Через пол часа.

Прослушал запись, и самому понравилось. Будь такая песня в моем мире, спер бы для концерта точно! Нежная и добрая вещь. Назвал ее *Парижская осень*. Сам себя не похвалишь- никто не похвалит, где мой планшет и кабель, перекидываем запись и на регистрацию, юристам Сиа Групп. Все, отдых закончен, надо Жарра допиливать, шоб он был здоров в моем мире!

15 ноября, суббота, борт Аэрбаса 380.

Мама Юн Ми, онни и я сидим на втором этаже самолета, в бизнес-классе. Скоро взлет, мама и онни волнуются, они первый раз летят. Я спокоен, за что меня тормошит онни, она не верит, что я не боюсь. Отговариваюсь усталостью от подготовки к концертам во Франции. Минимум два будет, посол Французской Республики звонил несколько раз уже, все утрясая и потрясая меня сведениями о всенародной любви франков к моей особе. Вот только любви-то мне и не хватает, с толпами поклонников и журналюг. Еще в той жизни жалел бедных звезд попа и кино, кои и пукнуть не могли без освещения данного происшествия в прессе. Похоже, и я попал, попал по полной. Пока не отключили телефоны, посмотрел на свою голову. У меня же там фан-клуб уже есть, небольшой, всего 240 тысяч, кх-кх-кх. И половина этого клуба собирается нас встречать в аэропорту *Шарль Де Голль*, ага. Вылетаем мы в девять пятьдесят утра, прилетаем почти в пять дня, а летим 15 часов, во как. Онни и маме Юн Ми я не стал сообщать подробности, дабы онни крышей не поехала от того, что пройдет семь часов, а на самом деле пятнадцать. Авось не заметят. Лучше подремать, но это после взлета, а пока вспоминаю последние дни перед вылетом. Пахал, как та лошадка, отработал все песни и композиции, на всякий случай все скопировал, и даже покрасил дно у Корга еще в два слоя. Все никак не соберусь заменить крышку, и деньги есть вроде, да память девичья, забываю. Моя песенка, теперь уже по настоящему моя, пусть и только стихи, переехала в конец концерта. Надо еще гарсона, чтобы танцевал около меня, когда я буду петь, но это с организаторами обсудим.

Звонил и Сан Хен, поздравлял. Обсудили мое поведение, я же обещал ему все новые песни предлагать, но как-то спокойно он относится к этому. Сам признал, что подходящих для его агентства песен там нет, *Порке Те Вас* они даже на корейском еще не сделали, концерты не коммерческие, претензий нет. Заходил дядя, требовал продолжать учебу в школе в следующем году, но как-то без энтузиазма. Понимает, что времени на школу у меня не будет, зарабатываю я и без образования, и мой кусок хлеба будет у меня всегда. Хорошо посидели, мама Юн Ми вместе с онни и дядей пару бутылочек соджу приговорили, я объелся в очередной раз. Выглядит дядя так себе, видно, что устал и проблемы, но не колется какие, настоящий кореец. И самое главное, почти два дня бегали за справками для Мульчи. Кошатина летит с нами, в специальном контейнере, вон она на меня таращится с багажной полки. Хорошо, что ей сделали в свое время все документы и прививки, а то бы никуда она не полетела. Пришлось еще делать заверенный перевод вет.паспорта животинки на французский. Принимающая сторона предупреждена, отель будет из принимающих с животными. Еще звонила типа бабушка, то есть, Му Ран. Такая милая да ласковая была, я начинаю ее бояться. Спрашивала, когда я туда, в Париж то есть, когда оттуда. Моя бы воля- никогда оттуда, но про это я ей не сказал, конечно. Мажор тоже позвонил как-то вечером, не поздно, что-то плел про учения и что долго не будет звонить, я так весь расстроился, что даже кушать не мог. Как раз после ужина он звонил, я наелся уже. Что странно- он был вполне вежлив, поздоровался(!!!) и ни разу не обозвал чусан-пуридой. Только в конце разговора, когда ему пожелал учиться, учиться и учиться военному делу настоящим образом. И то как-то без злости, для порядка поворчал, чем меня тоже напугал. Это что, сейчас начнется римейк *Кавказской пленницы* что ли? Жених почти согласен, родственники в лице хальмони тоже, осталось уговорить невесту, меня то есть, Юркина??? Кх-кх-кх! Ага, начинается! Стюардессы показывают жестами, как пользоваться кислородными масками и спас.жилетами, то же поясняют по трансляции на двух языках. Летим мы авиакомпанией *Эйр Франс*, то есть кормить будут лягушками. Шутка. Что-то я тоже нервничаю, давно не летал. Так, ремни пристегнуть, поднять спинки кресел, тягач тащит нас на взлетку, его отцепляют. Пилоты гоняют движки, стюардессы проверяют ремни и багажные полки по второму разу, ну что, поехали!

Через четыре часа, салон самолета.

– Юна, просыпайся. Просыпайся, говорю!

– Отстань, онни, я спать хочу.

– Сама просила разбудить, когда кормить будут, просыпайся! Еду принесли.

– Еда? Еда! Где моя большая вилка?!

