Солдаты катят тележку по темным коридорам Железного легиона, а Джозеф лежит неподвижно и молчит. Зловоние смерти окружает его, проникает под одежду и под кожу, пока он не убеждается, что никогда больше не почувствует ничего другого. Он чувствует, как на него давит тяжесть мертвых, и это кажется правильным, уместным. Он убил их, и теперь они давят на него, прижимают к земле и теснят со всех сторон. Он чувствует, как что-то мокрое капает ему на щеку, и не обращает внимания на то, как тошнотворно оно медленно стекает по коже. Усилием воли он удерживает себя от реакции и остается неподвижным и молчаливым. А затем тележка выезжает из лаборатории, и Джозеф замечает небо. Оно ярко-голубое, с клочьями белых облаков. Лурса доминирует и хорошо видна, несмотря на дневной свет. Он снова чувствует. Что-то глубоко в груди. Надежда. Холодные угли, которые, как он думал, давно раздавлены сапогом Железного легиона, снова вспыхивают. Он может сбежать. Он сбежал. Он свободен.

Джозеф продолжает ждать, хотя ему до боли хочется сбросить с себя трупы, придавившие его к земле. Солдаты еще несколько раз упоминают о монстрах и сопровождают повозку. Затем они останавливаются, и повозка опрокидывается. Джозеф вываливается вместе с мертвецами, приземляясь в болезненную, сотрясающуюся груду из раскинутых конечностей и холодной плоти. Затем солдаты ретируются так быстро, как только могут.

Его терпение и воля иссякают с каждой минутой, но он ждет, пока не решает, что солдаты ушли и они его не увидят. Он находится среди потрескавшихся и разрушенных зданий, остатков давно разрушенного города. Вой эхом разносится по крошащейся каменной кладке зданий.

Паника! Джозеф теряет концентрацию, и стук его сердца отдается в ушах. Он выкарабкивается из-под вялой плоти и прокладывает себе путь между трупами. Второй вой раздается в воздухе, отвечая первому. Джозеф, наконец, выбирается из-под груды тел и встает. День ясный и холодный, и, оглядевшись по сторонам, он узнает разрушающиеся руины вокруг себя. Это Пикарр. Он стоит на том, что осталось от Селлоу-стрит, где когда-то находились ателье, гордо выставлявшие последние новинки моды в своих стеклянных витринах, и была лавка торговца свечами, в которой всегда чудесно пахло травами и салом. Он вырос здесь, всего в нескольких кварталах от академии. Третий вой раздается в воздухе, ближе, чем предыдущий, навязчиво знакомый и абсолютно ужасный.

Слева от него камень стучит о камень, и Джозеф оборачивается. На полуразрушенной стене сидит гуль. Он размером с крупного мужчину с серой кожей. На нем нет одежды, но части рук, ног и груди обмотаны полосками ткани. Его голова похожа на череп, вокруг рта, полного острых зубов, впалая плоть, а нос представляет собой не что иное, как ямки в плоти. У него нет глаз, а верхняя половина головы обмотана куском пожелтевшей ткани. Он принюхивается, его голова дергается по сторонам, когда он что-то ищет. Затем он сосредотачивается на Джозефе и открывает пасть. Тонкие струйки слюны стекают с серых губ. Гуль опускается на четвереньки и прыгает.

Джозеф бежит. Разрушенные здания проплывают мимо как размытые серые и коричневые пятна. Звуки, издаваемые преследующим его гулем, доносятся издалека, он едва слышит их из-за бешено колотящегося сердца. Он сворачивает влево, ныряя в остатки переулка с высокими, осыпающимися стенами. Монстр позади издает звериный лай.

Еще один гуль выпрыгивает из окна слева от Джозефа, и тот бросается вправо, ударяясь плечом о каменную стену. Руки с черными ногтями опускаются на то место, где он только что был, и Джозеф убегает. Он тяжело дышит, из его рта вырывается пронзительный визг, но он не может остановиться. В конце переулка он поворачивает направо и бежит со всех ног. Раньше он знал эти улицы достаточно хорошо, чтобы передвигаться по ним с закрытыми глазами, но сейчас он их не помнит. Он не может думать. Его разум охвачен паникой, и вой гулей доносится до него снова и снова.

Он быстрее их и оставляет гулей позади себя. Они карабкаются по развалинам зданий, карабкаются по стенам и перепрыгивают через провалы. Им не нравится земля! Еще один гуль запрыгивает на стену перед ним, и Джозеф поворачивает налево, устремляясь в переулок. Он пинает камень и спотыкается, обдирая руки о землю, но это его не останавливает. Его ладони горят, палец на ноге пульсирует от боли, но он бросает себя вперед и продолжает бежать.

Здания по обеим сторонам в основном целы, высокие стены закрывают ему обзор. В дальнем конце переулка есть куча щебня, но он может перепрыгнуть через нее на улицу. Затем со стены над ним спрыгивает еще один гуль, приземляясь впереди и перегораживая переулок. С криком Джозеф резко останавливается и поворачивается. Он должен вернуться. Он должен… Там тоже есть гуль. Он вспоминает то, что однажды сказала Эска. Она сказала, что ей не нравятся гули, потому что они слишком умны. Слишком хитры. Правда просачивается наружу, и Джозеф понимает, что они загнали его в ловушку.

Джозеф падает на колени и рыдает. Слезы текут по его щекам. Он не хочет умирать. Он не хочет, чтобы его разорвали на части и съели. Но, по крайней мере, он больше не будет в руках Железного легиона. По крайней мере, он не будет ответственен за новые смерти. По крайней мере.

Гуль в дальнем конце переулка издает резкий звук и атакует, бросаясь вперед на четвереньках с безрассудной решимостью. Джозеф видит, как приближается его смерть, и принимает ее. Он ничего не может сделать. Ничего. Гуль врезается в него, сбивает на землю и топчет ногами. Его пинают твердые лапы, когти разрывают одежду и царапают кожу. Он лежит, уставившись в небо между двумя крышами, и ждет своей смерти. Ждет. Ждет. Все еще ждет.

— И что, по-твоему, должно было случиться? — Железный легион появляется в поле зрения Джозефа, сурово глядя на него сверху вниз. — Дурак! — Он наклоняется и, схватив Джозефа за шиворот, с непреодолимой силой поднимает его на ноги.

Джозеф использует свою врожденную магию так, как учил его Лоран, чтобы высосать жизнь из этого человека. Ему больше нечего терять; он может попытаться. Попытаться покорить мир Железного легиона. Его рука касается лица Лорана и… По биомантической связи возвращается боль. Внутри Железного легиона он не находит источника жизненной силы, только боль. Леденящую бесконечную боль, в которой гораздо больше смерти, чем жизни. Он отшатывается, падая навзничь, но, схваченный железной хваткой Лорана, не может упасть.