Я попытался задуматься об этом, но мысль была сбита на взлете внезапным озарением. Так вот, что именно было не так с лицом мистера Лока!

— Зачем вы нацепили на лицо эту пакость?!

— Какую? — он нахмурился и провёл рукой по щекам, лбу, подбородку… — Ах вот ты о чём!

— Зачем вам понадобились усы?

— Азы дипломатии. Слушай меня и запоминай. Это знание может однажды спасти тебе жизнь. Готов внимать?

Я кивнул.

— Усатые господа доверяют только усатым господам.

Я замер в ожидании продолжения, но его не последовало. Август оценил моё выражение лица и расхохотался.

— Всё. Это и есть весь секрет.

— Издеваетесь?

— Ни в коей мере. Я взрослый, самодостаточный человек и, без ложной скромности, отличный колдун. Стал бы я цеплять себе под нос какую-то драную мочалку без крайней необходимости.

— Ну, вы довольно эксцентричный.

Мистер Лок глянул на меня так, что я сразу вспомнил, с кем говорю, и покраснел.

— Не до такой степени, — отрезал он.

— И на Рошмире Инк это сработало?

— Конечно. Правда, без толку, ничего он не знает. Представляешь, он даже ни разу не ночевал в собственном особняке!

— Как это?

— А вот так. В Гракте достойный владелец фамильного замка бывает только проездом и в тот же день садится на корабль. Но ничего, это досадное недоразумение мы исправим сегодня же ночью.

— Вы хотите его смерти?

— Не думаю, что Рошмиру и правда что-то угрожает, к тому же…

— Про меня вы тоже так говорили.

— И ты остался жив, — отрезал Лок, — к тому же, я пойду в особняк с ним.

Я промолчал, сосредоточившись на кофе с огромной булкой вприкуску. Размеренно работал челюстями и старался переварить услышанное, увиденное и пережитое за одно сравнительно небольшое воскресное утро. Переваривалось плохо, гнетущие мысли мешали в полной мере насладиться завтраком. Даже вкуса почти не ощущалось. Если так и дальше пойдёт — через год буду седым и тощим. Или мёртвым.

— Ладно, вам виднее, — прочавкал я. — Тут ещё вот какое дело. У меня в комнате в окне всё время какие-то рожи апельсиноглазые мелькают.

— Какие? — искренне удивился Август.

— Апельсиноглазые. Ну эти, бледные, лохматые, дружелюбные с ярко-оранжевыми глазищами на пол-лица.

— Ааа, — он махнул рукой, — не волнуйся, это кнорхи.

— Кто?

— Кнорхи. Они безобидные. Людей не едят, в дом без приглашения даже через окно не проберутся. Всё в порядке, не обращай внимания.

— Но они смотрят!

— Шторы закрой, дубина, — расхохотался Лок. — С ума сойти! Его то убить, то околдовать пытаются, а он из-за любопытных морд в окне переживает!

— Но я же буду знать, что они там! — голос сорвался на фальцет.

— А куда я их тебе дену? — точно, как по нотам, повторил мою интонацию начальник.

— Что у вас там вообще за мир?

— Будешь себя плохо вести — узнаешь. Собирайся. Нам надо навестить храмовников.

— А если я наотрез откажусь, вы меня кнорхам скормите?

— Повторяю для не обременённых разумом трепетных барышень: кнорхи не едят людей! — громоподобный бас разнёсся по гостиной и отразился от стен, в серванте дрогнули стёкла, послышался перезвон бокалов.

— Понял, — едва слышно пробормотал я. — Молчу и слушаюсь.

— Вот так бы сразу, — подмигнул Август и улыбнулся во все свои (как мне показалось) сорок пять белоснежных зубов.

— Безликие меня узнают сквозь любую личину. И убьют, — в моём голосе не было страха, только спокойная обречённость приговорённого.

— Дались мне твои Безликие! Если я захочу от тебя избавиться, то сделаю это сам. Кто саламандр отловил и уничтожил, помнишь?

— Младший Пастырь какого-то мелкого Пути, кажется.

— Какое пренебрежение к древнейшему из Путей! — восхитился начальник. — Младший Пастырь Пути Мертвых! И сильный маг, между прочим. Само по себе их учение не предполагает детских жертвоприношений, но если наш борец с огненными зверушками возжаждал тёмной силы… Ты знаешь, когда-то и я был достаточно глуп, чтобы поддаться соблазну, и мог сотворить что-то в этом роде. Повезло, что я ещё и брезгливый.