Взял себе фрикасе из курицы с грибами, пудинг на сладкое, салат из картошки с помидорами и сок. На гарнир к фрикасе рис с кари. Летим мы бизнес-классом, так что спиртное на выбор. Онни взяла форель с белым соусом и тоже рис, говорит, курица ей дома надоела. Мама Юн Ми тоже самое. Посоветовал им взять к рыбке белого Шабли, оно есть в винной карте. Мне только кофе на десерт, или чай, выбрал чай. Онни допытывалась у меня, откуда я знаю, какое вино брать, отговорился своим любопытством и интернетом, как всегда. Ожидаемо, еда восторга не вызвала, пресновато для них, мне же понравилось. Вино им зашло, взяли еще одну бутылочку, они маленькие, по 250 грамм. Ну вот поели, теперь можно и поспать, делать нечего все равно, под нами облачность, даже посмотреть не на что. Попросил плед у стюардессы, полюбовался озадаченным видом онни(а что, так можно было?), превратил кресло в лежанку и задремал.

17-00 парижского времени, салон самолета.

– Дамы и господа, наш самолет совершил посадку в аэропорту *Шарль Де Голль*. До остановки лайнера не отстегивайте ремни и не вставайте. Спасибо, что воспользовались услугами нашей компании, счастливого пути.

Проснулся я давно, часов пять назад, играл в игрушки на планшете, скучал, гладил носик кошатине, утешая несчастную- ее нельзя по правилам выпускать во время полета, переноска опечатана, вот. Мульча жалобно мявкала, разрывая мне сердце, вся извертелась и измучилась. Ей ведь и в кустики надо, это для нас туалет есть. Уговаривал ее потерпеть, говорил, что я ее люблю и она самая лучшая кошка во всем мире. Вроде поняла, не скандалила, только жаловалась. Все, самолет остановился, стюардессы встали у выхода, пора выходить. Странно, они нам аплодируют, не помню такого обычая. Выхожу на трап, почему-то нет коридорчика, как обычно, ну, здравствуй, Франция!

15 ноября, аэропорт "Шарль Де Голль".

Самолет, трап, толпа тысяч пять человек за барьерами, перед трапом красная ковровая дорожка, трибуна с микрофоном. По бокам дорожки стоят по стойке смирно солдаты в форме наполеоновской гвардии. Из люка самолета на трап выходит тоненькая девушка, почти девочка, в рваных джинсах, джинсовой жилетке, кроссовках, бейсболке козырьком назад. На шее небрежным бантом повязан шарфик цветов французского флага. Девушка замирает, щурясь на Солнце, срывает бейсболку, и кричит по французски, размахивая ей: -Здравствуй, милая Франция! Раздается рев толпы, девочка опускает глаза вниз, меняется в лице, и машинально пытается отступить назад. А вот и нет- сзади ее уже подпирают еще две азиатки, постарше. Перекрывая крики толпы, звучит новый гимн Франции, девушка гордо выпрямляется и стоит, прижав руку к сердцу. Все встречающие так же слушают гимн, многие шепчут губами текст, поет и девушка. Пока играет одна музыка, официальной записи со словами еще не было. Гимн смолкает, и девочка машет всем рукой и спускается с трапа. Внизу ее уже ждет полноватый лысый дядечка в дорогом костюме, это мэр Парижа и ВРИО президента Франции Деланоэ, обеими руками пожимает ее ладошку, что-то говорит. Они идут мимо строя гвардейцев, Юн Ми, а это она, им тоже машет. Они подходят к трибуне, дядечка наклоняется к микрофону.

– Граждане Французской Республики! Счастлив представить вам нашу почетную гостью, автора нового гимна Республики, *Дочь Франции* Пак Юн Ми. Она откликнулась на просьбу народа Франции прибыть на праздник в честь установления Шестой Республики и вот она здесь! Предоставляю ей слово!

Стою у трибунки с микрофоном, слушаю речь мэра и президента. Вспоминаю, что вообще-то ВРИО должен был быть председатель Национального Собрания, но он сбежал в Лондон во время Революции Зеленых Жилетов и его лишили поста. Позади меня жмутся мама Юн Ми и онни, они растеряны, и ошеломлены величием меня, которого встречает аж целый президент Республики. Правда, они про это пока не знают, а то я бы волновался за маму, у нее сердце слабое всё-таки. Однако ясно, что просто так не выстраивают почетный караул и трибуну не ставят, так что шишка я на ровном месте приличная. Вот и мне слово дают, что говорить-то?

– Здравствуйте, граждане прекрасной Франции, привет город Париж, привет Франция, вечно молодая и прекрасная. Я счастлива, что смогла помочь вашей чудесной стране и ее народу, счастлива находиться здесь, с вами. Чувства переполняют меня, и я не знаю, что еще сказать. А давайте, я лучше спою! Над полем разносится:

Allons enfants de la patrie,

Le jour de gloire est arrive !

Contre nous de la tyrannie...

Кто-то догадался включить музыку, и под звонкий голос Юн Ми поют все встречающие, размахивая флагами Франции и Республики Корея. Гимн заканчивается, и я говорю в микрофон: -Спасибо!
– После этого налетают журналисты с микрофонами и телекамерами, до этого топтавшиеся в сторонке, кроме пары съемочных групп центральных телеканалов. Экспрессивные французы тараторят все вместе, несколько представителей других стран ведут себя поспокойнее, наконец помощники мэра наводят порядок, и я отвечаю на несколько вопросов.

– Телеканал ТФ1, скажите, как вам, жительнице далекой Кореи удалось написать такую прекрасную музыку и слова?

– Я как-то перед сном смотрела сюжет об истории Великой Революции, и потом во сне мне приснился восставший Париж, баррикады и идущие в атаку колонны революционной армии. Шли они под эту музыку, и утром мне удалось ее запомнить и записать. Я думаю, может, это послание из другого мира? Не знаю.

– Франс 2, скажите, где вы учились музыке и композиции, вы же еще школьница, как нам стало известно.