— Алонсо, что случилось, дорогой? — Марта удивлённо посмотрела на явно сонного любовника.

— Бернард зачем-то поднял меня, — зевнул тот, показывая на швейцарца.

— Что-то случилось? — повариха испуганно посмотрела на гиганта.

Тот кивнул, вытащив из ножен кинжал. Затем подошёл, забрал из её рук тряпку и порезал её на мелкие лоскуты. Рты у всех присутствующих в комнате открылись.

— Утром будешь заводить печь, всё сожги, чтобы никто не видел, — приказал он изумлённой поварихе, отдавая обратно куски ткани, — я доложу в обед сеньору Иньиго, что скатерть не выдержала многочисленных стирок и порвалась.

— А если он попросит принести её? — задумчиво поинтересовался Алонсо.

— Ты подтвердишь, что по этой причине выкинул её, — швейцарец повернулся к управляющему, — я не намерен отдуваться за вас один.

Кастилец подумав, нехотя кивнул.

— Всё, пора этой истории наконец закончиться, — швейцарец посмотрел на всех, и остановил свой взгляд на рыдающей иудейке, — а ты, следующий раз думай, что делаешь и в чьём присутствии.

Она молча закивала головой.

— Всё, расходимся и выспимся хотя бы сегодня, — Бернард вернул кинжал на пояс и повернувшись вышел из комнаты.

Марта обняла Сару.

— Дорогая, твои мучения закончились, — вздохнула и она сама облегчённо, — идём спать.

В обед, смотря на то, как мне все врут о том, что скатерть порвалась и девушка работать ввиду ужасного состояния рук больше не может, я приказал нанять доктора для неё за мой счёт и выпроводил всех из комнаты, кроме Бернарда. Тот подмигнул мне, вышел за дверь и вскоре вернулся со свёртком, разложив который на столе, он одурманил меня запахом медового теста, исходящего из свежеиспечённых печений, пахнувших ещё к тому же какими-то сладкими пряностями и миндалём.

— Неси травяной настой, — приказал я, откусив кусочек.

Пять минут мы ели молча, изредка поглядывая друг на друга.

— Ну ладно, признаю, я бы сам за них продался, — вздохнул я, подтягивая себе следующее печенье, больше похожее на пряник, поскольку Марта готовила в высшей степени божественно.

— Мгм-м, — промычал швейцарец, покивав головой, с полным набитым ртом.

— Доктора ей путь Алонсо хорошего найдёт, и приставит иудейку к обычной работе, когда она вылечит себе руки, — продолжил я, — а то я что-то последнее время стал уставать исписывать тонны бумаги, непорядок это. Граф я или писарь какой.

— Бартоло? — поинтересовался у меня Бернард.

— Я пробовал, но он не финансист, постоянно делает много ошибок, — покачал я головой, — так что пусть пока иудейка проходит все наши проверки, а позже я приставлю её к делу. Как там кстати, нет вестей от Иосифа Колона? Он должен был уже давно отчитаться с Исааком о работе.

— Обещал дать ответ в течение недели, сеньор Иньиго, — закивал Бернард, — сказал много возни с документами.

— Мы уже здесь и так задержались больше, чем я планировал, — поморщился я, — но что делать, тут ещё желающих добавилось последовать примеру Авраама, и мне прибавилось геморроя с новыми дочерними банками. Нужно теперь проконтролировать работу каждого, а я один.

— Может послать за его учениками? — поинтересовался у меня швейцарец.

— Подождём ещё неделю, — вздохнул я, — погоды это нам не сделает. А пока займись девушкой, пусть её побыстрее вылечат.

— Найду лучшего врача, сеньор Иньиго, — кивнул он, поднимаясь с табурета и закидывая в рот последнее печенье, прежде чем скрыть следы преступления и убрать блюдо с оставшимися крошками.

18 ноября 1457 A . D ., Сеговия, королевство Кастилии и Леона

— Иосиф! Наконец-то! — всплеснул я руками, когда дверь моей комнаты открылась и Бернард ввёл в неё долгожданного аудитора.

Иудей низко поклонился и улыбнулся мне, показывая на свою огромную заплечную сумку полную бумагами.

— Торопился как мог, сеньор Иньиго.

— И я благодарен тебе за это, — кивнул я, — тебе нужен отдых или готов отчитаться сейчас?

— Вы же знаете сеньор Иньиго, что я не смогу спокойно спать, — вздохнул он, — так что лучше давайте обговорим всё сейчас.

Я достал копию документов материнского и ассоциированного банка и передал их ему.

— Прочитай для начала это.

Для него это не заняло много времени и закончив, он поднял на меня задумчивый взгляд.

— Как я понял, открывать филиалы непосредственно для работы с клиентами, мы здесь не будем? — поинтересовался у меня он.

— Да, ты всё правильно понял, — вздохнул я, показывая на кипу разных документов, которыми был завален мой стол, — я вначале хотел ограничиться одним дочерним банком, но иудеи словно сошли с ума и почти в полном составе прибежали ко мне, умоляя сделать и их дочерними банками Медичи. По понятной причине, фамилию Мендоса я решил не ставить в его названии, чтобы не злить всех ещё больше, чем это есть сейчас.