Грустно — что они в этой жизни видели? Будучи отфильтрованными учителями физкультуры, они отправились учиться в спортивные академии, где почти так же, как здесь. Даже еще суровее. Тренировки, дисциплина и дисциплина с тренировками — так прошла вся их сознательная жизнь.

Уборная — общая, состоит из трех туалетных кабинок и трех раковин, поэтому тем и другим пользоваться приходится по очереди, разбившись на группы. В туалет мне хотелось, но очередь сегодня не моя, поэтому пришлось начать чистить зубы, слушая разговоры не осознающих всей глубины ужаса, в котором мы живем, ребят:

— Сегодня будем обедать рыбой!

— Интересно, а дождь сегодня будет? Ненавижу полосу препятствий в дождь!

— У меня ноет голень — может сходить к доктору?

— Черта с два тебе дадут больничный!

Мои «сокамерники» в ATP участвовать не будут — уровень не тот, они готовятся к ITF-ам. Единственным лучиком света в этом темном царстве является наличие среди коллег по несчастью знакомого лица — Ян Нианзу, который благодаря неспортивному поведению японца в Гонконге занял второе место. Он выступает для меня кем-то вроде консультанта по «нормальной спортивной жизни в Китае», и толком даже не понимает, почему я грущу.

— Меняемся! — заявил пацан справа от меня.

Меньше полутора минут — дорога до уборной входит в три отведенные ублюдком-Лонгом минуты — на чистку зубов это вообще-то меньше медицинской нормы.

На ходу убирая щетку в футляр, а его — в сумочку для «мыльно-рыльного», я зашел в кабинку, и, всем сердцем ощущая несовершенство бытия, принялся за дело. Спортивный лагерь ужасен.

Дружной гурьбой вывалившись из уборной, мы вернулись в комнату — снова пришлось протискиваться мимо тренера — и за три следующие минуты заправили кровати и переобулись из тапочек в кроссовки. У меня — «Анта», у ребят — «Найки», «Адидасы» и «Асиксы», потому что все они — дети богатых родителей, с какого-то перепуга решивших слепить из отпрысков спортсменов, а не кого-то реально полезного для общества.

Нагнетая саспенс, козел-Лонг с каменной рожей прошелся вдоль кроватей, оценивая проделанную работу. Около моей он конечно же остановился и сдернул покрывало:

— Ван, исправить! Остальные — приседать!

Урод!

— Да, тренер Лонг! — проорал я и взялся за дело.

Ублюдок относится ко мне крайне предвзято, считая зазнавшимся выскочкой, которого очень нужно «поставить на место». В первый день он мне так и сказал:

— То, что тебе повезло обыграть десяток бездарей и засветиться в телевизоре, не делает тебя лучше других. Я покажу тебе, что значит быть истинным теннисистом!

Мои попытки рассказать, что я не лучше других, а просто объективно неплох в теннисе конечно же понимания не встретили, разбившись о пятнадцать отжиманий, которые тренер «прописал» ребятам, с которыми я и познакомиться-то тогда еще не успел.

Повторюсь — не обиделись, потому что телефоны у них, как и у меня, отобрали только на время пребывания в спортивном лагере. Меня они все знают и любят, но мне от этого только хуже.

— «Это ничего, Ван, ты крутой!».

— «Не обижайся на тренера Лонга — он строгий, но профессионал хороший».

— «Да мы привыкли к такому, не бери в голову».

— «Ого, ATP?! Выходишь на новый уровень!».

— «Если что-то будет непонятно, мы поможем — правда, ребята?».

Хорошие, добрые, отзывчивые дети. Нет, будь на моем месте кто-то попроще, они бы за регулярные коллективные наказания могли бы и «тёмную» устроить, но мне от этого не легче.

Впрочем, я — жуткий эгоист, и вся эта жалость к ребятам ничуть не умаляет моей всеобъемлющей жалости к самому себе. Диета такая, что тренеру Ло (по которому я скучаю всей душой) и не снилось — мы тут на грани голода живем, и хрен его знает, чем руководствуются местные педагоги: лично я чувствую, что стал слабее из-за недостатка калорий. Режим — закачаешься: подъем в пять тридцать, отбой — в девять. От подъема до отбоя за нами надзирает тренер Лонг. Ну и само собой — две тренировки в день, а в промежутках нуднейшие лекции общеспортивного характера и всяческая физкультура. Ни секунды свободного времени.

Ребята тренируются в парах друг с дружкой и с соседними группами (в лагере их четыре штуки, все по шесть человек), а я, в силу недостаточного уровня игры у потенциальных соперников, играю с тренерами других групп. Тренер Лонг против меня на корт выйти боится — иного объяснения нет. Отмазку он выдумывать поленился, но, полагаю, коллегам-тренерам он сказал что-то в духе: «Чтобы не подрывать авторитет». Я же его, козла, размажу, и терпеливо провоцирую взяться за ракетку самому — против «чужих» тренеров я играю едва ли в одну пятую часть истинных умений, давая им набирать очки и даже побеждать.

Тренер Лонг вроде бы ведется — время от времени хмыкает на меня фразами типа «жаль, что ты совсем не моего уровня — смотри, даже с младшими тренерами не можешь справиться». Сегодня я планирую только побеждать, но «хитрый план» радости не приносит: я здесь не развиваюсь, а деградирую. Неужели во всем Китае не нашлось соперников, с которыми я могу нормально тренироваться? Уверен, кретины из Ассоциации попросту поленились разобраться. Сколько лет? 18? Значит «юниор», просто суньте его в спортивный лагерь там, где скоро ему придется играть турнир. В моем случае — Шанхай.