Тем временем он продолжал свою лекцию, предлагая ей все новые ароматы и перечисляя названия эссенций, о существовании которых Габриэль даже не слышала, несмотря на то что тщательно подготовилась к этому визиту. Помимо уже знакомых ей понятий вроде «верхние ноты» и «сердце аромата», Коти говорил об аккордах и парфюмерных группах. Она слушала молча и очень внимательно, впитывая каждое слово, как всегда, когда хотела узнать что-то новое. Оказалось, что главная проблема для химиков заключалась в том, чтобы создавать стойкое соединение туалетной воды с кожей ее владелицы — большинство веществ слишком быстро разлагаются под действием кислорода. Поэтому многие парфюмеры сейчас активно экспериментировали, делая «носителями» натуральных ароматов синтетические вещества.

— Но вряд ли из этого что-то получится, — утверждал Коти. — Слишком дорого. Производство больших объемов будет стоить баснословных денег.

Затем он пригласил ее на экскурсию по фабрике. По пути он рассказывал, что лучшие сорта роз и жасмина произрастают на юге Франции, поэтому в Грасе он владеет специальным сортировочным цехом.

— Каждый день около сотни женщин собирают там самые лучшие бутоны для дистилляции, ну а здесь мы уже работаем с ее результатом.

Помещения, через которые они проходили, поражали своей чистотой и почти медицинской стерильностью. У Габриэль возникло ощущение, будто они в больнице, и не только оттого, что на всех сотрудницах были белые халаты. Сквозь приоткрытую дверь она увидела огромный зал, уставленный, на сколько хватало глаз, длинными столами, за которыми сотни женщин сосредоточенно выполняли одно и то же действие: вынимали стеклянный флакон из ящика и, внимательно его изучив, ставили в другой ящик.

— Строгий контроль — единственный путь к совершенству, — произнес Коти, заметив ее взгляд.

В следующем помещении громоздились коробки и упаковочный материал, мужчины в такой же стерильно чистой рабочей одежде готовили продукцию к отправке. Масштаб всего этого был поистине впечатляющим.

I — А вот здесь наша лаборатория. — Коти распахнул следующую дверь. — Прошу вас, проходите. В ближайшем будущем вам придется провести здесь немало времени. — Он подмигнул ей и жестом пригласил войти.

Габриэль вошла внутрь и тут же словно провалилась в густое ароматное облако. Запахи, которые во всей «парфюмерной империи» до этого не ощущались нигде, тут обволакивали все вокруг. Казалось, в воздухе лаборатории смешались сразу все возможные ароматы — те, что были в закрытых флаконах, аптечных склянках и пробирках, и те, что сосредоточенно смешивали химики на светлых чистых рабочих столах. Она почувствовала тяжесть в висках и подступающую головную боль. Глядя на работающих здесь мужчин и их ассистенток в белых халатах, она спрашивала себя, как им только удается различать составляющие духов в этой атмосфере? Словно прочитав ее мысли, Коти произнес:

— Нос профессионала способен концентрироваться на каком-то определенном запахе. Но это не всегда необходимо. Часто сердце аромата создается по химической формуле, и в этом случае обоняние играет второстепенную роль. Впрочем, мы еще поговорим обо всем этом, когда вы станете моей ученицей.

Кончиками пальцев Габриэль потерла переносицу и покорно кивнула.

Мися подробно расспрашивала Коко о каждом ее шаге на пути изощрения обоняния. Они регулярно встречались в парфюмерном отделе «Галери Лафайет», где был огромный выбор духов. Более подходящей атмосферы для «докладов» Коко, звучавших уже вполне профессионально, было не найти. Мися любила тяжелые облака всевозможных ароматов над выставленными товарами и мерцание флаконов. Коко как раз рассказывала о том, что знаменитые духи «Жики», которые уже несколько десятилетий остаются одними из самых популярных ароматов братьев Герлен, состоят из пачули и ванили.

— Как в аромате выражается эротика? — спросила она вдруг Мисю через стол, заставленный сверкающими флаконами.

— В мускусе, — не думая, растерянно ответила та, застигнутая ее вопросом врасплох. — Сексуальность всегда пахнет мускусом.

— Я не собираюсь открывать бордель, я хочу придумать духи.

Мися удивленно подняла брови. Коко совсем недавно говорила ей, что духи — это всегда своего рода некое послание женщины. Не означают ли эти поиски чувственной формулы, что в жизни Коко появился новый мужчина? Это был бы верх мечтаний Миси. Но она не могла себе представить, что та незаметно от нее завела роман. Да и где Коко могла встретить подходящего кавалера? Ведь она выходила из дома только для того, чтобы отправиться на работу или в свой «университет парфюмерии». В обществе она появлялась лишь изредка — на каком-нибудь званом ужине или на балу, когда ее присутствие было абсолютно необходимо для дома мод Шанель. В остальное время она сторонилась даже самых близких друзей. Только с ней, Мисей, она поддерживала тесный контакт. Со дня гибели Боя прошло уже три месяца, но Коко по-прежнему оставалась отрешенной от мира, который продолжал существовать без него.

— Ну, значит, не мускус, — ответила Мися машинально, наугад взяв флакончик с пробными духами и открыв его. На нее повеяло запахом розы, жасмина и персика.

— Современная женщина должна быть верна своей сексуальности. Современность — главная черта моей моды, поэтому она должна найти отражение и в новых духах. — Коко судорожно глотнула. — Я хочу, чтобы моя чувственная связь с Боем стала одной из главных составляющих этих духов. Поэтому для меня так важна здесь эротика.

Мися вздохнула. Никакого нового любовника. Она уже подумала, не поддалась ли Коко обаянию Франсуа Коти. Лишь немногим женщинам удавалось устоять перед его чарами. Похоже, Коко — одна из них. А может, Коти остановила ее одержимость идеей создать памятник возлюбленному таким необычным способом. Какому мужчине такое понравится.

Мися восхищалась ее самоотверженной любовью. Она сама любила Хосе Серта так, что пренебрегала своим собственным счастьем, и он заслуживал эту жертву.

В этом Мися была убеждена. А в отношении Артура Кэйпела у нее не было такой уверенности. Конечно, о мертвых плохо не говорят и даже не думают, но недавно обнародованное завещание в «Таймс» дало пишу для спекуляций не только сплетницам: главными наследниками состояния в размере семисот тысяч фунтов были, разумеется, его супруга и маленькая дочь; кое-что он оставил и своим сестрам. Пересуды вызвали суммы, завещанные Габриэль Шанель и некой принцессе Ивонн Джованне Санфеличе, во вдовстве Ивонн Виджиано, каждой из которых он оставил ровно по сорок тысяч фунтов. Теперь все общество занимал вопрос: может, он вел не двойную, а тройную жизнь? К тому же стало известно о второй беременности его вдовы. На самом ли деле он собирался расстаться с женой, как уверяла Коко? Или он безнадежно запутался в своих романах? Может, это вообще был не просто трагический случай?..