— Ох, назваться светлой ведьмой в отместку за принца, ха-хах. Вот молодежь пошла, в мое время за такие шутки в пещеру кидали, к червям ха-ха-ха!

За поворотом было небольшое поле, обложенное камнями, справа белыми камнями, слева черными. Белый песок, словно просеянный через сито, усеяли по правую сторону полсотни учеников ровно до середины, где была проведена борозда в ладонь шириной и в две ладони глубиной. Я встал у границы, ожидая, когда с крыльца большого дома ко мне обратятся. На крыльце слева восседал в белом халате Алагау, а справа, прямо на циновке, спал молодой парень в черном кимоно, сокрытый тенью от небольшого навеса огромного крыльца без ступеней.

— Как я и думал, Тень, твой ученик не проявил уважения, — радостно улыбался седой Алагау, смотря на меня. — Он опоздал! Это непростительно, ученик должен приходить вовремя!

— А когда у человека происходит все вовремя? Ты мне скажешь, Алагау? — лениво перевернулся на спину молодой юноша и возвел руки к крыше, потягиваясь.– Ты понятия не имеешь что такое вовремя, а вовремя у человека бывает всего один раз в жизни, во время зачатия. Ведь чуть раньше или чуть позже и это будет уже другой человек. Так что Проклятый не мог прийти вовремя, а пришел раньше, чем стоило. Я ждал его на закате.

— Тень, ты будешь его учить, когда уйдем мы? — спросил Алагау.

— Я не буду его учить, он будет учиться сегодня сам. А-а-ах, как же я хочу спать, — лениво зевнул молодой парень и перевернулся на бок. — Калибан, сядь передо мной, на том же расстоянии, что и ученики Алагау. Я еще не понял, как ты пахнешь.

— Х-хм, кхм, — послышался сдавленные смешки от учеников.

— И не садись близко к ним, — указал Тень в сторону учеников Алагау. — Они воняют. Алагау, ты на какой помойке или сточной канаве их нашел?

— Мы не воняем, уважаемая Тень, — вдруг осмелился один из учеников, а остальные ученики начали косо смотреть на меня. На Тень они не смели даже смотреть. Я же медленно подошел и сел на белый песок, так как меня попросили, и даже вежливо.

— От вас несет, не от всех, но запах сильный, — лениво садясь на циновку, проговорила Тень. — Ты вот, говорливый, сегодня ночью врал, такой тонкий запах. Хорошему человеку, женщине, врал сильно, а зачем и не знаешь, потерять боишься. Хочешь с лучшими связями выйти, с родством, а эту так не ценишь, но зря, запах хороший от неё. Вот еще запах, не сильно противный, я его даже понять могу, но спать мужчине с мужчинами? Попробуй с женщинами! А это запашок воровства… Два медных? Нет, мало, золотой, какие деньжищи! Верни золотой тому, у кого украл, иначе совесть тебя замучает. Ну а у тебя, Алагау, гордыня, вот твой запах. Виновен в подобном и я, у меня такой же запашок… А вот еще запах от ученика, хватит спать со своим братом, спи с сестрой…

Он перечислял, кажется, все пороки, наугад, но, тем не менее, по лицам молодых символистов было заметно, что попадал в цель он довольно часто.

— А он, как пахнет он? — посмотрев на меня, спросил говорливый ученик.

— Его истинный запах перебивает кровь и смерть… Убийство девушки? — проговорила тень, смотря на меня сурово. — Иньху уже доложил в совет мастеров?

— Да, — проговорил я. — Она…

— Я знаю, монстр, удивительно другое, это девушка, а не женщина, — задумчиво проговорил Тень и замолчал на минуту. С ним молчали и все остальные, когда же он очнулся от задумчивости, то пересек границу тени и света. — А теперь смотри, запоминай и думай. Покажи глупцам что под твоей личиной разбойника, зверя и монстра есть острый ум.

— Я постараюсь…

— Не надо стараться, надо выполнить твое первое задание, — ухмыльнулся молодой парень. — Считай это главным экзаменом, а теперь смотри.

Парень в черно кимоно нагнулся и коснулся кончиками пальцев песка, что моментально окрасился в черный цвет. Затем он достал из широкого рукава кимоно невзрачную палочку и касаясь черного песка нарисовал крест, который на глубине в полсантиметра был белым. Тень рукой, словно граблями разворошил крест, показывая, что белого песка нет под слоем черного, и тут же нарисовал вновь палочкой крест, но уже белый на черном песке.

— К закату повтори, не повторишь и я тебе такой же крест на черепе вырежу, — холодно улыбаясь, проговорил юноша. — И я буду рад, если ты сдохнешь при этой процедуре, ведь с наступлением темноты, сам понимаешь, ты…

— Беззащитен, — тихо проговорил я, принимая от тени палочку.

— Нет, мой храбрейший из учеников, — ободрительно улыбнулся парень, разворачиваясь ко мне спиной. — Ты будешь обречен, воин.

И уже обращаясь к ученикам Алагау, бросил мимоходом.

— Удачи и вам я желаю, безмозглые.

— Ученики, — громко проговорил Алагау. — Задание то же, смотрите, думайте, запоминайте.

Их песок стал зеленым и на нем Алагау также нарисовал крест. У каждого ученика было по десятку разномастных кистей, палочек, каких-то шпилек, веревочек и линеек. Они тут же начали измерять крест в глубину и ширину.

А я смотрел на свой черно белый крест раз за разом чертя на черном песке черные кресты, а солнце нагревало черный песок, создавая подо мной сковородку.

— Нет, не может быть все так просто, — проговорил я, смотря на то, как молодые ученики применяют какие-то знаки, а некоторые из них достали краски, чтобы покрасить в нужный цвет их крест.