Сказав это, старик обратился к матери мальчика. Она была так убита, что не плакала даже.

— Не стану утешать тебя, добрая женщина. В горе твоём один помощник — Бог. Я только хочу сказать тебе, что ты не осталась сиротою. Муж твой погиб на посту, сын твой отдал себя в жертву любви, но у тебя осталось ещё большая семья. У всех нас ты найдёшь для себя тёплый угол и братскую ласку. Все мы должны позаботиться о том, чтобы ты никогда не нуждалась. И помни, что все наши заботы будут ничтожнейшей каплей той любви, которую мы чувствуем к тебе за то, что ты вырастила такого сына.

Старик со слезами на глазах подошёл к матери Хромоножки и обнял её, и из её глаз полились слезы, облегчившие исстрадавшееся её сердце.

На сельском кладбище, где покоится прах Хромоножки, на простой серой каменной плите, положенной теми, чью жизнь он спас, высечена следующая надпись:

«Карл Опрингель, четырнадцати лет, умер смертью героя и мученика, спасая жизнь двумстам человек».

Издавна на Кавказе жило много горских народов, жил среди них и этот народ. Хлеба они не сеяли, потому что на горах хлеб плохо родился, а с давних времён сходили с гор в долины, где люди жили хлебопашеством, уводили у них скот, забирали хлеб, часто и людей уводили с собой в неволю.

С малых лет приучался горец не бояться смерти: карабкался по горам, переплывал быстрые реки, выезживал диких „коней, высматривал добычу. Сам смерти не боялся, и другого убить ему было нипочём: за всякую обиду расправлялся, с ружьём и ножом и во время сна не расставался, с малых лет не знал ни жалости, ни пощады.

Был этот горский народ соседом и нам, русским, и с давних времён велась у нас с ним вражда. Много было крови пролито, много народу погублено. Нет у нас и теперь с ними настоящего братского мира, но нет уже и прежней вражды.

А в ту давнюю пору жил в горах богатый горец, Галуб. Много собрал он за свою долгую жизнь всякого добра: много было у него добрых коней, много дорогого оружия, много людей подневольных. Не промахивалась рука Галуба, не знала жалости к врагу душа его, не было такого дела опасного, которого бы боялся Галуб. Был он в большом почёте у горцев, знал его в горах и друг и недруг.

Семья у Галуба была небольшая — всего два сына: Селим и Тазит. Младший родился хворым, и отвёз его отец далеко в горы, к одному мудрому старику.

— Если сумеешь вылечить и выходить мне сына, научи его быть храбрым горцем и тогда приведи ко мне, — сказал Галуб старику, — ни в чём тебе не откажу.

Старший же сын, Селим, с малых лет не расставался с отцом. Как только научился он на лошади крепко сидеть, стал отец брать его с собой и на разбой и на битву.

Вышел сын весь в отца. Про Селима была уже в горах хорошая слава: затевалось ли опасное дело, Селима в коноводы выбирали, на игрищах молодежь ему первое место уступала, всякая девушка за Селима с радостью замуж пошла бы.

Молод ещё был Селим, а уж много людей ножом да пулей в разное время положил, сам же ещё ни разу ранен не был, а пришёл-таки и его черёд.

Собралась раз на праздник молодежь, заспорил Селим с одним горцем, а тот сказал ему сгоряча обидное слово. Не стерпел обиды Селим, выхватил нож и убил на месте обидчика. Пожалели об убитом горцы, но никто убийцу не осуждал: таков уж был издавна обычай у них — мстить за обиду смертью.

Родственники убитого должны были, по обычаю, мстить убийце. Был у убитого младший брат, и поклялся он отомстить за смерть брата. Подстерёг он Селима на крутой тропинке между высокими скалами, выстрелил и убил наповал.

Вышел Галуб навстречу, видит: добычу везут, пленных ведут, а потом, кого-то убитого везут. Остановились у двора Галуба, отдают ему сына. Не ожидал старик такого горя, зашатался, упал наземь.

Тут подходит к Галубу старик и говорит ему:

— Взял у тебя Бог одного сына, вот тебе другой, будет он тебе и помощником и утешением, — и подвёл к Галубу его младшего сына Тазита.

Обнял Галуб сына, наделил старика дорогими подарками и с честью проводил домой.

Стал Тазит жить у отца. Присматривается Галуб к нему, но никак не может понять его. Прошла уже неделя, другая, а он всё как чужой среди горцев. Как-то собрались молодые горцы в поход, позвали с собой и Тазита, — не пошёл Тазит с ними.

Вдруг пропал куда-то Тазит. Не было его дома три дня и три ночи. Потом пришёл, молчит. Спрашивает его отец:

— Где был?

– В горах,— отвечает Тазит.

— А что видал там?

— Проезжал по долине русский куцец с товаром. Что ж, была при нём стража?

— Нет, один он ехал.

— И ты не напал на него, не отбил у него товара? — спросил отец.

Опустил голову Тазит, ничего не ответил отцу.

Проходит неделя; видит отец, что Тазит опять оседлал любимого коня. Опять нет его дома три дня и три ночи. Вернулся. Спрашивает его отец: