Вот почему я с улыбкой занимаюсь тем, что делаю, и ни о чем не сожалею.

Парни моего возраста будут говорить о кисках и пьянках, но у меня нет на это времени. Я хочу добиться большего в жизни. Я отказываюсь становиться статистической единицей. Я покину этот сраный город и сделаю это за счет богатства людей, которых обокрал.

Воистину кара.

Рулонные гаражные ворота со скрежетом открываются, оповещая меня, что пора валить.

Закидывая рюкзак на плечо, иду к холодильнику и открываю упакованный завтрашний обед Пьера, и быстро провожу по нему языком… так же, как я проделывал это с киской Мари.

Казалось честным, если Пьер тоже примет участие в этом действе.

Мои шаги гулко отдаются в пустом коридоре, пока я невозмутимо направляюсь к входной двери. Прогуливаюсь. Не бегу. Как только я выхожу через переднюю дверь, Пьер входит через заднюю. Все так просто.

Накинув капюшон, я прохожу через ухоженные сады и заглядываю в кухонное окно.

Пьер бросает ключи от машины на стойку и качает головой при виде приоткрытой двери холодильника. Он закрывает ее, и я знаю, что его внимание привлек сэндвич. Уебок выглядит так, будто не употреблял углеводов с восемьдесят четвертого.

Его поджидает соблазн. Что же он сделает?

Пьер запихивает сэндвич в рот, но замирает, не дожевав, когда его взгляд устремляется на стену перед ним.

И это мой сигнал к отбытию.

Пересекая лужайку перед домом, я убеждаюсь, что оставляю за собой грязные следы. Я почти растворяюсь в ночи, однако замираю на месте, когда полнолуние улавливает серебристый росчерк через улицу.

Не знаю почему я останавливаюсь, но такое чувство, будто ноги внезапно приросли к земле.

Чувствую ее глаза прежде, чем вижу их. Как у кошки в ночи, они словно светятся.

Девчонка стоит на обочине; возвышающийся белый дуб заслоняет ее от мира.

Интересно, ждет ли она кого? Она босиком и в белом костюме кролика с капюшоном, так что сомневаюсь, что та ждет машину. Что же она здесь делает в такой поздний час?

У меня нет времени ни на что и ни на кого — и точка, — но в девчонке, которой насрать на то, что она стоит в темноте, что-то есть; ее костюм кролика контрастирует с ночным небом, что интригует меня.

Прежде я ее не видел. А увидев, непременно бы запомнил.

Ее длинные светлые волосы стянуты в два болтающихся хвостика, которые выбиваются из-под надетого капюшона с кроличьими ушками. Серебро, что привлекло мое внимание, исходит от большого серебряного крестика у нее на шее. Здесь, под лунным светом, одетая как белый кролик, она, блин, дух захватывает.

Я пялюсь на нее.

Она пялится в ответ.

Жду, что она отведет взгляд, но этого не происходит.

Она просто стоит под дубом, так же внимательно наблюдая за мной, как и я за ней.

Ее уверенность, как и то, какого хера она здесь делает в такой одежде, пленяет меня, и, вопреки здравому смыслу, я перехожу дорогу.

Тем не менее, я останавливаюсь посреди улицы, не желая стеснять ее. Нужно сохранить пространство между нами.

Засунув руки в карманы своих рваных джинсов, жду, когда она заговорит. Многие девчонки вели бы себя жеманно и, возможно, прикусили бы губу.

Но не эта девчонка.

Вблизи она еще более чарующа, чем издали.

Ее глаза озаряют тонкие черты лица, хотя в них есть и острота. Она поджимает свои алые губы, изогнув брови, не впечатлённая тем, что я вторгся в ее личное пространство. Не совсем привычная реакция от противоположного пола.

Пойманный прохладным ветерком темно-зеленый лист падает с дерева. Он взлетает и приземляется между ее кроличьими ушками. Она оставляет его на голове.

— Его называют белым дубом, потому что свежесрубленная древесина светлого цвета, почти белая, — бесстрастно молвлю я.

Я надеюсь на улыбку или, может, подергивания губ, но ничего. Nada5. Сейчас самое время уйти, не теряя достоинства, однако не могу — вся эта штука с «жить, ни о чем не сожалея» и все такое.

Открываю рот, собираясь выпалить очередной факт, но она обхватывает свое стройное тело руками.

— Ты можешь использовать гугл. Мои поздравления.

— Гугл для ленивых болванов, — без раздумий возражаю я. — Предпочитаю по старинке — книги читать вообще-то. В библиотеке. Вдали от людей.

— Людей не переносишь? — спокойно спрашивает она, смахивая с головы листик. — Не могу понять, почему нет? Выплескивание всей этой забавной достоверной информации должно помочь тебе завоевать кучу друзей.

— Не знаю, почему ты думаешь, что меня это колышет. Друзья хороши только для долгих походов по снегу. Просто спроси Альфреда Пакера.