Использовать универсальный лечебный конструкт причин я пока не видел, но, если понадобится — запущу и её. Пока мы шлялись с братишкой по многочисленным пещерам, я уже успел заготовить «полуфабрикат» печати и постепенно насыщал её силой. Мне осталось буквально всего-ничего, и можно будет её активировать. Но пока — рано!

— Немыслимое дело! — неожиданно прокаркал мертвяк, не сходя с трона. — Одноглазое Лихо и магический доспех? Когда это тупая нечисть научилась пользоваться сложными колдовскими конструктами?

— С-с-сам тупой, мертф-фяк с-с-с хнилыми мос-с-сх-хами! — незатейливо парировал оскорбление злыдень. — А Лихорук — умный!

— У-у-у… Это что, сарказм? — Хозяин подземелья заинтересованно завозился на троне. — А ты весёлый… Лихорук. Пожалуй, я не буду убивать тебя сразу, а растяну удовольствие на подольше…

— И не меш-штай, утырок! — огрызнулся злыдень, лихо используя заимствованные у меня словечки. — Лих-хорук не люп-пит рас-с-стягивать удоф-фольстф-фие. Лих-хорук рас-стянет тф-фою шкуру на п-парап-пан!

— Он еще и с чувством юмора! — хохотнул мертвяк. — Только не растянет, а натянет на барабан! — менторским тоном поправил моего одноглазого братишку умрун — вот, что значит «дворцовое» воспитание, хоть и тысячелетней давности. — Нет, сегодня мне определенно везет! Давно я так не развлекался!

Лихорук взбешенно заурчал, и шкрябнул лапой по камням, явно пытаясь повторить попытку нападения, только уже с подключением и магических резервов, котрых у него благодаря моей помощи, скопилось приличное количество.

— Подожди, братишка, — мысленно остановил я его. — Давай послушаем, что эта тварь нам расскажет. Может, удастся нащупать его слабое место. — Ведь судя по силе, что плескалась в замкнутой пространстве пещеры между горящих магических светильников, это гад оказался весьма силён.

— Х-хорош-шо, п-пратиш-шка Ш-шума, — согласился с моим предложением злыдень . — Но п-потом п-пратиш-ка Лих-хорук ф-фсё раф-фно оторф-фёт ему п-паш-шку!

— Да без проблем, дружище! — пообещал я. — Голова твоя — я на неё совсем не претендую!

— Хочешь, я дам тебе место придворного шута, одноглазый? — вальяжно развалившись на троне, продолжал разглагольствовать мертвец. — Будешь веселить меня до тех пор, пока я не заберу всю силу у Мары. А когда я, наконец, возвышусь до божественного уровня и выйду из этого осточертевшего могильника, — нервно прорычал он, — то поставлю весь мир на колени!

Ага, вот оно, оказывается, как на самом обстоят дела. Этот тухлый мертвяк явно склеил ласты не от скромности. Возвысится он до божественного уровня и выйдет на волю… Как же, держи карман шире! Мне Гитлера с его сворой пока хватает за глаза! Нет, дружочек, ты тут останешься навечно. И никто никогда и не вспомнит о тебе. Таких упырей нам и даром не нать, и с деньгами не нать!

— И вообще, одноглазый, как умудрился сюда попасть? — продолжил сыпать вопросами мертвяк.

— Попробуй поддержать с ним «дружескую» беседу, старичок, — попросил я братишку . — Первая попытка была неудачной, глядишь, со второй у нас всё получится.

– Лих-хорук ш-шёл по с-следу, — прошипел злыдень. — С-страх-х с-сладок…

— А, вон оно что? — рассмеялся мертвяк. — Я бы с радостью с тобой поделился, одноглазый, но самому мало! Тридцать лет на голодном пайке, сам понимаешь, тяжелое испытание. Но выйти отсюда я пока не могу — привязан к этому месту… Так что делиться с тобой своей добычей я не намерен! Выживай уж как-нибудь сам. Но, если выживешь, и поддержишь меня — будешь жрать смертных от пуза! Столько, сколько сам того пожелаешь. Каких — тоже на свой выбор! Только помоги мне совладать с Марой, и моя щедрость не будет знать никаких границ! Если не будешь дураком, тоже сумеешь быстро возвыситься! И тебе не нужно будет больше скрываться!

Ага, вот на чём решил сыграть мертвец. Да ему с таким рвением прямая дорога в государственную думу будущего, образца 90-х годов. Наобещать с три короба, а потом забыть навсегда о собственных обещаниях. Типа, так и было. Я бы не стал верить его обещаниям ни на грош. Но такой задачи перед нами и не стояло.

— Лих-хорук х-холоден! Лих-хорук х-хош-шет ш-шрать с-сейш-шас! — словно заведённый талдычил злыдень. — Я с-сош-шру этих-х с-смертны-х, неш-шить! Это — моя добыш-ша!

— Ну, до чего же тупая нечисть! — раздраженно тряхнул головой умрун. — Мог бы потерпеть еще лет тридцать, а затем жрать сколько вздумается! Всё-таки придётся тебя уничтожить…

— Ну, п-поп-проп-пуй, п-падаль, — ощерился зубастой пастью братишка. — Я сош-ру и твою п-протух-хш-шую душ-шёнку!

Ну, вот, похоже, что очередной обмен любезностями завершился, и сейчас вновь пойдет жара. И я не ошибся — умрун посинел от гнева еще сильнее, и опять вскинул руки, намереваясь угостить моего братишку очередной порцией своего проклятого колдовства. Однако, пирамида из золотых слитков, на которой тщеславный мертвяк установил свой трон, неожиданно покосилась, а затем стремительно осыпалась. Трон соскользнул с вершины, и несостоявшийся вершитель судеб всех смертных на планете земля, вместе с ним сверзился на пол. Только весёлое эхо разнесло по всему подземелью его ядрёную ругань. Надо будет запомнить на будущее — таких оборотов я еще не слышал.