— А вы? — тут же спросил капитан.

— А мы будем рядом, не переживайте! — хмыкнул я, глядя на застывшие на электронном табло нули. — Всё, нам пора! Ловите нас в космосе!

И, отключив комлинк, я развернулся и залез на тележку, которая уже неторопливо набирала ход к открывающимся внешним воротам.

Открывались они медленно и величественно, словно врата в какую-то древнюю подземную сокровищницу, вот только вместо золота и драгоценностей за створками нас ждали лишь тьма и холод открытого космоса.

Хотя, если вдуматься повнимательнее, сокровища там были тоже. Причём самые желанные, самые дорогие и важные сокровища.

Наши жизни.

Гравитационное поле генератора всё ещё действовало здесь, в грузовом доке, поэтому тележка неторопливо ползла вперёд, навстречу к нашей свободе. Через минуту она просто вылетит за пределы тюрьмы вместе с нами, и на этом, будем надеяться, всё закончится.

Ну или хотя бы конкретно эта операция закончится…

Магнус держал рычаг управления скоростью утопленным вперёд до самого конца, но это не помогало тележке двигаться быстрее — она просто не была задумана для того, чтобы двигаться быстро. В её родной среде обитания, — складских помещениях, — это просто было не нужно, а конструкцию прилично усложнило и удорожило бы, поскольку понадобились бы более мощные электромоторы. А где более мощные моторы — там и более мощные аккумуляторы, и линии питания. А всё это снова упирается в деньги.

Но нам и не нужна была сильно большая скорость, нас вполне устраивало ползти к дверям со скоростью неспешно бредущего человека. Ведь с какой бы скоростью мы ни двигались, а после выхода в открытый космос мы её сохраним. И, чем выше она будет, тем быстрее мы выйдем из мёртвой зоны защитных систем «Тартара», что будет особенно грустно в случае, если «Алый» к тому моменту не успеет полностью их подавить.

И если пушки нас не подстрелят, мы продолжим движение всё с той же скоростью, и, как следствие, успеем дальше улететь к тому моменту, когда эсминец освободится и начнёт нас искать. Аварийные транспондеры наших скафандров, конечно, ему помогут, но в самом худшем варианте может получиться так, что только одни лишь скафандры и спасут, но никак не тех, кто их носил.

Поэтому мы не торопились. Ползли себе потихоньку к дверям, за которыми космос внезапно расцветился плазменными зарядами, летящими то в одну сторону, то в другую. Никакого звука, конечно же, в вакууме мы услышать не могли, но сразу стало понятно, что происходит — «Алый» усилил обстрел поверхности, исполняя мои указания.

Забавно, а я же получается капитан тогда, раз целый эсминец исполняет мои указания. Правда почему-то я нахожусь не на корабле, а за его пределами, но это же такие мелочи, право…

Внезапно в окружении что-то изменилось. Настолько незаметное, минорное, что я чуть было не упустил этот момент, погруженный в свои размышления. Но всё же — не упустил, заметил, моргнул несколько раз с усилием, возвращаясь в сознание и внимательно осмотрелся, подмечая всё, даже самые мелкие, детали.

И понял, что меня напрягло.

— Магнус… — позвал я, не сводя взгляда с внешних шлюзовых дверей. — А тебе не кажется, что внешние двери… Закрываются?

— Чего? — он удивлённо повернулся ко мне, а потом снова посмотрел на двери. — Да нет вроде… Или погоди… — Он нахмурился, пригляделся внимательно, и охнул: — Мать мою!.. Реально закрываются!

Значит, мне не показалось. Хотя я и так знал, что не показалось.

Внешние ворота, которые совсем недавно с черепашьей скоростью расползались в разные стороны, сейчас с той же скоростью сползались обратно. Настолько медленно, что этого почти не было заметно, но этой скорости вполне хватало для того, чтобы не дать нам покинуть шлюз. Просто потому, что грузовая тележка не способна двигаться достаточно быстро, чтоб ей пусто было!

Похоже, когда «Алый» всерьёз взялся за обстрел планетоида, на нём объявили самый высокий уровень опасности и начали блокировать отсеки до полной отмены аварийного протокола. В том числе и грузовой док, конечно же. А значит, что мы не сможем даже вернуться обратно, потому что внутренние двери уже заблокированы наглухо. А внешние блокируются прямо сейчас, и у нас нет возможности никак помешать этому, потому что наш специалист по компьютерам сидит в железном ящике вместе со своей чудо-птицей, которая помогает ему быть таким незаменимым.

— Быстрее никак! — сообщил Магнус то, что я знал и так. Голос его при этом звучал слегка виновато, как будто это именно он делает так, что «быстрее никак».

— Знаю! — коротко ответил я. — Не страшно!

На самом деле, я лукавил. Конечно же, застрять в тюрьме, в её грузовом шлюзе, было страшно.

Но я не собирался тут застревать. Мой принцип «Придумываем план, действуем по плану, ждём, когда план полетит к чертям, отбрасываем план» — срабатывал, сколько я себя помню.

А всё потому, что я хорош не только в составлении планов, но ещё и в импровизации. И в умении из двух выборов с закрытыми глазами тыкать пальцами именно тот, от которого дерьмом несёт меньше, чем от другого.

Поэтому сейчас я протянул руку за спину и снова достал захват.

С его помощью мы в тюрьму проникли, с его же помощью и выберемся.

— Ты что задумал? — с подозрением спросил Магнус, глядя на меня.

— Знаешь, что такое рогатка? — вместо ответа тоже спросил я, глядя на него.

Он помотал головой.

— А я знаю! — улыбнулся я.

— Рад за тебя. И что?

— И то, что именно это и есть ответ на вопрос что я задумал. Именно рогатку я и задумал.

Ничего больше не объясняя Магнусу, я поднял захват, перевёл его в режим установки тросов, и прицелился в край створки внешней двери.