Но почему при этом не быть и хорошим? Я же сам это Зайке и сказал. Так почему забыл?

— Что у вас происходит?! — слышу голос охранника, — Кайзер, а ну отпусти!

— Хорошо, хорошо, — поднимаю руки, — Я просто защищался!

— Ой, иди в класс, а… — фыркнул мужик, подходя к хныкающему девятикласснику, — Защищался он…

Я пожимаю плечами, с улыбкой разворачиваюсь и смотрю на его дружков и подружек. Мы сейчас во дворе, а компашку выловили, когда те курить ходили.

Они на меня смотрят. Они, девятиклассники, взрослые, огромные лбы…

Меня боятся.

— Теперь не так весело, да? — улыбка спала с моего лица, — Не бойтесь, я вас не трону. Вы что тому пареньку не помогали, когда он ревел и просил его не трогать, что своему другу, — я прохожу мимо.

Вся эта компашка меня жутко бесит. Терпилы двуличные! Язык в попу что тогда, что сейчас засунули, ни чести, ни самоуважения! Всех бы поколотил! Но не буду — неправильно.

«И всё же, Бемтена миру не хватает», — кивнул я, засунул руку в карман и кинул кусок деревяшки в рот, — «М-м-м, блин! А бабка-то… вкусная оказалась».

Уже неделю ем те куски, что она от себя отрезала. У каждого дерева, друзья, есть свой вкус! Ель, дуб, берёзка наша. А Мировое Древо на вкус как жаренный арахис с привкусом мяты.

Мда-уж, дед. Урок я твой понял.

Женщину надо выбирать так, что если она превратится в бревно — чтобы и так сладка была! О как. Дедовская мудро…

*Бам!*

Как только я подхожу к классу, дверь резко открывается! И чтобы в неё не воткнуться, я резко шагаю в сторону… и втыкаюсь в вышедшую девочку! Моё твёрдое тело устояло, а вот мягкое девочкино — не выдержало и споткнулось!

— Ай! — айкает Катя.

Погоди… Катя?!

«Ох, блин!»

Я машинально хватаю её за руку! Для меня её вес — пушинка, так что я легко её удерживаю, и застываем словно в танце, в окончании вальса! Её коса упала с плеча, а сама Катя, распахнув зажмуренные глаза, с удивлением глянула на меня, держащую её под наклоном.

Сцена… красивая. Сказочная, даже. Как в книжках и мультиках, как в настоящем балете…

Если бы не шагающий за спиной Максим.

Его я увидел краем глаза. Он шёл, что-то насвистывал и, увидев нас…

— О как, — говорит он, — Во дела… а ну-ка…

И меня толкают в спину.

*Бабах!* Вот сейчас я теряю равновесие и с противовесом спереди — вперёд же и заваливаюсь. Прямо на Катю.

— Блин… блин, БЛИЫА-А-А… — полетел я.

— А-а-а-а! — завизжала она, падая вниз.

Я успеваю подставить локти, чтобы не раздавить девочку! Бах! Едва не пробиваю ими пол!

Наномашины гасят удар, так что даже не жмурюсь. А вот Катя — жмурится ещё как! Но вновь не получив ожидаемого удара, она приоткрывает глаз, чтобы проверить, уже в раю она или повезло. Затем тут же открывает второй.

Наши лица застыли в сантиметрах друг от друга.

Катя молчит. Лишь смотрит с распахнутыми изумрудными глазами. Её розовые губки слегка приоткрыты, а тёплое медленное дыхание окутывает меня запахом мятной жвачки. Вкусной.

Я… ам… ну… ёмаё, как шевелиться, я забыл управление.

— Я… ам… случайно, и типа…

— Из… ИЗВРАЩЕНЕЦ! — заорала она.

Её вопль бьёт по ушам.

Всё нахлынувшее наваждение тут же исчезает, паралич сходит, а моё застывшее сердце вновь начинает биться.

Мда, Катя…

— У-уйди от меня! А-а-а, помогите! Лапают! Лапаюююют! — заверещала она как резанная, вся насквозь заливаясь краской.

— Ой, дура… — вздыхаю и перекатываюсь в бок.

Я даже отсюда слышу, как колотится её сердце, и как часто она задышала. Девочка хватается за грудь, как пружина садится прямо и с офигевшим, напрочь шокированным лицом поворачивается на меня, продолжая прожигать взглядом огромным глаз-блюдечек.

— Да что ты прикрываешь, там нечего, — отмахиваюсь.

— ТЫ ВАЩЕ ОФИГЕЛ?!

Уже вижу, как спешит бравый герой Теодор. И вижу Максима. Он стоял с лицом ТАКОЙ тупой жабы, что я сомневался, есть ли у него мозг. Да он наверняка и сам не понимал, что сделал.

Ой, дурак.

Весь класс на нас пялился. Да-да, смотрите, это же так интересно! Дебил и дура упали, «ха-ха», конечно, смотрите!

Я вздохнул и покачал головой. Мда…

— Катя, ты в порядке?! Ты не ушиблась?! — подбежал Тео, — Кайзер, ты… — прорычал уже было он, как вспомнил про свою суженную, и снова ринулся к ней, — Давай, я помогу собрать. У тебя тут разлетелось всё.