Выбравшись из бассейна — тренер Лонг выгнал, я бы еще поплавал, бассейн здесь классный — мы с ребятами отправились одеваться.

— Шевелись, Ван! — окрик козла воспринимался фоновым шумом.

Привык.

— Хороший здесь бассейн, — поделился впечатлениями Ян Нианзу.

— Отличный! — поддержал его Яньсян Соу. — Когда я готовился к прошлому турниру, нас отправили куда-то в глухомань, там бассейна вообще не было.

— И тренеры здесь нормальные — в прошлом моем лагере нас среди ночи по три раза будили, типа какую-то новую методику подготовки на эффективность проверяли, — добавил Пиньмань Син.

Все познается в сравнении — ребятам из моей группы этот спортивный лагерь в самом деле нравится. Новенькие здания, новенькое оборудование, нормальная (в их глазах) кормежка, не ставящий на подопечных экспериментов тренерский штаб — много ли нужно для счастья бедолагам, которые всю жизнь варились в исполинской машине, называющейся «китайский спорт»?

После бассейна нам положено три минуты на душ и еще три — на одевание. Полагаю, что козлу-Лонгу просто скучно ждать нас дольше, потому что другим группам на уход за собой дают времени больше, чем нам. Сам наш «надзиратель», как выяснилось, целый обладатель научной степени в области подготовки теннисистов.

— В столовую бегом марш! — скомандовал встретивший нас в фойе тренер.

Интересно, что мой диетолог думает об одном «рыбном» обеде за четыре дня и «веганской» кухне в остальное время? Да, яйца и бобы тоже белок дают, но это несколько иной белок. А еще мне очень интересно, как там поживают мои соцсетки. У Ли доступ к ним есть, он фанатов о моем отъезде в спортивный лагерь предупредить должен, но я уже подсел на комментарии и «лайки», и без них мне грустно.

Рис, век бы его не видеть, благополучно оседал в желудке, смешиваясь с салатом на основе сои с овощами, апельсиновый сок от безысходности казался почти напитком богов. Ребята прямо довольны — чем же их в спортивных академиях кормили, если вот это вот вызывает у них восторг? Может поэтому у козла-Лонга такой мерзкий характер? Он же сам по таким лагерям и спортивным академиям всю жизнь прожил, за исключением пары лет службы в китайской армии, где, надо полагать, тоже не сахар. Понять можно, простить — нет, и козлом я этого упыря буду считать до конца моих дней.

После столовой мы отправились в лекционный зал, где Лонг монотонно грузил нас нафиг не нужной теорией, даже не пытаясь подавать материал интересно — ну там байками-примерами из жизни снабдить или хотя бы вопросы нам позадавать, поддерживая обратную связь — а я развлекался, представляя как тренер приехал к нам в деревню в гости и повторил судьбу провалившегося в туалет чиновника.

— Чему ты ухмыляешься, Ван? — заметил заслуженный китайский педагог неладное.

— Вспомнил о том, как один чиновник, приехав в нашу деревню, провалился сквозь пол туалета в яму с дерьмом, тренер Лонг, — почти не соврал я.

Ребята хохотнули и испуганно замолчали, тренер ощерился:

— Вот о чем ты думаешь во время учебы, Ван?

Достал.

— Какая учеба, такие и мысли, — откинувшись на стуле, заявил я.

Лица ребят вытянулись, и они постарались отсесть от меня подальше. Козел Лонг побагровел и прошипел:

— Как ты смеешь, грязноногий крестьянин?

— Как может научить играть в теннис тот, кто боится выйти с учеником на корт? — нагло ухмыльнулся я.

— Сто отжиманий! — рявкнул Лонг.

Ребята попадали на пол и начали отжиматься, а я остался сидеть. Простите, товарищи по несчастью, но я так больше не могу.

— Если после этого вы снизойдете до тренировочной игры против меня — с радостью, — выставил я условие. — Или вы побоитесь выйти даже против измотанного вашими бесполезными упражнениями ученика?

— Двести отжиманий! — рявкнул Лонг громче.

— Я могу себе позволить проиграть ATP, — хмыкнул я. — Выйду на корт, изображая крайнюю степень истощения, а потом расскажу всему Китаю о том, как сильно уважаемый тренер Лонг меня возненавидел — морил голодом и изнурял бесполезной физкультурой, не говоря уже о полном уничтожении моей любви к теннису. Как вы думаете, уважаемый заместитель отдела директора отдела по организации и контролю качества образования провинции Сычуань, который лично вручал мне награду Первого ученика и оказал моей семье честь, поужинав с нами за одним столом, будет рад тому, что один конкретный тренер из личной неприязни решил уничтожить карьеру выходца из вверенной его отделу провинции?

— Надменный сопляк, — изобразил снисходительное фырканье козёл-Лонг, поняв, что криками только усилит потерю своего лица. — Вздумал мне угрожать? Один мой звонок, и ты вылетишь из Ассоциации. Хочешь до конца своих дней играть в теннис в Южной Америке? Может тебе там так понравилось, что ты решил, будто Поднебесная недостаточно хороша для тебя? Для тебя самого будет лучше, если ты примешь упор лежа и начнешь уже отжиматься.

— Какая «Южная Америка»? — не понял я.

— Глупый мальчишка, ты даже не понял, на каком континенте находится Казахстан! — заржал тренер.

Вот оно — истинное лицо обладателей китайской научной спортивной степени! Нет, это терпеть дальше решительно невозможно.

— Вы сейчас гробите спортсменам-теннисистам руки, уважаемый тренер Лонг, — заметил я. — Как они смогут получить что-то от вечерней тренировки, если будут вымотаны до предела вашими нелепыми педагогическими потугами? Знаете такой термин как «перетренированность»?

— Я услышал достаточно, — скучным тоном заявил тренер Лонг и полез за телефоном. — Главному тренеру Фэню тоже будет интересно послушать, — демонстративно начал искать нужный контакт.