– - Ну, вообще твоя родня выглядит неплохо, -- ответил его собеседник, -- может и мой сынок зря с места сдёрнулся.

– - Но ведь у вас у самих старейшину убили. И после этого говорите, что зря!

– - Ну, то старейшина, к тому счёты были.

– - И к Уайну были. Думаю, что ты знаешь об этом не хуже меня.

– - Да этот, Скользкий Угорь, вроде сунулся, увидел пустой дом, понял, что никого нет, и уехал куда-то в столицу опять. Теперь ему не до Уайна. Имущество мы у себя спрятали, а пустой дом ему не особенно и нужен. Сейчас ведь и в столице немало домов опустело. Да и вообще в столице, где бурлит, улов богаче будет. А у нас вроде всё спокойно, может, вернуться Уайну?

– - Я бы на его месте не возвращался. Есть враги, для которых и месть самоценна. И одно дело рисковать самому, а другое -- рисковать ещё женой и детьми.

– - Да что они сделают-то теперь...

Инти почувствовал, что разговор заходит в тупик. Его собеседник просто не осознавал всего ужаса того, что произошло. Нужно было найти какие-то аргументы, которые могли бы его убедить, но Инти не мог их в тот момент найти. И в этот момент подошла Тучка, тронула Инти за краешек туники и сказала:

– - Дядя, а где мой папа?

– - У мамы спроси, -- устало отмахнулся Инти.

– - А я спрашивала, а она в ответ молчит. И плачет!

Тут Инти понял, что от ответа не уйти. Он поднял малышку на руки и сказал глядя ей в глаза:

– - Понимаешь, Тучка... твоего отца... его больше нет. Он умер.

– - А почему? Он болел?

– - Нет, его убили... запытали насмерть...

– - Как это -- запытали?

– - Ну его схватили нехорошие люди, они думали, что он вор, и если ему сделать очень-очень больно, то он скажет, где прячет награбленное. Но твой отец не был вором, ничего не прятал, и потому не мог им ничего сказать. И ему сделали так больно, что он умер. И теперь его больше нет.

Девочка задумчиво посмотрела и сказала:

– - А маме тоже сделали очень-очень больно. Она не умрёт?

– - Не, не умрёт уже. Раз раньше не умерла, то теперь не умрёт.

– - У мамы кровь была. Они её сперва повалили, задрали юбку, а потом, когда отстали, она встала, и у неё кровь из-под юбки капала.

– - Ну, раз кровь шла, то конечно, больно, -- Инти отвел глаза, не в силах больше смотреть прямо.
– - Но она не умрёт, не бойся.

– - Значит, папе было больнее?

– - Больнее, больнее, конечно, больнее -- и спустил девочку с рук.
– - Иди лучше маме помоги, ей трудно одной.

Когда девочка убежала, Инти сказал, обращаясь к своему собеседнику:

– - Теперь ты понял, от чего Уайн хочет жену и детей уберечь? Я вот своих близких не уберёг... Теперь сам плакать готов и волосы на себе рвать.

Утро для Зари прошло в хлопотах о детях, Томасик уже пытался ползать, и надо было следить, чтобы не уполз не туда и не схватил руками не то, и вообще не путался под ногами. Наконец пришло время кормить его обедом и укладывать спать. Заря сидела с ним глубине хижины, как вдруг к ней заглянул Уайн, сделал руками такой жест, как будто сова взлетает, и сказал: "Ууу!". Этот сигнал обозначал -- припёрлась тёща. Затем добавил словами шёпотом: "Ты ей не говори, что мы в Тумбес едем, скажи, что в Город Звездочётов". Заря кивнула, она и сама понимала, что их план поехать в Тумбес может быть поводом для скандала, а об опасности, грозящей их семье, её мать и знать ничего не желает.

– - Я её расспрошу о проповеднике, -- добавила Заря.

– - Только осторожно, сама не сболтни лишнего.

Заря кивнула. Уайн прижал палец к губам. И через мгновение в закуток заглянула Уака.

– - Понятно, -- сказала тоже шёпотом она, увидев, что Заря собралась дать малышу усыпляющую грудь, и вышла. За ней вышел и Уайн.

Где-то через пачку коки Заря вышла, оставив в закутке заснувшего Томасика. Её уже поджидала мать с какой-то брошюрой в руках.

– - Давай выйдем, поговорим на улице. Посмотри, что я тебе принесла.

Заря глянула на брошюру, и по кресту на обложке поняла, что это что-то околохристианское. И озаглавлена она была "Путь к спасению".

– - Я очень хочу, чтобы ты это прочитала и твой муж это прочитал. Это то, что нужно знать всем-всем людям. Потому что этика христиан самая универсальная.

– - Это тебе проповедник дал?

– - Дал, а что ты видишь в этом плохого?

– - Ты ему рассказывала о нас с Уайном?

– - Рассказывала.

– - И что рассказала?

– - Как я хочу спасти ваши души. Тебе это трудно понять, у него глаза добрые и светятся, а у тебя какие-то замученные, а у мужа злые. Я очень хочу, чтобы вы стали христианами. У них глаза добрые и лица одухотворённые. Вот как у проповедника Люса, но мы его зовём просто Свет.

В этот момент они уже вышли на улицу, где Уайн и Инти выдалбливали из дерева трубу для водовода. Отщепы от неё должны были пойти на растопку.

– - Христианство -- религия рабов, -- сказал Уайн.
– - Библия одобряет рабство.

– - Вот видишь, какой злой у тебя муж! Ему бы Евангелие почитать, чтобы глаза добрее стали!

Заря возразила:

– - Но мама, ведь многие библейские праведники и в самом деле держали рабов, и это не осуждается, они считают добродетель и рабовладение совместимыми!