— Нет, я — сторонник единого Китая, — спокойно ответил я. — Ты сегодня ответственная за политинформацию?

— Шу Жу сегодня нервничает, — хохотнул Ло Канг. — Боится, что её сегодня уволят с почетом.

Нацистка залилась краской, но признаться не захотела:

— Что за глупости? С чего бы им увольнять меня? Во всей их Ассоциации едва ли найдется более умелый спарринг-партнер для Вана, — кашлянув, она взяла себя в руки и похлопала меня по плечу. — Запомни мои слова.

— Спасибо, — машинально поблагодарил я.

Точно так же, как благодарил дядюшку Вэньхуа за столь же полезные советы.

Как-то быстро я привык к посещению всяческих церемоний. Ассоциация держала лицо и соблюдала ранг: никого старше чином, чем «заместитель заместителя руководителя», на скромном чествовании меня не было, а «площадкой» для нее служил кафетерий. Я не в обиде — пусть средний уровень китайских теннисистов и печален, но и я не настолько важная птица, чтобы мне рукоплескали реально большие шишки.

— … С гордостью присуждаем Ван Вану, университет Цинхуа, звание мастера спорта! — протянул мне значок и «корочки» рулящий процессом старенький лысый китаец в дорогом костюме. — Почетную грамоту за достижения в Большом теннисе, — присовокупил рамку. — И денежную премию.

А вот и конвертик. Этот — побольше университетского, но может там купюры меньшего достоинства. И вообще — переходили бы вы на «безнал», уважаемые. Наградили и тренера Ло с Шу Жу — тоже конвертиками и почетными грамотами. Мужа Шу Жу не наградили, но я уверен, что это только из-за того, что он пока не постоял недалеко от меня во время победы в матче. Всё у него впереди!

Отдельное удовольствие у меня вызвало присутствие на награждении тренеров Лонга и Фэна, которым обломилось по конвертику и моя устная благодарность с уважительным поклоном — «у вас такой отличный спортивный лагерь! Спасибо, я многому научился!».

Я бы остался разочарован, если бы некоторые «заместители заместителей» не подкатывали ко мне под предлогом поздравить лично, после чего толсто намекали на недостаток квалификации у тренера Ло и Шу Жу. Ну конечно — ваши-то здешние тренеры несколько поколений олимпийских чемпионов вырастили, это каждому дураку известно!

— Из нас с тренером Ло и тренером Шу получилась отличная команда, — неизменно отвечал я. — Лучших учителей для себя я и представить не могу.

Да, Ассоциация не обязана спрашивать мое одобрение, но зачем им лишний геморрой? Опять взбрыкну, опять придется много кому по телефону звонить, а так — просто жмем руки и награждаем раз за разом, это всем приятно и полезно: Шу Жу и Ло Канг вообще-то тоже члены Ассоциации, а значит и плюшки делятся на всех — мы же коммунисты!

Должность ректора — он же «президент» Цинхуа — тесно связана с политической карьерой. Несть числа «президентам», «вице-президентам» и прочим доцентам, которые прямо из университета отправились рулить городами и весями по всему Китаю. Например, ректора актуального, многоуважаемого Чэня Цзинина, многие прочат на какой-нибудь высокий пост не далее, чем через год-два. По крайней мере так мне сказал тренер Ло, и я не вижу смысла ему не верить.

Возможность записать в портфолио «выращивание» во вверенном ему учебном заведении теннисиста мирового уровня черноволосому мужику в очках с толстыми линзами и стильной оправе определенно нравилась — вчера, на награждении, он улыбался мне точно так же, как и сейчас, когда протокол этого делать не обязывает. Я — поклонился, уважаемый Чэнь Цзинин расщедрился на едва заметный кивок.

По сравнению со мной он почти небожитель.

— Присаживайтесь, студент Ван, — пригласил он меня за ближайшую к его столу месту у приставленного ножкой буквы «т».

Кабинет классный: большие окна показывают университетский парк, на стенах висят телевизор и интерактивная доска, с потолка свисает проектор, как бы показывая уровень владения технологиями местных преподавателей и лично ректора. Все подключено к стоящему на директорском столе компьютеру. Из менее интересных вещей были представлены: портреты Си Цзиньпина и Мао Цзэдуна над хозяином кабинета, ряды картотечных и обычных шкафов. Личные вещи отсутствуют — для обитания в их среде у ректора есть более уютный, личный кабинет.

Усевшись с благодарным поклоном, я продекламировал причитающиеся таким случаям формальности про большую честь. Терпеливо выслушав, уважаемый ректор перешел к делу:

— Вам предстоит нелегкое испытание, студент Ван. Уверен, что вы осознаете груз ответственности, лежащий на ваших плечах. На Азиатских играх вам доверена величайшая честь — сражаться за саму Поднебесную.

Ух как пафосно! Нормальный китайский подросток был бы в восторге, а я — просто оценил педагогический прием.

— Я приложу все силы, многоуважаемый ректор Чэнь, — поклон.

— Полагаю, что для столь успешно справившегося с Гао Као студента первые зачеты и экзамены не вызовут затруднений, — добавил президент. — Мы с преподавательским составом посоветовались и решили, что будет разумно дать вам возможность сдать их уже завтра.

А хоть сколько-нибудь времени на подготовку дать?! Впрочем, можно смело предположить, что завтра будут не экзамены, а их имитация — нарисуют мне «отлично», а когда я продолжу показывать результаты, станут рисовать «отлично» до самого окончания университета и может быть даже до получения научной степени доктора спортивных наук.