбине, и уже ностальгируем, товарищ капитан?
– А здесь неплохо, – неуверенно заметила Ульяна. – Правда, Владислав Анатольевич?
В последние полчаса она подозрительно притихла – наверное, что-то придумала. Коллега, спутница и верный товарищ смотрелась весьма достойно. Худая, темноволосая, с дерзкой мальчишеской челкой – ей идеально шел приталенный брючный костюм и остроносые ботинки на каблучках. Карие глаза настороженно ощупывали встречную публику.
– У нас в это время года тоже хорошо, – буркнул Влад.
– О, у нас в это время года просто сказка, – поддержала его коллега. – А лучше всего – в Ленинграде. Самая туристическая пора – еще тепло, ласковое солнышко, деревья, как сказал бы поэт, одеты в золото и багрянец… Вы так загадочно улыбаетесь, Владислав Анатольевич.
– Анекдот вспомнил, Ульяна Игоревна. Лежат два крокодила. Слева – река, справа – американская военная база. «Широка река Нил…» – задумчиво изрек Влад.
– Что вы, товарищ майор, Волга шире… – прыснула Ульяна.
Мимо прошел здоровяк в расстегнутой жилетке – гремучая смесь индейца и африканца. Он свысока глянул на Пургина и тут же заинтересовался его спутницей. Обрисовались еще трое – европеоиды, в костюмах. Они торопливо шли навстречу, общаясь между собой, видимо, клерки, перебегающие из офиса в офис. Государственные учреждения в этой части города росли как грибы.
– Я вас за руку возьму, Владислав Анатольевич, ладно? – Ульяна коснулась его плеча и просунула руку через сгиб локтя.
Пропал. Вот утраченный фрагмент: nроица проследовала мимо, клерки спешили по делам.
– На всякий случай, как бы чего не вышло, Ульяна Игоревна? – улыбнулся Влад. – Обычные гомо американусы. В этом районе безопасно. А вы у нас впервые за границей? Ничего, коллега, привыкнете, какие ваши годы. Старайтесь не выказывать нервозность, мы гуляем, дышим воздухом свободы.
«Опасность» миновала, но отпускать его локоть Ульяна не собиралась, и дело не в том, что боялась. Тайную влюбленность в старшего по званию было видно невооруженным глазом. Шансы сотрудницы равнялись нулю, это все прекрасно понимали, и она – в первую очередь. У Пургина невеста в Москве, свадьба на носу (любил пошучивать: «Вот уборочную закончим – и тогда…»), и вообще, служебные романы – неприемлемы. Но сердцу не прикажешь. Замуж Ульяна в свои тридцать с хвостиком еще не выходила, периодически на горизонте кто-то возникал, но не задерживался – к великому огорчению Пургина…
За деревьями показалось советское посольство – за полчаса сделали крюк и вернулись, шли дальше в северном направлении. В планы на вечер Влад коллегу не посвящал, и Ульяна смирилась со своей ролью «младшей сестры».
Исторический особняк находился в центре Вашингтона. Здание со сложной архитектурой в стиле бозар (что-то от барокко, что-то от архитектуры эпохи Возрождения) с 1933 год арендовалось советским правительством. Оно находилось в окрестностях горы Альто, на 16-й улице – одной из важнейших городских артерий. Пышный бульвар тянулся с севера на юг в северо-западной части округа Колумбия, стартовал недалеко от Белого дома – в Президентском парке, напротив площади Лафайет, следовал вдоль вашингтонского меридиана и завершался у площади Блэр Серкл.
Показались яркие вывески крупного торгового дома: «Bloomingdale’s», «Nordstrom», «Lord & Taylor». На обширной автостоянке выстроились машины – цвет мирового автомобилестроения.
Рука, сжимающая его локоть, вдруг напряглась.
– Так, отставить, товарищ капитан. Понимаю ваши низменные инстинкты, но сейчас не до этого. В универмаге продаются дорогие модные вещи, они вам точно не по карману. Одежда, обувь известных мировых брендов, сувениры, аксессуары, предметы антиквариата. Еще успеем походить по магазинам – разумеется, с сопровождением. Рекомендую Висконсин-авеню, Ховард-авеню, район Капитолийского Холма, а также Джорджтаун, там вообще весь квартал – один большой магазин. А пока ведите себя смирно, нас и так считают ненормальными.
– У вас потрясающие знания, Владислав Анатольевич, – похвалила Ульяна. – Видимо, часто здесь бывали. Почему это нас считают ненормальными? – обиделась она за всю советскую нацию.
– А чем докажете, что вы нормальная? – парировал Влад. – Хорошо хоть, под колеса не бросились. Стоит нашему брату увидеть торговое изобилие загнивающего Запада, как все – дыхание учащается, пот течет, глаза бегают. Стыдно за наших людей. А иностранцы не слепые, все видят.
– Не волнуйтесь, товарищ майор, мы не такие, – процедила Ульяна, с усилием отворачиваясь. – Мы морально стойкие, презираем все это мещанство…
– Очень на это надеюсь. Не забывайте, товарищ капитан, все это изобилие, которым они кичатся, – продукт эксплуатации трудового народа и по карману лишь узкой прослойке населения. ФБР следит за каждым твоим шагом, налогами просто втаптывают в землю…
– А еще у них негров линчуют, Владислав Анатольевич.
– Ну да, вы правы. Хотя, знаете… уже нет.
Он наблюдал за негритянкой с детской коляской. Та вывернула с боковой дорожки и спешила первой оказаться на тротуаре. Колесо попало в выбоину, негритянка ругнулась. Коляска застряла, и требовалась грубая мускульная сила, так как дама еще не набралась материнского опыта. Пургин, любезно улыбаясь, пришел на помощь, приподнял коляску, переставил, не вглядываясь в содержимое. Молодая мамаша изобразила кислую улыбку и отвернулась. Она не стала путаться под ногами, дождалась, пока советские граждане проследуют мимо, свернула на тротуар и отправилась в обратную сторону. Майор обернулся. Негритянка нагнулась над коляской, чтобы поправить покрывало, попутно что-то извлекла – как бы даже не рацию – и посмотрела на майора. Он лучезарно улыбался – и темное лицо сделалось еще темнее от раздражения. «Да уж, темнокожее население мы за собой в мировую революцию не поведем, – подумал Пургин. – У них в Америке все неплохо. Лет через сорок еще и характер покажут – чтобы помнили, как их предки загибались на плантациях». «Обложили меня, обложили!» – забился в голове хриплый голос Владимира Семеновича Высоцкого.