— Нравится, — с улыбкой спросил Генрих, который за всё время поездки то отвечал на какие-то мои вопросы, то наливал мне кофе, но больше всего у него ушло времени, чтобы объяснить мне, как вести себя в присутствии монаршей особы. — Это — гордость Аэтона.

— Невероятно, — ответил я. — Нет, я, конечно, видел изображения и знал, но так, чтобы вблизи увидеть. Очень красиво.

— Наш город — очень древний, — изменившимся голосом проговорил Генрих. — Но при всём том, он не чужд инновациям. Мы сохраняем и традиции с историей, и в то же время создаём новые. Это один из самых комфортных городов в мире. И наш император желает, чтобы все города империи стали такими.

— Нашему Канду очень далеко до Аэтона, — ответил я. — Ваш город — похож на рай, каким его рисуют легенды.

Я видел, что гонцу очень приятно. Он рассказал мне ещё немного о местах, где мы проезжали. Его явно радовал мой интерес, и продолжал просвещать. Но в конце, когда мы уже подъезжали к дворцу и сильно снизили скорость, сказал:

— Я верю, что все города коснётся подобное преображение, — и кивнул мне. — Ваш Канд тоже будет прекрасен. Только нужен специальный человек, который сможет подчеркнуть достоинства и убрать недостатки.

— Наш город тоже красивый, — ответил я. — Только он простой что ли. В нём нет ничего выделяющегося. Но это не значит, что он плох.

— Я рад, что вы любите свой город, — сказал гонец. — Это залог успеха, как ваш, так и вашего города.

Наконец, мы въехали на территорию дворца, огороженную со всех сторон неприступным забором. Зато внутри всё было усеяно цветами, очень красивыми кустами и ёлками. Некоторые деревья тоже цвели. И всё это тоже было гармонично и очень правильно.

Дворец представлял собой группу из нескольких зданий. Мы подъехали к правому крылу и немного сзади. Как я понял из реплик Генриха, центральные здания создавались для приёмов, пресс-конференций, награждений, торжественных мероприятий и так далее. Мы же подъехали к тому зданию, в котором император работал.

Да, для меня это словосочетание резануло слух, и я даже позволил себе улыбнуться, но гонец покачал головой и сказал:

— Наш император Михаил Великий потому и велик, что работает каждый день и по многу часов. Он в курсе всех дел не только в империи, но и в мире, — он протянул мне руку для пожатия. — Скоро вы познакомитесь, и вы, Максим, поймёте, насколько это великий человек в прямом смысле слова.

«Как будто у меня был выбор, — подумал я про себя, но на рукопожатие ответил. — Будем надеяться, что всё действительно так».

Генрих провёл меня через достаточно простую, но опять же стильную дверь, затем мы прошли по коридору, завернули за угол и оказались в небольшом зале. Тут снова всё было предназначено для того, чтобы человек чувствовал себя хорошо. Удобные кресла, небольшие столики, на которых лежали какие-то правительственные журналы. Была полка с книгами. Даже небольшие экраны с наушниками имелись.

Да, уж действительно дворец! Зато теперь я понял, к чему привык наш губернатор, и почему он старается всё перестроить так, чтобы было комфортно людям. При этом проверяет всё сам, чтобы убедиться в исполнении.

— Ожидайте, Максим, вас вызовут, — сказал Генрих и, указав мне на кресло, скрылся за дверью.

Но в самом конце бросил взгляд на мою броню, и я понял, что его она тоже не оставила равнодушным.

Я сел и сразу же утонул в невероятной мягкости и комфорте. Да, теперь я поверил, что и Канд когда-нибудь станет очень презентабельным. Мы станем жить в комфорте и достатке. На самом деле это не так уж и сложно. Тем более у нас есть ресурсы. Нам есть, на что это всё отстраивать.

Просидел я не долго. Меня вызвали минут через пятнадцать. Я даже полистал журнал, лежащий на столе, и к моему удивлению, он был посвящён не всяким расфуфыренным мадамам, а техническим и научным прорывам империи в этот месяц. В частности мы, оказывается, запустили новый, самый безопасный по характеристикам самолёт. Сделали какую-то турбину и один из самых мощных и производительных телефонов.

Причём, это я сравнивал и находил эпитеты. В самом журнале ничего такого не было. Просто давались различные разрешённые данные, по которым мы совершили нечто достойное уважение. И мне очень понравился этот журнал. Я даже удивился, почему никогда не читал его. Это же интересно — знать, чем твоя империя отличилась, где что произвела и так далее.

— Максим Грушин, вас ожидают, — официальным тоном проговорил седой и худой человек, открывший мне дверь.

Я поспешно положил журнал, который листал, встал и пошёл к нему.

— Но прежде одна формальность, — сказал седой, указывая мне на небольшую комнату, как бы тамбур между залом и следующей комнатой. — Вы должны пройти досмотр.

Я думал, что меня сейчас будут раздевать, да выспрашивать что и откуда. Но нет, седой попросил меня остановиться в конкретном месте, и осмотрел с помощью машины. Судя по всему, кое-что ему показалось подозрительным, но не настолько, чтобы меня недопускать.

Однако сразу после того, как я вышел из тамбура в кабинет его величества, встретивший меня человек сказал: