– - Погоди, -- сказала Радуга, -- кем велено? Кто теперь власть, раздающая приказы? И сколько мы тут должны сидеть? Полдня? День?

– - Не знаю, но не меньше нескольких дней...
– - ответил ошарашенный гонец.

– - Хорошо, как тогда насчёт еды, питья и прочих телесных нужд? А если кому-то плохо станет?

– - Власть в городе взяли в свои руки англичане, они и будут решать этот вопрос. Они -- единственная сила, способная навести порядок и не допустить кровопролития. Впоследствии будет установлена Республика.

– - А какое право имеют англичане так командовать?
– - сказала ни капли не сробевшая Радуга.
– - Почему они должны решать за меня, имею ли я право пойти в столовую или должна сидеть здесь голодная? Или мы у них в заложниках?

– - Да, вы в заложниках -- раздался голос откуда-то сверху, и, подняв голову, все сидящие в зале увидели, что во все выходы заходят вооружённые воины. Голос принадлежал англичанину, который ими командовал. Сердце у Золотого Подсолнуха упало. Впрочем, не только у него одного. Одна старушка в первом ряду вскрикнула и упала в обморок, соседки принялись её откачивать, какой-то старичок взмолился: "Воды!".

Радуга обратилась к англичанам:

– - Умоляю вас, несчастной плохо, позвольте передать её в руки лекарей.

– - Подумаешь, плохо, -- издевательски ответил Розенхилл (а это был он), -- даже если эта старая кошёлка помрёт, это никому не интересно. Вы должны нам быть ещё благодарны, что мы вас не перестреляли всех.

– - Может, объясните, зачем вы нас взяли в заложники?
– - холодно спросила Радуга, -- если у вас уже в руках наше государство, то нет смысла требовать выкуп с кого бы то ни было.

– - А мы и не ради выкупа. Я знаю, что здесь, среди Дев Солнца и амаута, находятся те, кто является ближайшими родственниками носящих льяуту. Ты, вроде, здесь одна из главных? Так вот, давай, выдай нам списки своих учениц с указанием, кто из них кому дочь, младшая сестра или племянница. А мы уж сами отберём, кто нам нужен, а остальных, так и быть, отпустим, -- при это он так противно улыбался, что это заставляло поневоле усомниться в искренности его слов.

– - Я никогда не выдам своих учениц!
– - твёрдо ответила Радуга.

– - Борзая, -- ответил Розенхилл, -- а ты знаешь ли ты, дева, что мы твоё девство можем подпортить?

– - Нашёл чем пугать меня, -- презрительно улыбнулась Радуга.
– - Когда такие же, как вы, на моих глазах калечили того, кого я любила больше всех на свете -- я молчала. Когда такие же, как вы, убили во мне только нарождающуюся жизнь -- я молчала. Да что бы вы не сделали со мной теперь, это уже не будет страшнее того.

– - С тобой мы ещё разберёмся, сука, -- сказал Розенхилл, -- а пока займёмся кем-нибудь посговорчивее. Вот это что за птица?
– - и он жестом указал на Заколку.

– - Я ничего не знаю, ни в чём не виновата, -- жалко и заплаканно затараторила та, -- я тут недавно, не знаю еще, кто есть кто. И вы не может меня убить. Меня, такую умную, утонченную, культурную...

– - С этой тоже всё ясно, -- сказал Розенхилл, -- и рада бы кого выдать, да не может. Ладно, пока подождём...

Золотой Подсолнух поневоле поёжился. Да, прямым родством он не замазан, но если раскопают, что он -- Главный Оценщик, да и льяуту у него маячило в перспективе... Что с ним могут сделать? Потом он подумал об Инти и о Горном Ветре -- неужели они оба мертвы? А жена Горного Ветра Лань -- ей тоже не позавидуешь... А если Асеро в тюрьме, то что теперь будет с его семьёй? Взглянув на то место, где сидела Прекрасная Лилия, он увидел, что они с Розой сидят в обнимку, может, о чём-то шепчутся, а может -- плачут... Конечно, будешь тут плакать, когда родной отец в тюрьме и его наверняка ждут пытки. Юноше и самому хотелось плакать от горя, что всё так вышло, но от усилием воли заставил себя сидеть спокойно, понимая, что слёзы привлекут к нему внимание.

С ужасом Золотой Подсолнух увидел, что к сёстрам подходит англичанин.

– - Нечего прятать личико, красотки!
– - сказал он с издевательской ухмылкой, -- ну что, Прекрасная Лилия, теперь, когда твой папаша брошен в тюрьму, а мамаша скрылась не пойми куда, никто не помешает нам вновь воссоединиться, ведь тебе нравилось любить меня? Согласна пойти ко мне в наложницы?

– - В наложницы -- никогда!
– - ответила Лилия.
– - Ты никогда не любил меня, и даже в те моменты, когда обнимал, думал о том, как погубить моих отца и мать.

– - Вот что, красотки, -- ответил Розенхилл, -- тут разговор будет долгий, и лучше его вести не здесь. Вставайте и идите за мной.

– - Никуда я не пойду, -- ответила Лилия.
– - И зачем вам Роза?

– - Затем, что её тоже кое-кто ждёт для разговора, -- ухмыльнулся Розенхилл.
– - И запомните, что вы теперь никто, ваш папаша в тюрьме, валяется там на голом полу весь в кровоподтёках, так что нечего тут строить из себя принцесс.

– - Ты пытал его?!
– - вскрикнула Лилия.