— «Как пропал? Разве не уехал? Или заболел?»

— «Нет-нет. Говорят… из дома исчез и не появляется…»

— «Страшно-то как…»

Я хмурился и оглядывался.

Чего? Август пропал? Ой, да ладно?! Так вовремя? Сто процентов они с семьёй свалили, чтобы с отцом моим не встретиться! Он же как раз сегодня к ним идёт.

Но слухи о его пропаже начали перебивать даже слухи о моей кровожадности.

Странная история…

И вот после этого уже произошло то, что произошло — я зашёл в класс, потом учительница объявила о виновности Августа, и я уже толкнул речь.

Я стою перед классом. В сердце, мыслях, глазах — ни толики сомнения, страха. Какой страх? Пха… пха-ха! Мне? Бояться? Детей?!

— Эм… Михаэль, это… — пыталась найти слова класснуха.

— Извините, что прервал. Возвращаюсь, — сказал я и, сложив руки за спиной, пошёл к парте.

Теодор хмурится, Катя явно не понимает, что творится и потому смотрит своими большими дебильными красивыми глазами.

М-м-м… чувствуете? Это молчание. Пот со взволнованных лиц. Гормоны. Страх. Ужас. Трепет.

Что-то… великое.

— Михаэль, к директору после урока. Обязательно! — сказала учительница.

Я развёл руками. Как скажете.

Пошёл урок. Как и следует ожидать — хмурый, нудный. Всем ну вообще не до этого! Ещё бы — да тут бешенный одноклассник, способный ногу сломать старшаку, обещал устроить всем ад на земле! О мыслях в свою сторону я вообще молчу! «Бешенный, сумасшедший, задира» — вот это вот всё.

Один я был довольный. Хе-хе.

Следующий урок был здесь же, и так же объединённый, так что после звонка я решил быстренько сбегать к директрисе, чтобы потом с пацанами побольше пообщаться.

И вот, я захожу в кабинет.

— Михаэль, это что вообще такое?! — взмахнула рукой женщина, — Никакого самосуда! Мы понимаем, что произошедшее тебя могло ранить. Но Михаэль, впредь позволь нам…

— Конечно, — улыбаюсь я, — Конечно…

— Какое ещё: «Конечно?!». Да я же знаю что это значит!

Короче, начали мне всё запрещать. Вы прикиньте?! А я стою, улыбаюсь… киваю. Мда-м, мда-м, всё верно. Угу.

— Могу идти?

— Ох… господи… — директриса на глазах седела, — Можешь…

Я разворачиваюсь и ухожу.

Слухи ещё не успели распространиться, так что многие в коридоре так и думали, что виноват во всём я.

Захожу в класс. Пятьдесят детей в одном месте — не хилое количество! Шума всегда много!

Но не сейчас. Они как птенчики, переставшие чирикать при виде хищника.

Послушные.

Хорошо.

«Хорошо», — не могу не улыбаться.

Я шагаю по классу, и одноклассники стараются разойтись. Ох, как же хочется всех шугануть! По злобному так! БУ! Чтобы перепугались! Но нет, нельзя. Тогда буду ничем не лучше задир.

Мой Гнев — лучший Гнев. Мой Гнев — искусство!

Я из принципа не буду его так бездарно тратить.

*Т-тик*, — слышу скрип стрелок.

Он был таким неожиданным, что меня слегка перекосило, будто от резкого звона в ухе!

— Ой, ну смотрите как его корёжит! — слышу знакомый голос, — Алмазова прибил и даже не страдает! Да-да-да! Сто процентов он!

Задираю бровь и поворачиваюсь. Катя стояла посреди класса и тыкала в меня пальцем.

— Прибил? Нет. Но хотелось бы, — вздыхаю.

— Ой, да кому ты врёшь?! Все знают, что он пропал. А теперь понятно, что ты его… того! — продолжала она обвинять меня с натянутой яростью, — Ну гляньте какой бешенный! И меня теперь зарежешь, и по мешочкам расфасуешь, да?!

Блин. А ведь все реально думают, что он пропал.

Ну это явно не я… Может резко переехали? Может спецура? Может… батя? Хотя нет, не стал бы он убивать ребёнка.

Весь класс начал хмуриться, и я отчётливо ощущал усилившийся страх. Катины обвинения и вопли очень удобно продолжали нагнетать ситуацию вокруг меня. Будто всё это — её план. Но я знаю, что нет. Это всё совпадение, а Катя — просто дура и стерва.

Но то, что Август так удобно пропал — очень… «интересно».

Я просто молча махнул на блондинку рукой и вернулся к своей компашке. На немой вопрос я ответил сразу, чтобы ещё и все слышали.