Ещё три года назад голландский купец, а я люблю общаться с этой публикой, рассказывал, что его маленькая страна является монополистом в области производства килей для всех типов судов. Мол, кроме испанцев вся Европа, включая Англию и Францию, закупает голландские комплектующие. Это несмотря на регулярные войны, которые торговле не помеха. И другие детали у них лучшие. Умные люди ещё в XVII веке сделали ставку на массовую переработку сырья, в чём не прогадали. Не удивлюсь, если эта сфера приносит денег не меньше, чем огромный торговый флот. Если учитывать все вложения и риски.

Поэтому я загорелся идеей создания своего перерабатывающего производства. Надо сказать, что в России было сложно с любой промышленностью. Три года назад во всей огромной стране набиралось едва сорок мануфактур. Это по данным министерства промышленности. Сейчас сто десять. Плюс заработали новые металлургические производства в Туле, Белом Колодезе, а также Дугнинский чугунолитейный, открытый Демидовым, УГМК и три оружейных завода. Есть ещё десяток проектов, которые готовятся к запуску, включая новгородский. В общем, есть чем хвастаться, но рано гордиться. Успокаиваться тоже не стоит.

По большому счёту мне нечего делать в Нижнем. Однако я жду очень важную новость, которая может перевернуть российскую экономику, вернее, дать ей мощнейший толчок. Заодно хочется ещё раз посетить местную верфь.

А ещё моя поездка связана с теологическим фактором. В Ярославле к нашей эскадре присоединился патриарх, дабы вместе изучить ситуацию. Плохо, что поездка из деловой сразу превратилась в насквозь официальную, насыщенную постоянными молебнами. Я посещаю церковь и по возможности соблюдаю положенные обряды, но без фанатизма. Естественно, моя умеренность в этом деле давно обросла мифами и слухами. Вот и пришлось поработать над имиджем, ведь в присутствии главы церкви особо не пофилонишь. Как ни крути, но вопрос веры в России XVII веке крайне важен. Заодно мы посетили Юрьев-Повольский, вотчину и оплот Аввакума, после чего и состоялся важный разговор с Корнилием. Информации и так хватало, но посещение формального центра раскольничества стало последней каплей.

Хотя надо признать, что после ослабления религиозной удавки, вызванного поведением царя, количество показательно набожных людей изрядно сократилось. Всё-таки пропаганда — великая вещь! Мы два года через газету продвигаем идею: хочешь доказать своё благочестие — помоги нуждающимся. Нет — молись и соблюдай обряды. Только вместо длительных паломничеств и прилюдного бросания копеек нищим на паперти пожертвуй на больницу или приют. И ведь действует. Пусть со скрипом, но высший слой общества и купечество начали менять свои привычки. Возможно, свою роль сыграло закрытие десятков монастырей и реквизиция церковной собственности. Может, народ меня боится или опасается, что пожертвованные средства попадут в казну? Плевать, всё равно процесс пошёл. И с ростом пожертвований на благотворительность неожиданно снизился процент показушников, что является главным достижением. Сразу вспоминается просто чудовищная по своему цинизму ситуация с паломничеством Елизаветы Петровны[1]. Мне кажется, что большей антирекламы церкви сложно придумать.

Я всегда считал, что бог у человека в душе и выворачивать её нараспашку необязательно. Сейчас у нас набирает моду более скромный подход, хотя бояре и купцы хвастаются богоугодными делами. Как без этого? Пусть тешатся, лишь бы людям помогали. Но не всё так благостно в России-матушке.

Разговор с патриархом состоялся на стенах нижегородского кремля. А чего? Спереди Волга, слева Ока. По рекам снуют десятки судов, прибрежные районы города буквально гудят от огромного количества людей. Зато противоположный берег пуст и радует нетронутой природой. Красота! На слиянии двух рек расположен крупнейший ныне русский порт. Именно так. Отсюда идёт большая часть грузов волжского транзита, который начал набирать обороты. Значит, не зря я пахал как проклятый три года, позабыв о белом свете.

Меня принято обвинять во всех смертных грехах, всем рот не заткнёшь. Только критики не учитывают, что царь на месте не сидит и другим не даёт. Вернее, многих это и раздражает. Помнится, Пётр тоже пытался влезать в любые детали, вплоть до того, что сам плотничал, работал на нартовских станках или дёргал несчастным зубы. Я пошёл немного иным путём и вместе с подчинёнными стараюсь разобраться в сути происходящих процессов. Мне не нужна столярная мастерская во дворце. А вот наладить логистику поставок леса или канатов, бесперебойную обработку древесины и создать предтечу конвейера — более важная задача. Потому я горжусь новгородской верфью, расположенной в Гнильцах, что выше по Оке. Это мой выстраданный ребёнок. Сейчас строится вторая верфь, но уже в Городце, что на Волге. Стране необходимо огромное количество стругов. Да и подобное производство выдаёт немало иной полезной продукции.

Точно так обстоят дела в иных сферах. Главное — организация и тщательная подготовка, пусть иногда мы теряем время. Лучше дольше запрягать, но затем быстрее ехать, нежели телега будет постоянно ломаться. Или гнить, как получилось с азовской флотилией первого императора. Тогда просто взяли, построили целую эскадру ценой неимоверных усилий, а потом пустили её на дрова. Такое расточительство людских и материальных ресурсов — преступление. Или клиническая идиотия. Ладно, сейчас речь не о Петре.

Корнилий за последние два года осунулся и как-то поблёк. Оно немудрено с такими беспокойными подчинёнными и начальником-самодуром. Ха-ха!

А ещё патриарху явно не нравились открывающиеся виды и лёгкий ветерок. Поэтому он, насупившись, кутался в фелонь чёрного цвета, напоминая нахохлившегося ворона. С учётом крючковатого носа сравнение весьма удачное.

— Ты понял, что всё зашло слишком далеко? Или пышная встреча, устроенная Илларионом Суздальским глаза затмила? Немцы из Аптекарского приказа недавно начали изготавливать особые линзы, очки называются. Говорят, помогает при плохом зрении. Для такого уважаемого человека сделаем быстро, — решаю потроллить патриарха.