В следующее мгновение от ее уверенности не остается ровным счетом ничего. Она пугливо бросает взгляд на деда. Ясно. Мне могут не разрешить спать с ней в одной постели? Внутри встает какой-то глупый протест, но я его давлю. Все-таки это его дом.

Алексей замирает над тарелкой, молча гипнотизирует взглядом куски мяса, но потом коротко кивает. Кажется, за долю секунды его раздумий, я постарел на пару лет…

Кира ощутимо выдыхает сама, потом опускает на меня взгляд и шипит.

– Пошли.

Я снова бешусь. Нельзя помягче?! Невооруженным взглядом видно, как она «рада» меня видеть, и такое ее поведение уж точно не способствует улучшению моих отношений с ее семьей! Ты дура, что ли?! Очень хочется спросить, но я проглатываю. Окей. Все-таки она на нервах. Ничего страшного.

Встаю, потом смотрю на Евдокию Семеновну и киваю.

– Спасибо большое за вкусный ужин, Евдокия Семеновна. И за теплый прием.

Она усмехается.

– А ты шутник.

Не понял. Пару раз моргаю, она поясняет.

– Я про теплый прием. Его таким едва ли можно назвать.

Ааа. Дошло. Киваю и на мгновение замолкаю, чтобы собраться с мыслями, но потом смотрю ей в глаза и уверенно говорю.

– Я все понимаю. Наши с Кирой отношения…начались неправильно, но это не значит…

– Значит, - перебивает ее мама.

Резко, сухо, грубо. Тоже поднимает на меня глаза и буквально сжигает ими дотла.

– Это значит очень многое, Эмиль.

Произносит мои имя, а звучит, как самое отвратительное ругательство. Мда-а-а…пожалуй, это самый жесткий человек, с которым я когда-либо встречался. Даже бизнесмены в моем мире позавидовали бы такой ее стойкости и силе. Охренеть, конечно…

Я теряюсь буквально на миг. Она имеет право на свое абсолютное неприятие, и в этом есть моя вина. Да, это так. Это так…

Надо быть искренним. Просто. Быть. Искренним.

Откашливаюсь и говорю не то, что должен сказать, а то, что есть в моем сердце прямо сейчас.

– Мое появление в вашем доме было…резким. Я повел себя грубо, я знаю и понимаю, почему вы боитесь доверить мне своего ребенка, но клянусь, что Кира со мной всегда будет в безопасности. Я…

– Господи, ну хватит уже!
– рычит Кира, потом хватает меня за руку и тянет за собой, - Всем спокойной ночи!

Это снова бесит. Чего она так дергается?! Я же хочу, как лучше, твою мать!

Стоп. Не ори только. Не ори…

Мы поднимаемся в тишине. За долгие мгновения напряжения удается немного погасить свои порывы, а когда мы попадаем в ее спальню, то я даже умудряюсь вывалить неловкую шутку.

– Так вот где росла моя будущая жена?

Это был стратегически неверный выбор слов, смысла, да и вообще, похоже, жизни. Кира резко поворачивается на меня, а потом буквально в два шага преодолевает расстояние и припирает меня к стенке.

– Ты считаешь, что это до хрена смешно?! Сволочь! Приперся в мой дом, вынудил врать моей маме, чтобы она твою задницу не изрешетила, а теперь еще и бравируешь этим?!

Ее глаза пылают, как у самой настоящей валькирии! А я сказать ничего не могу…

Засмотрелся…и внутри все горит, как на вулкане.

Кира тяжело дышит, продолжает вкручивать в меня свои черные глаза, и это предел. Мой личный. Сразу оживают все те образы, когда она была такой. Только обнаженной…

Твою мать.

Мурашки по телу, сердце наотмашь.

Твою мать!

– Эмиль, - понижает голос до шепота, - Если ты думаешь, что я сама не сделаю того, чем угрожала мама — ты ошибаешься. Не беси меня лучше, ага?

Нет. Я совершенно точно хотел бы взбесить тебя еще сильнее, но это…нет, это что-то странное. Какой-то бред. Наверно, просто адреналин так отпускает.

Придаю лицу максимально отстраненное выражение лица, потом чуть отталкиваю ее от себя и поджимаю губы.

– Мило.

Она устало вздыхает и отходит к кровати, на которую садится и говорит тихо.

– Ложись спать.

– А как же разговор? Мы разве не за этим здесь? Чтобы обсудить все «между собой»?
– хмыкаю, сам себя по морде готов отхлестать.

Что ты творишь?! Для разговора ты сейчас сам едва ли в форме — это первое, второе — даже если и да, его лучше проводить не здесь. Скандала захотелось? Настропалить ее родственников еще сильнее? Зачем? Проще будет обсудить все наедине. Действительно наедине. В Москве — вообще наилучший вариант развития событий, потому что отступаться я не собираюсь. Она выйдет за меня. Мой ребенок будет расти в нормальной семье, а не с одним родителем три дня, с другим четыре, потом наоборот. Я готов предложить ей вполне комфортные условия, но она, конечно, закатит истерику. Не нужны нам зрители, для чего? Я не боюсь, что они помешают моим планам, но не хочу, чтобы лишний раз переживали. Кира со мной действительно в безопасности. Я за нее теперь отвечаю, а я привык отвечать головой.