— Мое имя я назвала лишь тебе, — тихо ответила мне ведьма. — Остальным знать это не нужно, а насчет принца… Плохая шутка, проклятый, некоторые девушки мечтает, чтобы когда-нибудь приехал принц и спас её от напастей, скуки или одиночества, это не имеет особого значения. И неважно как выглядел бы принц, главное что пришел и спас, даже будь он не таким красавчиком, как ты.

— Знаешь, ведьма, принцы тоже ожидают, что вот придёт ведьма и лишит их свободы, сна, еды и мозгов. Принцы, они, знаешь ли, странные, то ли их спасти надо, то ли поработить. — улыбнулся я, а за моей спиной рассмеялась ведьма.

— Ну, значит, спасены будут все, рано или поздно.

— Несомненно.

Ненадолго настала тишина, мы смотрели на рыбу, что плескалась внизу у бортов и как позади нас следовали акулы на удалении.

— Чем ценна эта книга? — спросил я. — Неужели она самое ценное, что было у Арго?

— Да, Калибан, она очень ценна. Это учебник потерянной цивилизации, и оригиналов, как эта, очень мало. Что хочешь за неё?

— У тебя есть что-то начальное для символистов?

— Проблемы с твоей печатью кражи свободы на лбу?

— Мне её надо снять, — на автомате потерев круг и треугольник на своем лбу, тихо ответил я.

— Стать символистом без школы невозможно, а тебе стать им будет невероятно сложно, — весело говорила ведьма. — Гораздо проще стать принцем и создать гарем, с нуля создать империю и быть не просто родоначальником рода, а создателем императорского рода. Будешь для своего рода богом, что сошел на грешную землю.

— Думаешь, во мне нет таланта? Ты ошибаешься. — Огрызнулся, я. — А императором быть не желаю, но… Пойдешь ко мне в гарем? Такую беловолосую девушку будет сложно найти, тем более ведьму.

— В моем клане таких полно, — устало проговорила девушка. — Я подумаю, проклятый, над твоим предложением. А насчет таланта, ты когда-нибудь слышал об искусстве каллиграфии? Это точное и красивое написание символов, и есть там тренировочный символ равновесия, иероглиф, который кистью пишется в три движения. Всего одна ошибка и тьма побеждает свет, или же свет побеждает тьму. К тому же у символистов знаки должны быть определенного размера, тебе с такой лапищей будет невероятно сложно.

— Я справлюсь.

— Нет, детей тренируют с малых лет пользоваться кистью, и не все из них способны писать красиво, — спокойно проговорила ведьма. — Я могу помочь тебе с этим в обмен на две ночи с книгой.

— Эх, я согласен, но может, все-таки за две ночи с вами я подарю вам книгу навсегда? — улыбнулся я.

— Ну уж нет, Калибан, стань сперва Императором, а там поговорим, — рассмеялась ведьма. — Да уж, ведьму Аграилу давно так никто не смешил.

— Все-таки не все потеряно, чувство юмора у тебя сохранилось.

— Да, но послезавтра мы прибудем в порт, так и будешь сидеть на мачте и скрываться от тренировок мастера Иньху? — спросила Аграила и, спрыгнув с мачты, спустилась вниз по веревочной лестнице, едва касаясь канатов. — Эй, проклятый, ты готов учиться? — прокричала мне ведьма с палубы.

— Иду я, иду, — хмуро проговорил я, закрывая книгу и смотря на безбрежное море. У меня так мало времени, постоянно что-то случается, словно само время и сеть событий спешат куда-то, но вот зачем? Пока не наступит это «зачем» мне этого все равно не узнать и не догадаться, остается лишь готовиться к этому. Вот только знать бы еще, к чему готовиться.

Конец главы.

— Наконец-то я прибыл, — пробормотал я и, вдохнув вечерний воздух, уставшей походкой сошел с корабля на каменную пристань.

Порт был прекрасен в вечерней мгле, и даже при тусклом свете фонарей было видно как богат город. Вся пристань утопала в роскоши, и это было видно даже в архитектуре. Искусно вырезанные колонны, статуи, гранитные плиты и мрамор, что был повсюду, дополняли друг друга. В порту не было толпы, все действовали как отлаженный механизм, а движение по пристани, разгрузка и загрузка кораблей проходили в тишине. Никаких криков или ругательств, что звучали отовсюду в прошлом порту, но все это было не важным для меня, ведь я радовался совсем иному.

Я был счастлив, наконец покидая корабль, пусть и сошел с него я в одиночестве, но как же было приятно сесть на каменную скамейку и не ощущать как меня качает из стороны в сторону на каждой волне. Все же я не создан для моря — когда вокруг была одна вода мне приходилось себя ограничивать и даже подавлять. Сейчас, когда я присел на лавку, от моей руки пошел пар, стихия огня во мне ликовала также как и я, что вокруг нет ее антитихии. На меня с воды с маленьких лодок смотрели с ненавистью мастера стихии воды и с гневом в глазах смотрели на пар, исходящий от моей руки. На их гневные взгляды я лишь ухмыльнулся.