– - Послушай, я не понимаю! Я что, с ней возиться должен?!

– - Ты оставил несчастную женщину умирать! Нас всех со школы учат, что если кто видит беспомощного раненого, то должен ему помочь! Может, она там так и лежит ещё, истекая кровью...

– - Да не лежит. Я видел потом, как какие-то люди её уносили.

– - Видно, нашёлся кто-то помилосерднее тебя. Знаешь что, уходи и свои несчастные блюда уноси!

– - Да куда же я уйду?!
– - ошарашенно ответил муж.

– - А куда угодно, хоть к родителям! Если они твои "подвиги" тебе простят. А я тебя видеть не хочу!

– - Послушай, а какое право ты имеешь меня выгонять?! Мне этот дом дали от мастерской.

– - Нам дали. И дали инки, когда ты был честным тружеником, а не вором и убийцей! И я, когда выходила замуж, выходила за честного человека, -- Лама всхлипнула и, не выдержав, разрыдалась.
– - Уходи, чтобы я твои бесстыжие глаза больше не видела.

Муж вышел за дверь, но с улицы добавил:

– - Послушай, а как ты собираешься обходиться без меня? Я думал, что раз власть инков свергнута, можно будет открыть свою маленькую мастерскую, и зажить припеваючи, а теперь? Я-то выживу, а ты без меня что будешь делать? Как ты выживешь? Как детям всё объяснишь?

– - Да уж как-нибудь выживу, как-нибудь объясню, -- ответила Лама, -- катись!

Когда негодяй ушёл, обе женщины, обняв друг друга, расплакались. "Я не знала, что он такой негодяй", -- причитала Лама. "Бедный Киноа", -- вздохнула Луна, -- "За что тебе такое горе!"

– - Киноа?
– - удивилась Лама, -- а откуда ты знаешь, что это был его дом?

– - А не заметила, что на блюдах нарисовано? Плотины и растения полей, -- ответила Луна, -- я знаю, что эти блюда могли подарить только ему. Другим дарят с другими картинками.

– - А... Я не знала этих тонкостей. Но ведь вроде Главный Смотритель Плотин ни в чём не виноват?

– - Не виноват. Тем более его родные не виноваты. А что, твой муж давно мечтал о своей личной мастерской?

– - Да были такие разговоры уже несколько месяцев. Чтобы сам себе хозяин и никаких начальников над тобой. Ему часто казалось, что другие работают меньше, чем он, а получают столько же, мол, при своём хозяйстве он бы жил богаче. Я раньше ему верила, а сейчас думаю -- может, он просто свой труд и свои усилия ценил, а чужие -- нет. Ладно, выживем мы уж как-нибудь с тобой, ты ведь шить и вязать умеешь?

– - Как и любая женщина.

– - Ну, значит, проживём как-нибудь. Кстати, а твои дочери где?

– - Не знаю. Точнее, я знаю, где они были бы, если бы всё было в порядке. Я ведь только сейчас сообразила -- ведь они могут теперь любого ребёнка схватить и продать в рабство, -- Луна всхлипнула.

– - А ведь могут... Но зачем им столько рабов?

– - Ну, англичанам рабы всегда нужны. Я слышала, что они даже самых маленьких детей работать заставляют до смерти.

– - Я раньше считала все эти ужасы во многом преувеличенными, но теперь не знаю... Вот что, надо сходить до склада. Не надеюсь, что там что-то привезли, но, может, узнаем новости. Лучше вдвоём, чтобы нам не разделяться.

– - А склад далеко?

– - Нет, довольно близко, надо пройти мимо Казначейства.

– - Пошли, -- сказала Луна и решительно встала.

На улице Лама спросила её:

– - Послушай, а что ты так в лице переменилась, когда я Казначейство упомянула?

– - Я подумала... подумала, что его тоже должны были разгромить, и мы увидим развалины.

– - Наверное... Ты... только из-за этого?

– - Нет, моя младшая дочь сегодня утром, ещё до всего, отправилась туда к подружке. А теперь мне страшно думать, что она в рабстве. Одна надежда, что таких на малышек едва ли кто покусится.

– - Значит, ты водила дружбу с кем-то из его обитателей?

– - Водила. А ты там никого не знала?

– - Никого. У нас как-то считается, что... что это как-то не очень. Ну, то есть тебе, раз ты из дворцовых, можно, конечно.

– - То есть ? "не очень"?

– - Ну, считается, что те, кто работает в распределении богатств, хуже тех, кто работает на полях и в мастерских. Ведь производить много почётнее, чем перераспределять сделанное другими.

– - Ну... может быть. Только ведь без них всё равно нельзя.

– - Ну, вот как раз об этом многие и спорили. Раньше считалось, что нельзя, а потом, когда пришли белые люди, многим стало казаться, что лучше всего иметь своё мелкое индивидуальное хозяйство и самим продавать результаты своего труда, тогда этих распределителей не нужно.

– - А ты что думаешь?

– - Я раньше ничего на эту тему не думала, а сейчас не знаю. Наверное, раз всё рухнуло, всё равно придётся жить своими мелкими хозяйствами, потом поймём, насколько это лучше.

– - Чтобы вести своё хозяйство, надо уже что-то иметь, хотя бы жильё, а как быть тем, кто потерял всё?
– - грустно сказала Луна. Они уже дошли до здания Казначейства, превратившееся в груду обгорелых развалин. Стены из прочной каменной кладки стояли на месте, но все перекрытия были сожжены. Жилая часть, находившаяся в глубине, пострадала вроде бы меньше, но едва ли и там что осталось нетронутым.