ангелочка.

– Ага, конечно-коне-е-е-ечно…

– Лера, фен.

– В гримерке слева в углу моя сумка, - сдалась она, переставая прикалываться. - Там на дне валяется. Только

футляр с объективами аккуратно перекладывай. И саксофониста

не спугни, а то он дёрганый какой-то!

Последнее она уже кричала ему в спину: Джой, получив

пинок в нужном направлении, сорвался с места. Во-первых, перерывы между частями шоу-программы не такие уж и

большие; а во-вторых, не хотелось надолго оставлять Никиту

одного. Мокрого и не совсем одетого. И плевать, что на дворе

середина лета, а одолженное полотенце неплохо справилось со

своим предназначением.

Саксофонист действительно оказался дёрганым. Ну чего

подпрыгивать до потолка? Джой всего-то поздоровался. Правда, Илья в это время стоял к двери спиной, а Джой так запыхался, пока промчался по коридору до нужной двери, что едва не

проорал своё «Привет!», добив беднягу заявлением, что через

десять минут его выход. Зато после непродолжительных

поисков в сумке Лерики…

– Вот!
– заявил Джой, с феном наперевес вламываясь в

випку.

Но Никиты там не оказалось.

Первой реакцией было разочарование, потом -

раздраженная мысль, что бегать по ночному клубу с феном

совсем не круто. Честно, Джой сейчас вёл себя не как взрослый

уважаемый человек. Впрочем, «взрослому уважаемому

человеку» и не пришла бы в голову мысль сушить одежду

феном. Правда?

Затем он разозлился. На себя. Ну что он, право слово?

Ушёл и ушёл. Восемнадцатилетний друг брата - не тот, на кого

стоит капать слюнями. Димка мог что-нибудь заметить, разозлиться, ещё и разговаривать перестать, не дай Бог. Оно ему

надо?

Вздохнув, Джой упал на стул и запрокинул голову. Фен, небрежно брошенный на стол, едва не сбил стоящую там вазу. А

потом краем глаза Джой заметил на спинке соседнего стула

джемпер… тот самый, серо-голубой, который был сегодня на

Никите. Он забыл тут часть одежды? Или никуда не уходил?

Джой выглянул в коридор, дёрнул дверь уборной - пусто.

Может, поискать в раздевалке? Ник, помнится, несмотря на

жаркую погоду, был в кожаной куртке. Но путь в раздевалку

лежал через зал…

Поморщившись, Джой просто врубил фен в розетку и

приступил к тому, что и планировал - принялся сушить кофту

Никиты. Подкладывал под ткань руку, оттягивая, и методично

водя феном. Скорее чтобы чем-то себя занять до следующего

витка программы, чем ради искреннего желания привести вещь

в порядок. Курить не хотелось: недавнее происшествие

ненадолго отбило никотиновую жажду. А сидеть в ди-джейке с

Киром… нет уж, спасибо!

Впрочем, пару минут и целый рукав спустя до слуха Джоя

донеслись подозрительные звуки из обычно тихого коридора.

Смех. Притом мужской. И грёбаным баритоном, который теперь

он узнает из тысячи.

«Не веди себя как чёртов ревнивый гей-малолетка! -

мысленно уговаривал себя Джой, направляясь к двери. -

Ревновать некого. Раз - вы едва знакомы, два - ты натуралов

за версту видишь, а он - натурал».

Но никакие мысли не помешали сердцу сжаться, когда

пальцы легли на ручку, повернули и толкнули дверь. Смех

прозвучал в разы громче и волной мурашек пронёсся по телу.

Джой глубоко вздохнул, взял себя в руки и, натянув на лицо

самое безразличное выражение, выглянул наружу.

В коридоре рядом с той самой девчонкой из кухни

(светленькой, с косичками) стоял Никита. В руках он держал

картонное ведёрко с ароматно пахнущей курицей, а его

чудесный торс скрывала огромная чёрная майка с логотипом

клуба на спине. Кажется, дверь всё же скрипнула - или Ник

почуял движение за спиной? Он обернулся и довольно

воскликнул:

– О, Джой, а со мной тут охранники поделились майкой,

– и снова эта улыбка правым уголком губ, снова эта ямочка на

щеке. - Правда, она слегка XXXL, но зато сухая. И

подкормили. - Никита тряхнул картонным ведром. -

Крылышки?

– Не откажусь, - только и смог выдавить Джой.