И вот, значит, сижу я под раскидистым кустом давно отцветшей сирени, наискосок от окна лаборатории, и пялюсь на это самое окно, хотя сработавшие чары все равно видны не будут. Волнуюсь. Даже жаль, что не верю во всякое вроде «подержать кулаки на удачу», от этого кажется, что совсем ничем не способна парням помочь. А я ненавижу ощущать себя бесполезной!

Долго они там еще?

Ответ на свой вопрос я получила в тот же миг, хотя совсем не такой, как хотелось бы. Окно со звоном разлетелось на осколки, я машинально вскинула руки, заслонилась щитом, хотя до меня острые стекла и так не долетели бы. Но, как папа говорит, лучше сто раз перестраховаться, чем однажды попасть в больницу.

Вскочила на ноги:

– Ребята, вы там живы?!

– Да что нам сделается, - отозвался Виэн.
– Эх, почти получилось!

– Ага, «почти убежал», сказал гоблин в зубах у дракона, – Даг осторожно высунулся в окно. – Цела?

– Конечно, - фыркнула я. И только хотела спросить, что теперь будем делать, как примчались родители.

Сначала мама уступила место папе – тот быстро проверил нас диагностическими чарами, убедился, что все трое в порядке, и вот тогда… тогда, как говорится, грянул гром.

В «процесс воспитания» папа не вмешивался. Мы выслушали экспрессивную мамину речь о безответственности, торопливости и неумении предвидеть печальные последствия необдуманных действий, получили приказ «вернуть все как было» в лаборатории – а там пострадало не только окно, внутри все разнесло вообще в хлам и щепки. Но главное – мама пригрозила «найти всем троим занятие на лето, чтобы дурью не маялись».

Она частенько забывала, что Дагнар – не ее ребенок, ну да неудивительно: его родители жили в каком-то совершенно лютом графике, то мотались по всему миру, то засиживались сутками в институте, обрабатывая результаты экспедиций, дедушки-бабушки тоже не помышляли уйти на покoй и нянчить внука. Ну а наша мама была совсем не против приютить ещё одного мальчишку, так что у нас он жил как бы не чаще, чем дома. И не хуже нас с Виэном знал, что мама покричит, погрозит и успокоится, нужно только кивать с виноватым видом и ни в коем случае нe спорить, пока она на взводе.

До конца дня мы «возвращали все как было»: выметали битое стекло и oсыпавшуюся штукатурку, пытались починить рабочий стол (ремонтные чары этот хлам не брали, пришлось все-таки выкинуть и заказать новый), а пoпутно пытались понять, почему же все пошло не так. Похоже было, что банально не хватило мощности у стабилизирующего элемента. Логичный недостаток компактных размеров. А вот как этот минус обойти…

Я почти поймала за хвоcт мелькнувшую мыcль, но тут вошла мама.

– Дагнар, звoнили твои родители, просили отправить тебя домой.
– Она окинула пристальным взглядом почти восстановленную лабораторию, кивнула: – Молодцы. Приведите себя в порядок, к нам едет бабушка Миэла.

Мы с Винтиком синхронно застонали, а Даг вскочил и радостно заявил:

– Так я, значит, пошел!

– Свяжемся, – кивнул Виэн. Я выдавила улыбку:

– Пока, Даг!

– Пока, - бросил он уже на бегу. – До свидания, тетушка Ви!

Я смотрела на закрывшуюся за ним дверь и чуть не плакала.

Дагнар на бабушку Миэлу – неравноценная замена. Очень неравноценная. Бабушка Миэла – это сущий кошмар. Рядом с ней даже мама кажется неорганизованной безответственной раздолбайкой. Ой, ну вот, стоило о бабушке только вспомнить, и я тут же начала думать ее словами и с ее интонациями! Мы с Винтиком переглянулись, синхронно вздохнули и пошли по своим комнатам. Мыться, переодеваться и морально готовиться.

Ужин был сервирован по-праздничному: мама, наверное, хотела показать, что «не растеряла остатки воспитания». Белая крахмальная скатерть, салфетки, три вида вилок и ножей, в общем, прошлый век как он есть. Я кромсала на мелкие кусочки бифштекс и завидовала папе: он успел втихую созвониться с клиникой и устроил себе срочный экстренный вызов. «Не я такой, работа такая». Хотя бабушка, кажется, только обрадовалась его отсутствию: они с папой друг друга недолюбливают. Винтик ел с отсутствующим видом, наверняка продолжал думать над проблемой стабилизации. А я ловила на себе оценивающие бабулины взгляды и все больше нервничала.

Как и принято «в лучших домах», бабушка заговорила, когда на столе появился десерт. Отломила микроскопический кусочек от сдобной маковой булочки, отправила в рот, запила почти прозрачным несладким чаем – крепкий и сладкий она считала «плебейским» – и спросила:

– Шерина, дорогая, ты действительно собираешься провести лето в компании Виэна и Дагнара?

– Да, а что? Я им помогаю, они меня учат, - я пихнула братца ногой, он встрепенулся, и я спросила: – Виэн, скажи бабушке, я ведь хорошо вам помогаю?

– Ты категорически незаменима, – быстро отозвался тот.
– Бабуль, а ты почему спрашиваешь?

– Современная молодежь имеет отвратительную привычку забывать о приличиях, – бабушка снова взялась за булочку, а я чуть не разлила свой чай. Приличия? Она что о нас вообще думает?!

– Бабуль, ты о чем?! У ребят эксперименты, а я, ну, вроде лаборанта у них. Все исключительно прилично! Считай, все равно что летняя практика!

– Не «нукай». Дагнар Файрен многообещающий молодой человек, не спорю, но он не женат и не помолвлен, ты тоже не связана какими-либо обязательствами, поэтому ваше пребывание вместе может быть превратно истолковано. Девушка из семьи Эйсиори должна хранить свою репутацию безупречной.