– - Он много раз провожал меня в школу и из школы, и в парке сопровождал, мы разговаривали, нам было хорошо вместе. Он очень хороший юноша... был. Он же не виноват, что родился в семье простого крестьянина, а не инки. Потом мы поняли, что мы любим друг друга. И поклялись... поклялись молчать об этой любви, ибо знали, что если нас раскроют, нас ждёт разлука. Мы только один раз поцеловались... но только этот поцелуй увидел его брат и стал его изводить. Он говорил ему, что так нельзя, а на самом деле... на самом деле он просто ревновал. Я думаю, что это он его убил. Теперь можешь меня наказать как хочешь, но я молю, покарай убийцу!

– - Успокойся, малышка моя, наказывать тебя я никак не буду. А этого негодяя я покараю. Только вот, лично он нанести тот удар никак не мог, наши службы всё проверили, у него алиби. Но с теми людьми он наверняка связан. А он точно тебя ревновал?

– - Точно.

– - Хорошо, я верю тебе на слово, но... ты мне должна помочь это доказать. Завтра, когда я буду этого мерзавца допрашивать, ты войдёшь в тронный зал и передашь мне какую-нибудь безделицу. Я хочу, чтобы Горный Ветер и его люди убедились, что он к тебе неравнодушен.

– - Хорошо, отец, я сделаю это. Только скажи мне... если бы юноша был жив и невредим, ты бы... ты бы как его наказал?

– - Ну поговорил бы с ним серьёзно. Постарался бы понять, действительно ли юноша тебя любит, или так, ветреность.

– - А если бы узнал, что любит, как бы наказал?

– - Никак. Для него и сама эта любовь хуже всякого наказания, столько натерпеться... А ты его правда так сильно любишь?

– - Ты же видишь, отец...

– - Вот что, хоть и не велено мне тебе это говорить, но он жив.

– - Правда?!

– - Да. Но только он очень серьёзно ранен и об этом ты должна молчать, чтобы его не подставить. Ведь люди, которые хотели его убить, могут пожелать довести дело до конца. Завтра я постараюсь устроить вам свидание...

– - Не знаю как и благодарить тебя, отец.

– - Не стоит. Надеюсь, ты понимаешь, что устроить ваш брак мне довольно затруднительно. Но сейчас тебе только тринадцать лет, тебе по-любому лучше доучиться, а юноше нужно выздороветь. А потом посмотрим. Но пока это должно быть тайной. Ладно, а теперь пошли спать.

С утра Асеро думал вызвать Киноа, но тот, не дожидаясь вызова, сам пришёл с годовыми отчётами. Глядя на принесённые бумаги, Асеро сказал:

– - Я знаю, что в этих отчётах всё в порядке, с хозяйством ты всегда обращался добросовестно. Твои отчёты и предложения я просмотрю, конечно, но сейчас нам надо поговорить о другом. Пошли в Галерею Даров.

Разумеется, Киноа подчинился, и при этом не мог не понимать, что предстоит серьёзный и, скорее всего, весьма неприятный разговор. Когда они оказались там, Асеро сказал:

– - Киноа, ты ведь знаешь о гнусных слухах, которые пошли по столице касательно моей супружеской жизни. Киноа, пойми, я не могу так! Я чувствую себя... вот так я себя чувствую!
– - и Асеро показал на картину Графитового Карандаша, где был изображён Атауальпа в темнице. Её автокопию художник подарил Асеро совсем недавно.
– - Если те, кто за этим стоит, наплевали на мою честь, значит, меня завтра уберут так или иначе. И не исключено, что ты у них на очереди следующий!

– - Я?!
– - не столько испуганно, сколько ошеломлённо спросил Киноа. Такого он явно не ожидал.

Асеро грустно покачал головой:

– - Да, ты. Если встанешь у них на пути. Неужели у тебя остались какие-то иллюзии, Киноа? Они не мытьём так катаньем хотят превратить наши мастерские в свою собственность. Якобы без этого они не могут делиться своими изобретениями. Но это всё лукавство. Они не более чем хитрые мошенники и договориться с ними нельзя. Потому что они мухлюют за нашей спиной. То смерть Рудного Штрека, то вот эта история с каньяри. Горный Ветер уверен, что за всей этой историей стоят англичане, а теперь пропажа документов у меня из дворца и мутные слухи по столице. Нет, они что-то затевают за нашей спиной. Если мы их не вышлем, потом волосы на себе рвать будем.

– - Горному Ветру в любых проблемах уже англичане мерещатся. При том, что доказательств у него нет. Я думаю, что это всё это выдумки Жёлтого Листа. Да, Асеро, я знаю, что ты о нём дурного мнения, и твоё мнение справедливо. Не достоин он льяуту носить, раз таким способом добивается твоего брака со своей дочерью. Мне Луну очень жалко, тем более что она беременна.

Сделав небольшую паузу, Киноа добавил:

– - Однако я уверен, что ко всем этим сплетням англичане не имеют отношения, так как им сейчас ссориться с нами невыгодно. Я и сам порой приходил в отчаянье от невозможности объяснить Дэниэлу, что мы не можем ничего отдать в частную собственность. А он в свою очередь не понимал причин этого. С его точки зрения, тот, кто работает не на своей собственности, становится ну сам вроде как наёмным работником, а это в их глазах унизительно. Ну, я всё-таки сумел ему объяснить, что мы не можем позволить себе терять контроль над мастерскими и работниками. Не можем и всё! Кажется, теперь он понял это. И пошел, наконец, на наши условия безо всяких оговорок.