Но за герцогом Кентерберийским стоял его брат архиепископ и ещё трёхтысячная личная армия герцогства, поэтому с ним нельзя было не считаться.

Пока король и его советник разговаривали, вновь пришёл секретарь и доложил о том, что архиепископ Кентерберийский тоже просит о встрече.

Король «сотрудничал» с церковью и был благодарен Кентерберийскому за то, что тот уже несколько лет демонстрировал непреложную поддержку королю. Но каждый раз король «вздрагивал», когда архиепископ просил об аудиенции. Сила церкви была почти что равна силе королевской власти. И это очень не нравилось королю Стефану.

Но проигнорировать просьбу главы церкви король не мог.

— Сэмюель, — вкрадчиво проговорил король, — посидите за ширмой, пока я буду разговаривать с архиепископом.

Просьба короля не была чем-то неординарным. Многие догадывались о назначении этой ширмы, но, если король говорил, что он один, значит он один.

Архиепископ Кентерберийский был очень похож на своего брата, только старше и совсем не похож на служителя бога.

Широкий разворот плеч выдавал в нём воина, хищные черты лица и умные глаза жёсткого политика, каким он и являлся.

Король Стефан выглядел намного мягче. Он тоже был опытным воином, но несколько лет спокойной жизни привели к тому, что в районе талии он стал сравниваться с шириной плеч. Да и ростом король был на голову ниже, чем Кентерберийский, чей род всегда отличался высоким ростом.

Архиепископ вошёл и, не поклонившись, протянул королю руку, украшенную крупным перстнем, означавшим высшую церковную власть. Как бы король ненавидел этот момент, но склонился и приложился к перстню, с трудом выдержав прикосновение длани владыки, получая благословение.

— Благослови тебя Бог, сын мой, — покровительственным тоном произнёс архиепископ, стрельнув глазами на ширму, за которой сидел, стараясь дышать через раз советник короля.

— Благодарю, владыка, — постаравшись сдержать насмешку ответил король, и, перейдя на королевский тон, спросил:

— Что привело наместника Бога ко мне в столь ранний час?

Архиепископ, не спрашивая разрешения, с достоинством уселся на кресло напротив короля и спросил:

— Сын мой, получил ли ты просьбу герцога Кентерберийского?

Король внутренне поморщился, он не хотел обсуждать этот вопрос, не переговорив с графом Честером.

Поэтому не стал уточнять про леди, на которую у всех были свои планы, и решил просто сказать про брак:

— Герцог Кентерберийский просит разрешит ему брак, но срок траура ещё не истёк.

Но обтекаемо, не затрагивая детали проговорить этот вопрос не получилось, потому как архиепископ уточнил:

— Герцог не имеет наследника, поэтому церковь готова пойти на компромисс и дать дозволение жениться на вдове.

Король начал нервничать и несколько раздражённо спросил:

— Зачем герцогу Кентерберийскому вдова? Если вокруг много юных прекрасных леди?

Архиепископ, удовлетворённый тем, что короля удалось вывести из состояния хладнокровия, улыбнулся и сообщил:

— Брак — это не только женщина, но и то, что она может принести.

Король не ожидал такого прямого ответа от архиепископа, поэтому был не готов дать свой.

— Я Вас услышал, владыка, — проговорил король и тяжело встал, давая понять, что аудиенция окончена.

Архиепископ не стал пытаться настаивать на продолжении, видимо всё, что он хотел сказать, он сказал.

Тоже поднялся из кресла, в отличие от короля сделал это легко, почти не опираясь руками на толстые витые ручки, и не стал протягивать руку королю, больше даже по-светски попрощался, но направился к двери, повернувшись к королю спиной. Уже находясь возле двери, остановился и, обернувшись, сказал:

— Церковь тоже заинтересована в наследнице Севера, и, если леди пожелает, мы дадим ей покровительство.

Когда за архиепископом закрылась тяжёлая дверь, король снова тяжело сел на кресло и сказал вышедшему из-за ширмы советнику:

— Ты был прав, им нужна земля графства.

— Нет, Ваше Величество, им нужна власть, которую даст им Север, — уточнил лорд Гарриет, как и всегда «увидев» гораздо больше.

В столице намечался сезон зимних балов, съезжались эрлы и их вассалы, на это время всегда планировались не только шумные празднества, но и важные заседания. Королю нужен был противовес эрлам, их баронам и церкви, владевшим большим количеством земель, и он рассчитывал договориться с Шотландией.