Я решил, что напрочь пропустил что-то про лес, но решил не вдаваться в подробности. Облик Креслава стал угасать. А вот накатывающуюся волну демонов под лунным светом было видно очень хорошо. Причём, она действительно выглядела так, словно это была жидкость.

Наши защитные батальоны скрылись во тьме. Но она, конечно, была не полной. Кроме невероятно яркого сегодня лунного света, то тут, то там проскакивали языки пламени. Это огневики из тохаров, родовичей и новой аристократии подготавливали конструкты, которыми совсем скоро начнут жечь нечисть.

Только теперь я почувствовал нервную дрожь. Но её причина была не в страхе и не в адреналине, выбрасываемом перед битвой. Это было очень необычное и потому невероятно сильное чувство единения. Когда ты в едином строю чувствуешь себя одним целым. У вас есть единая задача, у вас есть единый враг, которого необходимо разбить. И вот он — летит на вас, словно оголтелый.

Всё внутри сжимается, группируется. Зрачки сужаются, кулаки становятся крепче, магия жёстче.

«Мы готовы, ты не пройдёшь!» — говорит наше коллективное сознательное. И ты готов действовать с соседом по строю плечом к плечу, чувствовать его, как свой собственный организм. И будешь выть, если его выбьют из строя, но на его место встанет другой. Да и на твоё тоже.

Меня распределили на левый фланг. Аркви привычно маячил у меня за спиной. Судя по нашивкам на форме, компанию нам составили с десяток гридней воды и огня. И ни одного Ярого не было среди нас. Все они были в центре, в ударном кулаке, противостоящем демонам. Впрочем, у меня теперь и у самого сил было значительно больше, чем раньше. Другой вопрос, что нельзя было их слишком ярко демонстрировать. Во-первых, я вроде бы недавно ещё был при смерти, а, во-вторых, наученный горький опытом, я собирался расходовать запас источника экономно.

Отец стоял по центру. А вот мать… Мать я внезапно увидел напротив, на правом фланге, в свете вспышки факела. Но и она не стояла просто так. Она шевелила губами, готовя что-то из собственной ворожбы.

— А чего он про гору-то сказал? — услышал я речь одного из наших гридней, когда к нему подоспел второй, чтобы усилить нашу сторону обороны. — Говорят, подарочек будет.

— Наверно, нарастят ещё пару метров, — ответил ему другой. — И то будет — отлично. Кемизов-то видел, вообще еле дышит! Такую глыбу выдал!

— Не говори, вообще уникум. Никогда бы не подумал, что он так может!

— Вот то-то же!

Это удивительно. Демонам оставалось преодолеть метров пятьсот, а они тут силу Кемизова обсуждают. С другой стороны, с этими нападающими и так всё было понятно. Их должна была отправить в утиль артиллерия родовичей. Нам же оставалось только ждать.

Несмотря на кажущееся бездействие, на уровне тактики битва началась уже давно. Центр, где расположился наш ударный кулак сил, стараниями Кемизова имел чуть меньшую высоту, чем оба фланга. К тому же, благодаря работе магов воды фланги обзавелись ледяными надстройками и толстыми щитами. Сделано это было для того, чтобы уплотнить ряды нападающих и отцентровать их силы под площадные конструкты. Лёд, холод, высота исподволь намекали, что пробиваться демонам лучше через центр. И уж там-то противника ждал самый жаркий приём, организованный совместно родовичами и армейцами.

И демоны клюнули на уловку.

Весь день генеральный штаб гудел, словно растревоженный муравейник. Больше всего на людей давила информация о пяти легионах демонов, которые практически не скрываясь шли к Стене под Урумом.

За день им перекинули необходимые резервы, и ещё около пяти тысяч бойцов должно было подоспеть из соседнего Горного.

К ночи в штабе наступила относительная тишина, а вот тревожность, повисшая в каждом кабинете, никуда не делась. У большинства высокопоставленных военных складывалось чувство, что грядёт нечто потрясающее своим масштабом.

Александр Ермолов прибыл в штаб не просто так. Ему нужна была информация. Совсем недавно надёжный источник донёс ему, что в Горном произошёл мятеж. Взбунтовались Адены, Рароговы и иже с ними.

А это же не просто мятеж — это подарок императрице! Она терпеть не могла ни одних, ни других, а теперь можно было их вполне официально обвинить в измене родине и избавиться от них одним щелчком пальцев.

Когда же Ермолову доставили рапорт из Урума, он вообще едва сдержался, чтобы не запрыгать от радости. Факт мятежа Аденов и Рароговых подтверждался. Горный проигнорировал приказ о передислокации гарнизона в Урум из-за повышенной активности противника. Это совершенно точно тянет на измену!

В штабе он пытался узнать, как можно больше, но и тут информация была довольно скудная. Все отсылали к телеграфистам, мол, у них все самые актуальные новости.

Ермолов прошёл к телеграфистам. Но на часах была почти полночь, поэтому у работников телеграфа происходила пересменка. Длилась она обычно не долго, но на этот раз по какой-то причине в комнате не было даже дежурного.

А вот лента телеграфа вилась белой змейкой, на которой специальные молоточки отстукивали нужное. Опытным глазом военного Ермолов пробежался по информации. И понял, что он попал как раз вовремя.