Шрифт:
За эти пять дней я успеваю досыта наговориться с Суковатовым, разобраться в делах заставы. Восторженно восхищенного удивления первого дня у меня не остается: есть и тут, как во всяком живом деле, свои грехи и огрехи. Но общее впечатление идеальной чистоты, порядка, дисциплины и заботы командира о солдате тем не менее сохраняется.
Я сижу у Суковатова в кабинете, жду, читаю солдатские письма. Суковатов разбирает какие-то свои бумаги: и у пограничников, оказывается, большая отчетность.
«…Здравствуйте, Анатолий Сергеевич и Клавдия Дмитриевна, также Таня и Сережа, с гражданским приветом бывший ваш подчиненный Василий… Анатолий Сергеевич, может, вы на меня обижаетесь, но я на вас никогда не обижусь, потому что вы меня на правильный путь поставили, а для меня сейчас это главное, вы мне хорошую школу дали, а это в гражданке и мне пригодилось».
«…Знаете, Анатолий Сергеевич, разница между заставой и тем подразделением, где я дослуживал два месяца, как небо и земля. На заставе чувствуется дисциплина, порядок, строевая подтянутость, а здесь совсем противоположное. Вот сейчас вспоминаю, и как-то приятно чувствовать, что служил на такой хорошей заставе. Очень часто вспоминаю ребят из своего отделения Замогильного, Яшина, Лисуна, Щигорьева, а вот от Ефремова остался какой-то неприятный осадок.
В семейной жизни у меня все хорошо. 14 октября родился сын, назвали его Сережа. Работаю в автоколонне автослесарем 4-го разряда, получаю 94—99 руб. в месяц. Сейчас хожу на подготовительные курсы в университет…»
Сына Анатолия Сергеевича тоже зовут Сережа, ему лет семь. В день приезда я отправилась в поселок и спросила, проходя, Сережу, где здесь почта. «Показать?..» Я думала, он выйдет за калитку и махнет рукой в направлении почты, так сделал бы любой из наших городских ребятишек. Сережа сел на велосипед и медленно поехал впереди меня, часто оглядываясь, не делась ли я куда-нибудь. Доехал до почты, развернулся и укатил. Белобрысый, голубоглазый, худенький — смешной… Есть у него еще две дочки: старшая учится в Москве в институте, младшая здесь, в школе.
В армию Суковатов попал в сорок втором году и так до сих пор и служит. Дослуживает до пенсии: Анатолий Сергеевич не скрывает этого — устал. Жизнь длинная была: фронт, потом оперативные войска в Прибалтике — тоже не лучше фронта, из-за каждого дерева ждала пуля. Еще пять лет. Ну, а потом пограничные войска, сначала там же, в Прибалтике, потом на Сахалине, после в Черновцах. В шестьдесят первом году его демобилизовали, он уехал в родную Рязань, работал директором ресторана, но в отделе кадров затеряли часть документов, поэтому пенсию Суковатову не дали, он пошел дослуживать. В шестьдесят первом году попал на Командоры и служит по сей день. Устал, конечно, устал…
«…Анатолий Сергеевич, если ответите, то напишите, пожалуйста, как дела на заставе, конечно, как там ребята. На каком счету застава. И напишите, как дела у Мирошниченко. Забыл он меня. А знаете, как хочется побывать на заставе, сходить в наряд. Конечно, некоторые скажут, вот синтементалист какой нашелся, кому как, а я бы пошел служить опять на заставу. Вот в феврале на Алеутских островах было землетрясение. Как там поселок, потревожило или нет…»
Ну что ж, майор Суковатов вложил свою лепту в дело воспитания мужского населения Советского Союза. Как теперь другие, молодые?..
В воскресенье мы едем за грибами. Среди кочек в тундре, покрытых ивой размером с подорожник, крушиной и шикшей, растут обыкновенные большие грибы: белые, подосиновики, подберезовики. И еще тут поля, словно бы засыпанные крупными, с голубиное яйцо, розовыми бусами — это морошка…
8
Ну вот, Курилы. Остров Парамушир.
Еще на сходнях «Николаевска» я услышала:
— У нас трясет, а они беспокоятся?..
— Фон у вас затертый какой-то, я смотрел сейсмограмму…
— Так ведь мы на самой дороге, помехи большие…
Это разговаривали вулканологи про вулкан Эбеку, расположенный над Северо-Курильском. После, где бы я ни ходила, разговоры были приблизительно одни и те же:
— …Говорили, в овощехранилище надо бежать, оно бетонированное…
— Как начнут камни лететь, так что оно, твое овощехранилище!..
— А если лава пойдет?
— Лава в Охотское пойдет, а камни не долетят сюда: двенадцать километров!
— Это по тропе двенадцать, а напрямую три…
— Я вот погляжу, как ты на своей деревяшке прыгать будешь!
— Ничего, от цунами упрыгал!..
Из пивной выходят два парня и орут на всю улицу с восторгом:
— Эбека взорвется к такой матери — трах-бабах!..
Вечером местное радио передает разъяснение, что оснований для паники еще нет. Эбека ведет себя прилично, из Петропавловска прибыла специальная экспедиция вулканологов, и об опасности население будет извещено заблаговременно.
Эбека плохо проглядывается сквозь муть и морось, когда чуть расходятся облака, видно седловину сопки, за ней — край жерла вулкана, над ним косо, точно флажок, — белое плотное облачко. Вполне все невинно. И не качает, не трясет. Когда я на Маяке была под Петропавловском, ночью вдруг тряхнуло так, что я проснулась и с интересом глядела, как раскачивается лампочка на потолке. Здесь — ничего похожего, откуда же эти разговоры?.. Оказывается, весной приезжал какой-то ученый, предсказавший, что двадцатого августа будет извержение. Сегодня восемнадцатое…